Пепельно-серые, с горящими яростью глазами, устрашающего вида существа кружились над схваткой, а затем резко пикировали, выбрав очередную жертву. Тела зомби взлетали вверх, чтобы испытать на себе острые зубы ящеров, и замертво падали. Джонатан потом сказал, что несколько бесконечных мгновений наблюдал за летающими воинами как зачарованный, забыв даже о драке, благо живых противников поблизости не оказалось. Один из ящеров был заметно крупнее и сильнее, он подбрасывал полумертвых словно играючи – мощный, могучий зверь с огромными крыльями, почти что дракон. Второй – заметно мельче, но куда более проворный и злой, подбрасывая зомби в воздух, он успевал нанести им несколько смертельных ран – пастью, лапами и острыми когтями на перепончатых, словно у дракона или нетопыря, крыльях.
Наше поредевшее войско получило неожиданное преимущество и, собрав остатки сил, ринулось в последнюю атаку. Никто не собирался просто рассеять противника, обратить его в бегство, как это бывает в обычных сражениях. Здесь исход мог быть только один – тотальное уничтожение. Либо мы их, либо они нас. Впрочем, как я уже говорил, сам я в этот момент в битве уже не участвовал. Я лежал на краю долины сверху на убиенном мною бывшем старшине, приваленный мертвым телом своего верхового ящера – самки Оррил, чье имя на языке темных эльфов означало «нежная».
Мы еще не знали тогда, чем закончилась битва драконов. Много позже Фархи рассказал мне, что происходило в небе над нами. Лореанна, расправившись с одним из своих преследователей, сцепилась со вторым. Они носились в небе, то сходясь в яростной борьбе, то отлетая друг от друга, чтобы выбрать наиболее удачную позицию. Противник, точнее, противница Лореанны, весьма крупная самка, превосходила подземного дракона силой и скоростью, но Лореанна была много старше, опытнее и куда более юркой из-за своих относительно небольших габаритов. В то время когда сумеречный дракон наносил удар, Лореанна успевала уйти в сторону и ударить сама – в лапу, в брюхо, в шею. Вскоре сумеречная дракониха уже истекала кровью, а Лореанна все еще не понесла никаких серьезных потерь. И тогда дракониха-вампир рванулась к Лореанне в последней, отчаянной попытке покончить с нею. Она, очевидно, рассчитывала вцепиться Лореанне в шею мертвой хваткой, однако подземная дракониха успела увернуться, и зубы сумеречной твари сомкнулись на ее левой передней лапе. Лореанна, вскрикнув от невыносимой боли, стала рвать зубами и когтями перепончатые крылья врага. Кружась и кувыркаясь, они планировали к земле с огромной высоты. Но когда крылья сумеречного дракона уже перестали его держать, изорванные прорицательницей, Лореанна рванулась, оставляя в пасти врага кусок своего тела, и отпрянула в сторону. В пылу битвы драконы залетели уже довольно далеко от той долины, в которой сражались мы, и теперь кружили над бескрайним лесным массивом. С ревом, исполненным боли и отчаяния, противница Лореанны понеслась к земле и рухнула на верхушки елей, ломая и сминая их. Лореанна не стала полагаться на удачу, вернулась к поверженному врагу и добила его своим огненным дыханием. После этого, правда, прорицательнице пришлось крыльями тушить пожар, ею же и устроенный.
Фархи повезло меньше. Он уже был изранен в битве с четырьмя драконами, и два из них все еще гнались за ним. Темно-зеленый дракон петлял, кружил, уворачивался, но более свежие, не растерявшие сил сумеречные драконы не отставали и уже несколько раз опалили Фархи своим огненным дыханием. И тогда зеленый дракон резко спикировал вниз, с невероятной высоты. Он просто падал, сложив крылья и набирая скорость. Так же как и Лореанна со своей противницей, Фархи уже довольно далеко отлетел от поля битвы, только в другую сторону. Теперь под ним была поляна, на которой мы встретились с Лореанной и приведенным ею подкреплением. Именно на эту поляну и падал дракон.
