Распахиваю дверь и Иринка резко отшатывается.
— Господи, я уж думала, правда, с тобой что-то случилось…
— Что-то случилось? — переспрашиваю я и отхожу в сторону, пропуская её в квартиру.
— Ты вчера уехал и ни слуху, ни духу, — причитает она, скидывая ярко-розовые тапочки. — И я думаю, ну а вдруг что-то случилось?
— Ирин, так чего не позвонила-то? Это ж быстрее.
Она замирает и, распахнув глаза, растерянно смотрит на меня. А потом… начинает стремительно краснеть. Наклоняется, натягивает свои парусиновые тапочки и хватается за ручку двери.
— А сейчас-то ты куда? Да погдоди ты!
— Всё в порядке? — за моей спиной раздаётся голос Алёны.
Ирина медленно оборачивается, вопросительно смотрит сначала на неё, потом на меня, при этом её лицо от удивления вытягивается так сильно, что она становится похожа на персонажа картины «Крик» Эдварда Мунка.
— Это не Инга, — тихонько произносит Ирина.
— Не Инга, — соглашаюсь я.
— Понятно. — «Крик» схлопывается, глазки сужаются, губы поджимаются. Ирина хватает ручку двери, распахивает её и выбегает в подъезд.
Из комнаты вываливается заспанный Чарли и сразу — в открытую дверь. Что ж, придётся прогуляться.
Бросаю своей случайной гостье, что скоро вернусь, и накинув шлепанцы, спускаюсь во двор. Ирина стоит у подъезда. Увидев меня, отворачивается. Замечаю в её глазах слёзы. Да никак сегодня Всемирный день женских истерик…
— Ир, ты чего? Нормально всё?
Не отвечает. Но и не уходит. Чарли скачет по двору без поводка, да теперь уже и не смысла затягивать его в удавку.
Ирина поднимает ладонь и украдкой прикладывает пальцы к глазам. Слёзы смахивает. Обиделась, ясное дело. Только на что? Мы ж с ней явно не пара, я взрослый мужик и могу водить домой кого угодно.
Я мог бы рассказать про сегодняшнюю ночь, объяснить, что мы просто зашли успокоиться и выпить чаю, но понимаю, что смысла в этом нет никакого. Алёна появилась в моей футболке, с голыми ногами, мокрыми волосами… В такой ситуации нелепо что-то объяснять…
— Да нормально всё, — она всё же отвечает на мой вопрос, хоть и с опозданием в пару минут.
— Как в целом дела? — Прислоняюсь к колонне, подпирающей козырёк подъезда, спать хочется жутко, но Чарли будет теперь скакать ещё минимум четверть часа.
— Минус отбили, — безразлично отвечает Ирина. — Правда, и плюс небольшой. На зарплату надо уже начинать собирать.
— Ир, я не об этом.
— А о чём? — она поворачивается ко мне вполоборота.
— О тебе, — делаю паузу. — Как у тебя дела?
Я намеренно выделяю слово «тебя», и это срабатывает. Ирина смотрит с удивлением, смешанным с недоверием, и я продолжаю сыпать вопросами.
Как бабушка? Как учёба? Машина послушная? Колёса решилась новые брать? А Маркиз как, подушку драть перестал?
Она отвечает сначала осторожно, постепенно разгоняясь подробностями. Я не вникаю в ответы, да это и не важно. Выцепляю из памяти мелочи, которыми она делилась. Зачёт не сдала, резину лысую подсунули, кот невоспитанный замучил. Оказывается, я за эти несколько дней «знакомства» неплохо её знаю.
— Ладно, пойду я, — с грустью в голосе сообщает она. — Тебя там заждались уже, наверное.
Киваю на прощание, ничего не поясняя про девушку, хотя вижу, что ей очень хочется узнать, кто она и надолго ли в моей жизни.
