– Я понимаю, Амишка моя. Не знаю, что и посоветовать.

Потом подошла Мадинка, тему я перевела. Не хотела расплакаться тут.

Вечером девочки потащили меня в кино, развеяться, так скажем.

На носу опять зачеты, а методички у Хавы. Надо было вместе позаниматься и я пошла к Хаве домой. Мы пыхтели долго, сидели занимались. Голова ничего уже не соображала.

Наконец было принято совместное решение сделать перерыв...аж до завтра. И мы пошли пить чай.

К этому времени явился Хайдар. Мое сердце замерло...думаю, может и Хаваж с ним? Хаважа не было. Но Хава заметила, как я смотрю на дверь кухни...в каком-то ожидании. Она встала и вышла к брату, он заглянул, поздоровался и пошел в зал...один.

– Он один Ами. Без Хаважа.

– Ну и что.

– Ты думала он с ним?

– …

– Амин?

– Да…

– Если бы не твое выражение лица а-ля «умирающий лебедь», я бы подколола тебя. Амин, хочешь увидеть его? Увидишь.

– Нееет! Что ты надумала?

– Пока ничего. Но придумала бы что-нибудь.

– Уж я-то не сомневаюсь!

На следующий день мы снова занимались вместе. На этот раз Хайдар пришел не один.

Ох, как же трепетало мое сердце...я его увидела, мммм. Я была так рада! Он заглянул к нам, поздоровался, спросил, как дела и все...вышел. Но и этого достаточно было мне.

– Хава...вот ты коза! Это ты устроила?!

– Я ни при чем, Ами, ты что. Он просто пришел с братом, как обычно.

– ...

– Ты перестань ворчать уже! А молча радуйся! Так ворчишь, как будто не рада. Повыделываться лишь бы!

– Заткнись!

– Сама заткнись. Ха! Вот лицо у тебя. Монстр!

Мы попили чай, и я уже собиралась домой, заглянула к ним, попрощалась и ушла. Через пять минут на телефон пришло смс от Хаважа, с просьбой подождать его у подъезда, он сейчас спустится. На сей раз я не стала его игнорировать, и, ответив «хорошо», стала ждать на улице. Он вышел очень быстро.

– Ами, спасибо что не ушла.

– Да не за что…

– Как ты?

– Хорошо.

– Как учеба? Родные?

– Все АльхамдулиЛлах, Хаваж.

–...

– Как сам? Все хорошо?

– А, да, хорошо. Работаю.

– Ну-ну...вижу.

Мы немного постояли, пообщались, и разошлись. Я пошла домой, а он вернулся в дом Хавы.

Наши отношения топтались на месте – ни он, ни я не могли сделать решительного шага и разорвать эту странную связь. Но водораздел уже приближался.

Начался новый период терок с Адамом. Он мог пройти мимо и толкнуть, типа случайно, мог в открытую мне нахамить, унизить. Говорил о конфликте между осетинами и ингушами, говорил какие осетины, мягко говоря нехорошие. Вот пример типичного тогда разговора:

– Да вы крысы, живете на чужих землях, они все равно нашими будут!

– Да что ты! Умный какой, не ты ли их отвоюешь?! Были бы ваши эти земли...не думаю, что вы сидели бы так тихо и издалека нас поливали!

– Слышь ты, осетинка...рот свой прикрой! Справедливость будет! Мы свое не отдадим! И читай историю!

Он много чего говорил, поливал грязью наших девушек, парней, нацию... Я уже кипела просто от злости, не могла его перекричать. Один раз с психа кинула в него тетрадью. Попала в лицо и очень испугалась.

Ой, мама, что было потом! Сперва тишина, потом он вскочил как озверевший, мол, ты что творишь, страх потеряла, я тебе не осетин и все такое. Его за плечо держал Аюб, аварец. Но Адам был в бешенстве, оттолкнул стул ногой в сторону и направился ко мне. Как я испугалась, думаю все мне конец! С его-то поставленным ударом.

Хава что-то говорила ему на ингушском, он на нее огрызался тоже. Потом зашел завкафедрой. Он принимал зачет. Вроде все сели, успокоились. Но меня трясло от его слов и бешеного взгляда.

