– А вот ты воплотись в дракона, Бог! Я тебе тогда задам трепку, гаденыш! Есть соглашение между вашим Отцом и нашим Создателем, и я о нем знаю! А вы его нарушаете! Бог я или не Бог, а правда – на моей стороне! Хотите со мной сразиться – воплощайтесь! Я буду с вами драться!

Фархи орал на Молодых Богов, с каждой секундой все более впадая в ярость, выбрасывая в божественный мир испепеляющие волны ненависти. Когда он наконец замолчал, то обнаружил, что присутствия Молодых Богов больше не ощущает. Либо они признали его правоту и потихоньку ретировались, не обостряя конфликт, либо ненависть дракона причинила Молодым Богам такую боль, которую они не смогли вынести. В любом случае Молодые Боги ушли, и больше Фархи с ними не встречался.

Беседа с драконом измотала меня окончательно. Едва Фархи закончил свое повествование, я пробормотал нечто невнятное и тут же уснул. А проснувшись, увидел, что светило уже стоит высоко в небе, Боб разделывает оленью тушу, а Шеба колдует у котла, подвешенного над костром. Я оглянулся, поискал глазами Риголана – темный эльф сосредоточенно правил лезвие своего ятагана заточным камнем. Бартоламью сидел рядом с Бобом, всем своим видом давая понять молотобойцу, что он – несчастное животное, умирающее без кусочка оленьих потрохов. Ящеры дремали на солнце, а Фархи не было видно вообще. Пестрый халат Джонатана виднелся у края поляны из-за сваленных в кучу вьюков – похоже, старый маг не нашел себе применения в нашем походном лагере и снова спал, набираясь сил.

Присмотревшись к этим идиллическим сценкам повнимательнее, я заметил на своих боевых товарищах следы вчерашнего побоища. Сквозь расстегнутую куртку Риголана белели бинты, намотанные на его торс, у Боба была перебинтована левая нога с закатанной выше голенища штаниной, а у Шебы бинты украшали кисти рук. Заметил я и ту самую рваную рану на плече у Рэглера, о которой мне ночью говорил Фархи, а Бартоламью весь был разукрашен клоками зализанной шерсти, под которой угадывались боевые отметины – на голове, на боках, на лапах. Даже гигант Шроттер и тот держал подогнутой правую переднюю лапу, очевидно, пораненную. У моей Оррил отметины от мечей зомби виднелись на хвосте и вдоль хребта. Похоже было, что в засаде некроманта нас все-таки здорово потрепали. Если наш враг выбрал тактику такой вот партизанской войны, то она вполне могла принести ему некоторый успех. Правда, засады не помогли бы ему справиться с драконом, но вот с нами, со всеми остальными, он вполне мог покончить таким способом. Во всяком случае, я себя чувствовал совершенно не готовым к бою – все тело ломало от боли, а уж плечо просто разламывалось пополам и горело огнем. Не хотелось не то что оружие в руки брать, даже шевелиться не хотелось. Если бы на нас сейчас снова неожиданно напали, от меня бы толку точно не было. И Фархи, как назло, опять где-то путешествует!

Превозмогая боль в плече, я все-таки поднялся и поплелся к костру. Мои товарищи довольно вяло приветствовали меня. Я помахал им в ответ здоровой левой рукой и, подойдя к Бобу, спросил:

– Тут дракон не пролетал? Большой такой, темно-зеленого цвета?

– Пролетал! – кивнул Боб. – Полетел пропитание искать для себя. Оленя он нам пожертвовал по доброте душевной, а для себя решил поймать еще что-нибудь.

– Не волнуйся, Жюльен, – улыбнулась мне Шеба. – Он совсем близко, я его чувствую. Если что-то случится, он будет здесь через минуту.

Боб бросил хитрый взгляд на ведьму, затем на меня, но промолчал и снова вернулся к разделке оленя. Я вяло взмахнул здоровой рукой, не желая вступать в дискуссию, и поплелся к Риголану. Заметив мое приближение, Сын Тени прекратил точить ятаган и поднял ко мне глаза. Похоже, темный эльф был так же встревожен, как и я.

Приблизившись к нему вплотную, я очень осторожно опустился на землю.

– Как ты себя чувствуешь? – бесстрастно спросил Риголан.

– Отвратительно! – честно признался я. – А ты? Здорово досталось? – спросил я, кивком головы указывая на его забинтованную грудь.

