Удивительно, но Башня, которая раньше казалась огромной, быстро закончилась. Всего за три дня Ксюша обошла все помещения, где ещё не бывала, и на большом чистом листе нарисовала детальную карту. Покусывая кончик фломастера, Ксюша вздохнула, и решила проверить всё ещё раз, чтобы точно не ошибиться, и хоть чем-нибудь занять время.

Долгими зимними месяцами Кощей с Ксюшей не говорили ни о чём лишнем. Казалось, Кощей вовсе не жил в Башне, и на верхних этажах вообще ничем не занимался, и новостей у него для Ксюши нет. О чём им вообще разговаривать? О спортивном зале и мячиках? Вот Ксюша соберёт кубик, тогда не только поднимется на запретные этажи, но и станет ближе к работе Кощея. Тогда они и поговорят.

И от Беллы никаких новостей, ни полвесточки из тринадцатого убежища. Ксюше почему-то казалось, что в следующий раз Белла непременно приедет весной или летом, хотя ни о чём таком они заранее не договаривались. В первое время Ксюша постоянно спрашивала про Беллу, но Кощей ничего не знал про неё, либо нарочно не говорил. В глубине души Ксюша побаивалась её следующего приезда. Уж слишком странно дотрагивалась и смотрела на неё в последнюю ночь подруга, и потому, спустя много месяцев, Ксюша совсем перестала спрашивать про неё.

Их дела, их веселье, их разговоры всё больше выцветали и становились чем-то неважным для Ксюши, случившимся и прошедшим, хотя саму Беллу она по-прежнему в сердце звала подругой, и удерживала в воспоминаниях звук её голоса, стук шпилек, элегантную внешность, и ждала наступления весны.

Когда прогулки по Башне наскучили, Ксюша открыла для себя тренажёры. На первый взгляд, пыльные и бесполезные коряги, на деле тренажёры помогли скоротать ей немало зимних часов. Ксюша переодевалась в спортивную форму и бегала по резиновым дорожкам, крутила педали, нагибалась и разгибалась на гнутых скамейках, изо всех сил тянула тросы с грузами и сдвигала похожие на крылья бабочки рукоятки.

В спортивном зале она играла мячом. Стало ясно для чего нужны кольца со щитками на стенах. Ксюша научилась забрасывать мяч в кольцо с самой середины зала.

В бассейне Ксюша плавала до самого вечера, потом шла ужинать, делать уроки и спать. Свой голос она слышала только на уроках Кощея. И когда она научилась заказывать из меню на столе, то совсем перестала приходить вовремя, ела одна, без особого аппетита, что на глаза попадётся.

Ксюша совсем перестала смеяться, искать что-то новое, составлять карту, зато всё чаще оглядывалась на тёмные колпаки камер.

Сумрачные зимние вечера – самое тяжёлое время. Уроки выполнены, но спать ещё не хотелось. Ксюша садилась в спальне на стул, брала кубик и крутила в разные стороны головоломку. На кубик она не смотрела, только в окно, как меркнет и погружается в ночь зимний город. Кубик трещал, в комнате медленно темнело. Ксюша встала и оглянулась на камеры, взяла стул, размахнулась и что было силы ударила по плексигласу. Стул отскочил, Ксюша ударила снова, и ещё, и ещё! С диким криком они била в окно, словно перед ней стоял сам Кощей!

Стул вырвался из руки. На плексигласе осталась крохотная царапина, но и она через пару секунд затянулась. Ночь, как кофейная гуща, растеклась в зазеркалье.

Ксюше почти тринадцать. Ещё три года она проживёт в Башне. Ещё три года она будет одна.

*************

– Загремел гром, засверкали молнии и явился на свет Перун, сын Сварога. Как только родился, закричал во весь голос. От его голоса стали рушиться горы, зашатались леса, расплескались моря, сама Мать Сыра-Земля покачнулась. Поднялся Перун на ноги и сказал отцу Сварогу: «Дай мне стопудовую палицу и коня под стать мне!». Ты не слушаешь.

– Что? – подняла Ксюша рассеянный взгляд на Кощея. Она не то чтобы не слушала, просто старалась не смотреть на окна в столовой. Последние несколько месяцев она вообще избегала все многочисленные окна Башни. Ей чудилось, что плексиглас становится тоньше и начинает пропускать звуки и запахи весеннего города, хотя, наверное, она сама воображала, как может пахнуть снаружи.

– Ты не слушаешь, – повторил Кощей, и Гавран на его плече утвердительно каркнул.