Зачет проходил в форме практического занятия, на настоящем трупе. Трупы хранятся в формалине у нас, а не в морозильных камерах. Поэтому при транспортировке из ванн на носилках часть формалиновой жидкости остается на телах. Мы работаем в перчатках. Формалин едкий, чтобы вы знали, хоть и пятипроцентный. После попадания в глаза или на кожу, участок необходимо промыть водой. Запах тоже неприятный, ощущается даже через медицинскую маску, бьет в нос и щиплет глаза.

После зачета, когда мы вышли из аудитории, Адам продолжал меня дергать, одновременно снимая на ходу маску, халат, перчатки. Он бубнил, что я его позорю, кидая тетрадь ему в лицо и так далее. Я ничего не отвечала, просто игнорировала. Так мы дошли до гардеробной.

Хаве уже звонил брат, поторапливал выходить, они с Хаважем ждали у входа. На выходе из универа я на ходу складывала халат в сумку, пока Адам так и шел рядом, продолжая ворчать. Вдруг он кинул мне в лицо резиновую перчатку, которую снял после занятий. Разумеется, она была мокрая, в формалине. Мне попало в глаз, и это было, скажу вам, неслабое ощущение! В глазу сразу защипало, потекли слезы, я закричала на него, сама не помню, что именно. Мадина тоже на него закричала.

Видимо, он забыл, в чем именно была перчатка, а потом до него дошло. Но он презрительно бросил «не умрешь» и, развернувшись, выбросил перчатки в урну.

Хазар и Хаваж все это видели из машины. Они вышли и направились к нам. Мадина потащила меня в туалет – промывать глаза. Щипало просто ужасно.

Что было после, там во дворе, после того как я ушла с Мади, я узнала потом от Хавы.

Промывание не помогло, и я полоскалась еще долго. Я была очень напугана, Мадина топталась рядом, не зная, что делать.

– Ами, тебе легче? Может к врачу поедешь?

– Нет. Никаких врачей, уже не щиплет.

Действительно, глаз не щипало, он только покраснел и слегка опух. В туалет зашла Хава.

– Мади, как она...Амин?

– Да все нормально…

– Дай взглянуть...ой...он красный, слушай, пошли в лабораторию, там наверняка есть что-то покапать в глаз, для таких случаев.

– Не надо, мне легче.

– Нет, пойдём!

Она потащила меня в нашу лаборантскую, там наш преподаватель покапал мне в глаз что-то на всякий случай. Сказал, что ничего страшного, но лучше провериться у врача.

Мы пошли домой, Хава сказала, что брат нас с Мади довезет домой.

Мы сели в машину втроем назад. Хаваж сразу же развернулся ко мне и пристально разглядывал «увечья».

– Как ты?

– Нормально

– Точно?! Как глаз?

– Всё хорошо, Хаваж...

Я смотрю на него и недоумеваю: он так за меня переживал, а сам-то... В каком виде! Губа разбита, бровь немного рассечена, потрёпанный... Я ничего не спросила у него, мне было неловко при посторонних, и я была, честно сказать, растерянна. Мадина жила ближе, мы завезли ее, потом меня. Хаваж вышел за мной.

– А ты куда?

– С тобой

– Ко мне????

– С тобой!!! Глухая тетеря! До подъезда доведу.

Я ничего на это не ответила.

Хайдар не стал заезжать во двор, поэтому мне еще чуток пришлось пройтись пешком. Мы шли молча, но потом я все-таки не выдержала.

– Хаваж…– протянула я.

– М?

– А что с твоим лицом?

Хаваж сразу нахмурился.

– Ничего,– его ответ был таким кратким и сухим, что сразу становилось понятно – он ничего объяснять не собирается. Но я так просто не сдамся!

– Ну ответь! Откуда кровь?!

– Не важно... Оставь, мелочи!

– Да, мелочи! Кровь – это мелочь? Хаваж, где ты подрался?

– Амин, ты девочка, не суйся. Подрался и все.

– Аааааа! Ты что это в…ну, в универе?– догадалась я.

Он молчит.

– Хаваж?!

– Амин, если тебя кто-нибудь еще обидит, ты скажи мне! Поняла?

Значит, я не ошиблась…

– Так ты значит, подрался с Адамом…

– Амина, я не позволю никому тебя обижать, я еще раз повторяю: обязательно все мне говори, а я разберусь.

Он говорил так гордо и уверенно, но при этом был весь избит. И меня это жутко злило. Ему же больно, так чего он тут притворяется!

– Знаешь что, Шварценеггер, мои проблемы тебе решать не надо! Из-за меня драться не нужно!