– Ами, не злись на отца, он любит тебя. Пойми его!

– Я не злюсь. Я все понимаю, правда! Просто больно, отец никогда на меня не поднимал руку.

Она обняла меня, начала утешать. Спросила про Хаважа, что он намерен делать.

– Он сказал, что скоро приедет. Фатим, у меня телефон есть, я покупала в Питере, втихую. И симка питерская, я писала с нее Хаважу. Там роуминг и денег нет, я дам тебе, ты положишь мне? Пожалуйста! Я сама не могу выйти... Я неделю с ним не связывалась.

– Да, конечно, родная, завтра же утром положу, хорошо?

Мы долго разговаривали еще, потом Фатя опять пошла в зал, к родным. У отца закончился отпуск и со следующего дня он начал ходить на работу снова.

Фатима мне положила денег на телефон, я написала Хаважу, он перезвонил сразу же.

– Ами...у тебя все хорошо??? Куда ты пропала? Что с телефоном?!

– Я в минус ушла. Более-менее нормально у меня все, сегодня вышла уже в зал, а так больше недели сидела в комнате. Отец так же не хочет меня видеть.

– Неделю в комнате сидела?!

Он что-то говорил себе под нос на ингушском.

– Ами, родная, потерпи. Я скоро приеду. ИншаАллах в середине июля.

Ему было жаль меня, он опять начал винить себя во всем.

***

Я ждала Хаважа и сидела дома, никуда не выходила вообще. Чуть позже мама снова начала со мной почти нормально разговаривать, я и какому-то вниманию с ее стороны была рада. Но она по-прежнему была очень холодна ко мне, практически мы с ней не общались, кроме сугубо бытовых тем. Пару раз я пыталась начать диалог, но она отвечала коротко и односложно. Я начинала чувствовать себя лишней и уходила в свою комнату.

Фатима через пару дней уехала к себе. Я написала Хаве, подруга как-никак. Думаю, хоть узнаю, как она. Может никогда больше не увидимся. Мы пообщались и Хава сообщила, что Мадина выходит замуж в конце июля. Это меня обрадовало, и я написала Мадинке, поздравила ее.

У Мадины тоже была своя трудная история. Долгое время она общалась с парнем, они любили друг друга. У него были намерения, он попросил ее кольцо. Родители с обеих сторон готовились к свадьбе и в этот момент ее украли.

Совершенно посторонний парень, который и видел-то ее от силы два раза. Жених приехал за ней в тот дом, забрал Мадину и увез к себе. Разборки между семьями затянулись на два-три месяца.

Но теперь, похоже, все закончится хорошо и моя подруга будет счастлива.

Я тоже хотела бы так.

***

Потихоньку начала общаться я с одноклассницами, подружками из Осетии.

Мама меня бывало спрашивала, забыла ли я его, и что у меня вообще в голове. Мой ответ всегда был один и тот же: что я его не забыла и не забуду. И зря они так со мной поступают. Я их дочь, и в конце концов, не пьяницу, не наркомана и грешника выбрала.

Мама не ругалась уже, не кричала, она понимала меня. И знала, что меня как не бей, любовь не выбьешь. Просто она больше переживала из-за того, что отец может сделать. Мы все боялись гнева отца.

Никакой ругани дома больше не было. Эта темя больше не поднималась.

Я как-то отпросилась у мамы увидеться с девочками.

– Иди, развейся. Не то из дому месяц не выходишь уже. Но недолго.

Мы договорились увидеться с моими любимыми подружками, Зариной Айшат, Оксаной. Пошли в кафешку, поесть мороженого. Я увиделась сперва с Айшой, мы посидели в парке, подождали, пока подойдут Оксана и Зарина. Я все рассказала Айшат (она моя хорошая и очень близкая подруга в Осетии), она более толковая в темах касаемо ислама, хоть и не покрывается. Она пыталась меня успокоить, приводила хадисы пророка (с.а.а.с.), пыталась объяснить, как будет правильно, по исламу, а как – нет. Но не давила никогда. Мол, смотри сама.

Потом позвонил Хаваж, я разговаривала с ним. Он очень обрадовал меня, сказал, что приедет на днях в Ингушетию. И мы что-нибудь решим.

