Магистр все же закончил и задул свечной огарок. Сейн убрал монету, на груди эрла отпечатался след.

– Это не яд, – сказал алхимик, демонстрируя почерневшую сторону монеты. – Проклятие. Вот почему я ничего не обнаружил в крови.

– Что за богомерзкие ритуалы?! – выплюнул жрец.

Тэн не обратил на него внимания.

– Погоди… Эрла кто-то проклял? Это не сказки? Я думал, проклятия придумали, чтобы деревенские бабы зазря языком не мололи!

– Не просто «кто-то», – уточнил Сейн. – Наложить проклятие может только заклинатель.

– Вижу одного, – ехидно вставил магистр.

– Так это же хорошо, да?! – воодушевился Урдэк. – Один заклинатель проклял, другой может проклятие снять, так? Чего же ты стоишь?

Алхимик все еще разглядывал монету, повернув к свету.

– Не все просто. Проклятие – это даже не заклинание… Очень древний вид волшебства.

– Грязного колдовства, – добавил жрец.

– Его может снять только тот, кто наложил.

Тэн тяжело вздохнул:

– Я больше не знаю заклинателей в замке, Сейн.

– У вас есть один, найдет второго. – Тонкие губы жреца растянулись в улыбке. – Пес пса почует.

– Или магистр Великого Храма поможет нам и сотворит чудо, – огрызнулся Сейн.

– Если на то будет воля богов.

– Так, мы вас оставим, вашпреосвященство, – быстро сказал Урдэк и потащил алхимика к двери.

– …Рассказывай подробнее, – попросил он, когда они оказались в коридоре.

– Я сам с таким не сталкивался, – признался Сейн. – Проклятие должно быть обязательно высказано вслух. И проклинаемый должен его услышать. Желательно лицом к лицу, но это не обязательно. Достаточно не прямой, а завуалированной угрозы.

– Ты правда можешь учуять других заклинателей?

Сейн скорчил гримасу:

– Нет.

– Тогда дело дрянь, алхимик. Каждый, слышишь, каждый из гостей перекинулся сегодня с эрлом хотя бы парой слов.

Они не заметили, как из-за угла вышел посол. Остановился, заложив руки за спину и внимательно разглядывая алхимика с тэном:

– Уже известно, кто это сделал?

– Нет. – Урдэк не удивился вопросу или не подал виду.

Должно быть, чтобы представлять целое королевство, нужно иметь гораздо больше ушей, чем два, подумал Сейн.

– Я могу его увидеть? – сухо осведомился посол.

– Нет.

– Понимаю. – Он пожевал губами и добавил: – Как представитель Гельдарата, хочу прояснить: наша сторона не имеет никакого отношения к случившемуся. Также выражаю надежду на скорое выздоровление досточтимого эрла Танкреда. И, конечно, готов оказать любую посильную помощь. Найдите виновного.

– Попробуем, – пообещал тэн.

– Сделайте, – поправил посол, прежде чем удалиться.

– Тоже мне, указывать взялся! – сплюнул Урдэк.

Сейн не стал объяснять. Речь посла была чистой, но чуткий слух алхимика все равно уловил легкий акцент. Силингские наречия похожи, как родные братья, но встречаются и явные отличия. Например, в гельтинском, на котором говорит большая половина Гельдарата, нет слова «пробовать». Только «делать».

Они вышли на балкон. Ночь стояла теплая.

– Раньше я его подозревал, а теперь даже не знаю, что и думать, – сказал тэн. – Набожные они там все в Гельдарате. Слабо верится, чтобы пошли за помощью к заклинателю.

Сейн посмотрел через перила. Внизу, во внутреннем дворе замка, горели огни и тянулись столы среди пузатых бочек. Простые люди ели, пили и смеялись, празднуя свадьбу господина, и даже не подозревали, чем эта ночь может обернуться для них и для всего королевства.

Крепкие стены созданы долго держать осаду. Хорошо бы, чтоб они еще не выпускали грязь, что скопилась внутри.

– Жрецам не нужны заклинатели. Они сами могут творить чудеса, как у них это называется, – сказал Сейн осторожно.

– И говорить не то, что думают. За-вуали-рованно, как ты выразился. Соловьем поют, если потребуется. Да только это не доказательство, алхимик.

– Поют. Знаешь, в Сантаре есть легенда о заклинателях, что прикидываются бардами. И так искусно вплетают проклятия в текст, что никто и не заметит.