– Всё я слушаю… – перелистала Ксюша тетрадь. На каждой странице мелкие столбики рун и крупные разлапистые пауки рунскриптов.

– У тебя сегодня такая же заколка, как и вчера, – вдруг сказал Кощей. Ксюша потрогала заколку в волосах, простую пластмассовую и яркую. Надо же, он что-то ещё замечает!

– Ну и чего сейчас? – раздражённо отбросила карандаш Ксюша. – Мне с ней удобнее. Другие не держат!

– Раньше тебя это не останавливало, и ты меняла их каждый день, – скользкие глаза Кощея вдруг прожгли Ксюшу. Захотелось вскочить и убежать из столовой, или бросить в него рюкзаком.

– Чего ты ко мне пристал?! – огрызнулась Ксюша. Урок скатывался в тартары. Обычно Узник и носа к ней не поворачивал!

– А чего ты хочешь? – откинулся в кресле Кощей, так что Гаврану пришлось перебраться на спинку. – Ты хочешь попасть на сорок девятый этаж – это знаю, – Кощей указал на кубик на столе рядом с Ксюшей. – Что ещё? Какие у тебя планы, желания, цели?

– Никаких у меня целей нет!

– Да? Очень плохо. Человек без мечты, как рыба в пруду – живёт, но не знает всей ценности жизни. Только с мечтой мы по-настоящему ценим жизнь и боимся её потерять. Самое трудное испытание и для рыбы, и для человека в неволе – притупление желаний, смирение. Если заключить человека в тюрьму за какой-нибудь тяжкий проступок, то его целью станет отбыть наказание и вернуться к нормальной жизни. Если бросить в тюрьму невиновного, то он будет мечтать не только выйти, но и восстановить справедливость. А что делать, если человек родился в тюрьме? Если он не имел ничего, кроме решёток на окнах и непроницаемых стен? К чему будет стремиться такой человек?

– К воле! – буркнула Ксюша.

– И зачем?

– Чтобы увидеть мир снаружи тюрьмы!

– Допустим. Но, не перенесёт ли такой человек тюрьму во внешний мир, ведь ничего другого не знает? Ты тоже не знаешь, Ксюша, что такое свобода.

– Не выпустишь, так и не узнаю!

Кощей молча смерил её глазами.

– Хорошо. Сегодня вечером после бассейна я жду тебя в спортивном зале не позже восьми часов. Не опаздывай, иначе передумаю.

Кощей вернулся к уроку и до самого конца занятий о встрече больше не разговаривал. На дом он задал в два раза больше – за то, что Ксюша невнимательно слушала.

Время для Ксюши медленно текло. День, казалось, не проходил, а тянулся, тянулся, тянулся. Истинная пытка дожидаться назначенного времени. Часы в Башне встречались повсюду, и Ксюша буквально затёрла их взглядом, пока ходила с этажа на этаж, в апартаментах сверялась, сколько времени потратила на переодевание, туалет и порядок в спальне, не упускала часы из виду в тренажёрном зале. То и дело Ксюша заглядывала в спортивный зал, надеясь, что Кощей придёт раньше. Минутные стрелки словно не двигались, секундные нехотя падали, или трудно взбирались наверх циферблата.

Настало время спуститься в бассейн. Ксюша с жадностью нырнула в воду и плавала, но не только стилем Беллы, а старалась изобрести свой собственный стиль, а ещё тренировалась задерживать дыхание и смотреть под водой. Сегодня у неё получалось неплохо, но при задержке дыхания следовало успокоиться, а Ксюша то и дело выглядывала из воды и прислушивалась к тишине Башни. Только одного она не заметила, что проклятие окон на неё больше не действует, и что таинственное зазеркалье не манит.

В полвосьмого Ксюша прибежала в спортивный зал. Кощея по-прежнему не было. Она уселась на лавку возле стены, вытянула ноги и принялась ждать. Как всегда, компанию ей составлял кубик. Части головоломки с треском крутились, но ничего толком не выходило. Одноцветная сторона запирала все грани и рёбра, не давая передвигать их, чтобы не нарушить порядок. Нет, Ксюша очень скоро поняла, что по одной стороне кубик не собирался и теперь особое внимание уделяла углам. По её мнению, вся головоломка состояла из трёх важных частей: неподвижного центра, рёбер с двумя цветными квадратиками и углов с тремя квадратиками. Кажется, в этом и заключался секрет сборки кубика. Оставалось понять, как составить углы и рёбра в правильном порядке.