Его сумеречные преследователи бросились за ним следом, сложив крылья так же, как и он. Они неслись к земле, с каждой секундой развивая все большую скорость, а поскольку были толще и чуть тяжелее Фархи, с каждой секундой приближались к нему. И вот когда до земли оставалось уже совсем немного, а сумеречные драконы уже готовы были опалить Фархи своим огненным дыханием, он снова повторил им же и придуманный прием. Он резко отвернул от земли, от чего его змееподобное тело закрутило вокруг оси. И тяжелый, усеянный смертоносными пластинами хвост дракона, со свистом рассекая воздух, описал широкую дугу. Как раз на пересечении с этой дугой оказалась шея одного из сумеречных драконов, у самого основания черепа. Преследователи уже поняли, что задумал их враг, но было поздно что-либо сделать. Смертоносный хвост Фархи отсек сумеречному дракону голову, словно бы срезав бритвой. Фархи потом хвастался, что никто и никогда не убивал драконов таким образом, он стал первым.
Однако Фархи был уже слишком близко от земли – даже изменив траекторию полета, он не смог сразу же остановить падение, так высока была скорость пикирования. Второй уцелевший дракон-преследователь вцепился передними лапами Фархи в крыло, они оба потеряли маневренность и рухнули на землю. Первым упал на поляну нашей встречи перед битвой Фархи, а сумеречный дракон рухнул на него сверху. Сила удара о землю была так велика, что ее не выдержали даже прочнейшие кости дракона – Фархи сломал крыло. На несколько мгновений оба дракона замерли: Фархи – на земле, а сумеречный дракон – сверху на нем, оглушенный ударом. А затем между ними началась яростная схватка. Они тянулись друг к другу оскаленными пастями, рвали друг друга когтями, хлестали хвостами и катались, сцепившись, по земле. Фархи потом сказал, что кататься было особенно болезненно – приходилось перекатываться через поломанное крыло. Однако вскоре темно-зеленый дракон почувствовал, что силы оставляют его – он потерял слишком много крови, затратил слишком много сил в битве. Сумеречный дракон уже придавил его к земле и тянулся зубами к его горлу. В отчаянии Фархи решился на, как он потом сказал, «крайне дурацкий поступок». Он закрыл глаза и дохнул сумеречному дракону в морду огненным дыханием.
Пламя, вышедшее из его же собственной пасти, обожгло Фархи голову, шею и грудь, но самое главное – открытые раны. Боль была такой невыносимой, что Фархи конвульсивно рванулся вперед со страшной силой, сбрасывая с себя сумеречного дракона. Впрочем, тот и так уже пытался бежать – огненное дыхание Фархи выжгло ему глаза. Прокатившись по земле и сбив с себя пламя, темно-зеленый дракон обернулся к вопящему, скачущему по поляне ослепшему дракону, еще раз обдал его огненным дыханием и тихонько пополз с поляны.
Шеба нашла меня на поле битвы, когда светило уже пересекло середину небесного свода и начало клониться к закату. Обрызгав меня одним из своих отваров и произнеся какой-то заговор, ведьма стала хлестать меня по щекам. Я открыл глаза, возвращаясь к жизни, но еще не соображая – что со мной случилось и где я нахожусь. Лицо Шебы плыло перед моими глазами. Вспомнилось мое пробуждение после встречи с некромантом во сне, но почему-то казалось, что это происходило когда-то очень давно. На самом же деле, еще и суток не прошло с тех пор.
– Мы уже в царстве мертвых, Шеба? – шепотом спросил я, ибо горло мое ужасно болело. – Ты решила встретить меня, как я и просил?
– Чтоб у тебя язык отсох, бард, за такие слова! – всплеснула руками ведьма и сплюнула. Я понял, что все еще жив. Напрягшись, я попытался сесть, и Шеба тут же подхватила меня сзади под руки, помогая. Я сел, закрыл глаза от косых лучей солнца, бивших мне в лицо, но тут же почувствовал сильное головокружение, будто бы был изрядно пьян. Я разлепил веки, но мир передо мною плыл. Сделав над собой усилие, глядя на свои руки, я сумел удержать взгляд. Когда руки стали отчетливо видны, я медленно поднял глаза, чтобы осмотреться вокруг.
Поначалу я просто не понял, что я вижу. Я решил встать на ноги, чтобы разглядеть все это с высоты своего роста. Опираясь на руки Шебы, я поднялся. И вот тогда меня охватил ужас и стыд за то, что я сделал.