– Вижу, к чему клонишь, – кивнул Урдэк, терзая свой ус. – Афолло действительно мог бы оказаться заклинателем или колдуном… Как там у них принято? Но, видишь, какая загвоздка: при эрле он не пел.

Догадка пришла одновременно с последними словами тэна, и Сейн вцепился в балконные перила.

– Расскажи еще о той девчонке. Иоланте.

Урдэк нахмурился, но ответил:

– Да что там рассказывать… Есть у эрла нашего сестра. Муж ее, барон Ландфорг, как скончался, так она и сделалась затворницей. Живет в глуши, даже на свадьбу вон не приехала. А дочка у нее подросла, пора и в свет выводить. Чего девке чахнуть с полоумной мамашей? Вот Танкред и взял над Иолантой опекунство. Она с детьми эрла быстро поладила, особенно с Альриком. Подолгу грустила, когда тот в Калерау с отцом уезжал.

– Откуда она знает их язык?

– Так сама захотела песню выучить. Подарок такой. Хильма ей и помогла… Погоди, так дело в песне?

– Дело в том, кто пел.

– Да бес с тобой, алхимик! Ну какой из девчонки заклинатель? Она тут уже лет пять живет, я ж ее как облупленную…

– А ты думаешь, заклинатели сразу в мантиях рождаются? Прежде чем попасть в обучение, они по-разному проявляют свои… способности. Иоланта могла даже не понять, что натворила.

– Не верю, – отрезал Урдэк. – Ты не знаешь этой семьи, я тебе говорю!

Мимо балкона прошел король под руку с бардом. На тэна с алхимиком они не обратили никакого внимания.

– Ну что вы, ваше величество! – заговорщицки шептал Афолло, покачивая кубком в свободной руке и расплескивая вино на ковер. – Королям никогда не поздно думать о наследнике.

– Да кто на меня… На старика кто посмотрит-то? Такая же старуха? Зачем? Если я захочу помять дряблую задницу, то помну свою… – Король пьяно хихикнул.

– А здесь кроется вся загадка! Женщины смотрят не на возраст, а на роль, которую мужчина отыгрывает в этом возрасте. Как вам, скажем, дочь вашего эрла, Марго?

– Да что ты мелешь, она же совсем еще дитя! И, кстати, куда запропастился этот Танкред?..

Они отошли слишком далеко, и что ответил Афолло, услышать уже не удалось.

– С курчавым я потом сам поболтаю. – Лицо Урдэка сделалось страшным. – Ну а ты от меня чего хочешь сейчас? Обвинить племянницу эрла, напугать ребенка?

– Нет. – Сейн бросил последний взгляд с балкона. – Сначала надо все проверить. Мне нужно поговорить с невестой.

– Что случилось? – Альрик смотрел на них исподлобья. – Что с отцом?

Его покои были не в пример просторнее, чем у эрла. В большом камине потрескивали дрова.

– Тише, парень, – сказал Урдэк мягко. – Мы только хотим задать несколько вопросов твоей невесте. Потом можете вернуться к гостям.

Сын эрла не решился спорить с тэном, лишь поджал губы и отвернулся к огню. Хильма сидела на широкой скамье, отделанной бархатом, теребила подол свободного белого платья и взволнованно поглядывала на мужчин.

– Мне нужно знать, что было в той песне, – повторил Сейн. – Это очень важно.

– Красива песня. Но грусть. Йоланта сама желать учить эту песня. Я показать, как говорить слова. – Голос Хильмы был неожиданно мягким. Она делала долгие паузы между предложениями и коверкала имя племянницы Танкреда на свой манер. – Девушка сорвать цветок любовь. Но она не быть вместе с тем, кого любовь. Зло человек топтать цветок, забрать жених. Когда потом, тогда она найти жених. Они вместе. Другой цветок… Как родить цветок?

– Распустился, – подсказал Альрик. – Распустился новый цветок любви.

– Да! Йоланте нравится, когда конец песня.

– А что случилось со злым человеком? – спросил Сейн.

– Девушка долго лить слезы. Замочить платье Хииси. Хииси приходить на рассвете и уводить зло человек. Чтобы девушка больше не лить слезы.

– Хииси? – переспросил алхимик. – Какое-то местное божество?

– Хииси – это смерть. Ей не молятся. Она просто есть, – ответил Альрик угрюмо. – К чему все это?