– Не слишком, – спокойно ответил Риголан. – Пара небольших надрезов на груди и животе, да одно ребро, кажется, сломано. Опасности для жизни – никакой, но сражаться в таком состоянии… – Эльф не закончил фразу, лишь недовольно покачал головой. И он, и я, не сговариваясь, говорили тихо, вполголоса, чтобы наши слова трудно было разобрать за десять шагов, что отделяли нас от костра.

– Что с Бобом? – спросил я.

– Тоже ничего серьезного – икра порезана, – тихо отвечал Сын Тени. – Ведьма давала лечебное питье всем нам. Даже тебе в горло залила, когда ты был без сознания, – сказал Риголан, и я молча кивнул, мол, знаю. – Раны затягиваются хорошо, нагноений нет, самочувствие вроде бы неплохое. Но Боб теперь хромает, я не могу взмахнуть клинком в полную силу. Ты… Ты как?

– Ножи бросать уже не смогу, – ответил я. – Джонатан не пострадал?

– Почти не пострадал, – ответил эльф. – Ему разбили кожу на голове, но это пустяки – крови много, а угрозы никакой. Но он устал – еще не окончательно восстановился после своих скитаний, а тут такой напряженный бой. Сейчас он, по-моему, ни на что не способен.

– Н-да-а! – протянул я. – Итоги не утешительные. Из засады мы выскочили, да и то благодаря Фархи. Не подоспей дракон вовремя, еще не известно, чем бы все закончилось! – сказал я и тяжело вздохнул. – Но мы практически потеряли боеготовность. Если на нас еще раз внезапно нападут, мы уже не сможем как следует защищаться.

– И это еще не все, – подхватил Риголан. Я встревоженно взглянул на него, но эльф продолжал в своей обычной бесстрастной манере: – По нашим расчетам, у некроманта должно было быть около пятидесяти зомби и с десяток вампиров. Если это так, то мы вчера положили большую часть его армии. Вот только мне в это не верится, – спокойно сказал эльф. – Нет смысла посылать в засаду почти всю армию. Если это был его последний шанс разделаться с нами, он бы бросил сюда все свои силы и сам бы их повел. Во всяком случае, я бы так сделал на его месте.

– И половину армии посылать тоже не имеет смысла, – подхватил я мысль Риголана, – зачем ослаблять войска перед решающим сражением? А это значит…

– …А это значит, что мы вчера имели дело всего лишь с небольшим отрядом, – закончил вместо меня Риголан. – Очевидно, мы многого не знаем, и его армия гораздо больше, чем нам представлялось вначале.

Возразить на это было абсолютно нечего, оставалось только согласиться. И все-таки это как-то не укладывалось в голове.

– Как такое может быть? – спросил я. – Любой властитель уже давно загонял бы некроманта по лесам, если бы некромант перетравил часть его гарнизонов.

– Я думал об этом, – кивнул Риголан. – Вот уже несколько часов я не сплю и думаю об этом. Ты прав – загонял бы по лесам. Если только… – Риголан замолчал, с сомнением глядя на свой клинок, словно бы размышляя – доверять ему свои мысли или нет.

– Что? – нетерпеливо спросил я.

– …Если только властитель сам не заинтересован в его деятельности, – закончил фразу Риголан и взглянул на меня прищуренными глазами.

– Аштон! – выдохнул я. – Черт, как же я сразу не подумал! Конечно, Аштон! Не будь он на стороне некроманта, он давно бы уже отправил в Гасенск экспедицию сам! И гораздо более серьезную экспедицию, чем наша! А он обо всем знал с самого начала и поэтому ничего не предпринял!

– Зато выслал за нами агента тайной полиции, едва заподозрил, что нам может быть что-то известно, – добавил Сын Тени.

Я покачал головой. Отличная получается ситуация – впереди нас ждет встреча с некромантом, у которого неизвестно еще, сколько мечей в строю, а в затылок дышит Аштон, который, похоже, с некромантом заодно. Мы в ловушке, которая вот-вот захлопнется. Если раньше мы опережали Аштона на два, а то и на три дня – в зависимости от того, когда он выслал за нами погоню, то теперь после суток ожидания у камня Скроу, после вынужденных привалов уже после Гасенска у нас осталось в запасе не более суток, а то и несколько часов. А затем нам все равно придется вступить в битву – либо с некромантом, либо с Аштоном, а то и с обоими сразу.