Вскоре пришли Оксана и Зарина и тогда мы пошли в кафешку. Посидели часик-другой и разошлись. Папы дома не было. Я ждала, что Аслан ляпнет что-нибудь о том, что я куда-то выходила. Еще подумает, что я к Хаважу выходила, и опять начнется вся эта сантабарбара. Но он ничего не сказал. Вроде как между нами отношения начали налаживаться, хотя мне все равно перед всеми было стыдно.

Через три дня от Хаважа пришло смс о том, что он уже в Назрани. Я была очень-очень рада. Он попросил меня встретиться, чтобы все нормально обсудить, но я боялась с ним видеться. Боялась, что кто-нибудь нас увидит и снова начнется кошмар. Меня тянуло и отталкивало. В глубине души я чувствовала уверенность, что родители однажды смогут меня простить, если я не совершу ничего бесчестного.

(Я не писала вам о моем имане, о том, как я его укрепляла потихоньку и прочее, для меня это слишком личное. Но интерес к религии у меня сильнее был и есть, чем у всей моей родни.)

Так получилось, что Фатима меня пригласила к себе в гости. Отпрашивала меня у папы. Мама сказала, что я могу пойти.

Я увидела в этом возможность встретиться с Хаважем. Я написала ему. что я могу с ним увидеться завтра, он пообещал приехать. Ближе к обеду я собралась к Фатиме, приехала к ней. Меня очень хорошо там встретили. Хорошая семья у них и моя Фатима в положении уже была! Мы посидели с ее семьей, поговорили о том, о сем. Потом мы с Фатимой пошли в ее комнату пошептаться.

– Фать, он сегодня приедет.

– Кто? Хаваж?!

– Да. Фать, нам надо поговорить. Что-то решить.

– Ужас. Тебе не страшно, Ами?

– Нет. Сейчас уже нет.

– Бедная, не дай Бог оказаться в твоей ситуации. А если отец узнает?

– Не узнает.

– А о чем вы будете говорить?

– У Хаважа есть какая-то идея...

– Какая? Снова прийти свататься??

– Нет! Что ты! Мы говорили о никяхе, Фатим...он попросил подумать...

– Но как, Амииии?! Отец не даст согласия! А папа твой опекун.

– Фатим, даже если бы папа дал согласие, он бы не мог быть моим опекуном. Он не муслим.

– Я даже забыла об этом, не знаю, что и сказать. Мне страшно за вас. Но это твоя жизнь и твой выбор.

Я посидела с ней часик. И пошла увидеться с ним.

***

Он как раз проехал уже границу.

На назначенное место я пришла раньше, пришлось еще немного подождать. У меня уже не хватало терпения, мы так долго не виделись! Хаваж приехал не один, а с другом. Мы постояли немного втроем, потом друг уехал прокатиться.

– Я соскучился, Амишка моя.

– ...и я…

– Как ты сейчас? Как дома?

– Я физически нормально. Психологически не очень. Дома тихо. Отец не разговаривает со мной. Но я уверена, что все бы наладилось, если бы не…

– Если не что?

– Ничего.

– Ты хотела сказать, если бы мы перестали общаться?

– Хаваж. Нет.

– Да. Ты это сказать хотела. Ами, я не хочу тебе проблем создавать. Мне было больно самому, что я там, а ты тут и я ничего сделать не могу! Но сейчас я тут, и я не дам тебя в обиду. Ты не передумала, Ами? Честно только?!

– Нет.

– Ты уверена, что хочешь быть со мной?

– Да.

Дальше тишина. У каждого, наверное, в голове какие-то свои таракашки бегали. Иногда так и переполняли чувства, чтоб сказать о них, о том, что я испытываю. У него были тоже такие моменты (он это позже мне признался, когда вспоминали какие-то моменты из прошлого). Но он же мужчина, ты чтоооо, о чувствах стыдно говорить!

– Ами, ты подумала о никяхе?

– Да.

– Ты согласна?

– Ну… А как это все будет?

– Сделаем никях, и только тогда, на законных основаниях, я увезу тебя в наш дом. Я все обдумал.

– А родители....

Мне стало так грустно. Они никогда не выходили из моей головы, но я была уверена, что они меня простят. Я хочу быть с этим человеком. Не важно, кто он – ингуш, черкес, грузин. Главное, что муслим.

Мы немного еще поговорили, постояли. Приехал его друг уже. Видимо, бедный обкатал все.

– Ну что, Хаваж, решили? Что там?

– Решаем еще...

Его друга зовут Зелим.

– Аминат, что ты еще думаешь? Вы любите друг друга? Любите!