Когда мы с Чарли возвращаемся домой, я сразу иду на кухню и насыпаю ему еды. Алёны тут нет. Куда она делась-то? Захожу в комнату… Блин она спит уже. Лежит скраю, вытянулась в струночку. Я конечно, не серенький волчок, за бочок хватать не собираюсь, но мне-то тоже спать надо. Бляха.
Ну, ладно. Сбрасываю одежду и, стараясь не разбудить, ложусь рядом. Ложе у меня не королевское, разложенный диван. Мне и одному на нём не слишком просторно, а тут ещё и с рабыней своей… М-да…
Вытягиваюсь и закрываю глаза. Как же хорошо… Как же хорошо, наконец, лечь и послать всё далеко-далеко. Алёна поворачивается на бок. Не реагирую. Спать. Ну… то есть… блин! Дело молодое, конечно. Вернее, тело молодое. Почувствовав, что некоторые части меня способны на предательство, поворачиваюсь на бок, спиной к Бемби.
И в тот же момент её рука опускается на моё плечо. Блин!!! Девчонка пододвигается, обнимает меня и прижимается. Сердце, твою мать! Замри! Кровь! Стоять!
Сейчас я сделаю то, чего в жизни ни разу не делал.
— Алён, — мягко снимаю её руку со своего плеча. — Лучше не надо.
— Не нравится? — она прижимается губами к шее. — А так?
— Ммм… погоди… — чуть отстраняю её и поворачиваюсь на спину. — Так не пойдёт.
— Ну, хочешь, я буду сверху? — она смотрит непонимающе.
— Алён, — я сейчас как строгий препод-старпёр, которому предлагают расплатиться телом за зачёт, и он рад бы принять «взятку», да брать её в силу возраста уже нечем. — Ты сейчас — не ты. Как бы тебе объяснить… После такого, что было сегодня… Лучше, правда, не надо. Потом ты поймёшь, что я был прав. Ты уязвима, и я… Это будет не секс, а насилие. Давай лучше спать.
Фууух, я, конечно, выгляжу в её глазах редкостным дебилом, но мне так спокойнее. Моё тело осталось без секса, зато моя совесть и честь психолога спокойны. Клятву, бляха, Гиппократа никто не отменял…
— Спи! — зло бросаю я и снова отворачиваюсь.
Сраный Гиппократ…
Когда я просыпаюсь, Алёны рядом не оказывается. Вот всё у них с ног на голову, у женсчин этих. Сейчас бы она может и пригодилась, как Топор сказал. Мудрый человек Не Кефирович. Опытный. Надо же ещё с него бабки свои получить, кстати.
Поднимаюсь с постели. Голова побаливает, но в целом состояние терпимое. Молодой организм — это ж настоящий клад. Дар просто…
На спинке стула замечаю наброшеную футболку, будто хозяйка скоро придёт и снова её наденет. Перед сном, например. Хотя сон теперь только утром будет. Все биоритмы мне эта работа сбила. Надо с ней завязывать.
Стану, наверное, профессиональным картёжником. Сколочу капитал, а там возьмусь за реальность. Начну менять потихоньку. Чтоб больше без безобразий. К процветанию и благоденствию всех людей. Как там, всего прогрессивного человечества…
Можно прогнозы делать, кстати, тоже тема. Или, например, партию создать. Каталы — за народ! Или нет… «Ставка на будущее». А что, круто. Я даже смеяться начинаю. Ладно, шутки шутками, а нужно собираться на работу. Перстень-то пока ещё находится там, а он мой, законный.
А цели надо ставить последовательно, двигаться шаг за шагом, как едят слона. Так что задача номер один — это перстень. А дальше подумаем, что к чему.
— Решим, да Чарли? Пойдёшь в партию ко мне? Я тебя начальником службы безопасности возьму. По блату.
Чарли согласно лает, напоминая, заодно, что и пожрать бы не мешало и погулять. Идеология идеологией, а «Педигри» по расписанию.
Я и иду на кухню, но на полпути меня останавливает телефонный звонок.
— Алло.
— Ну что, Фартовый, — раздаётся весёлый голос Марины. — Пришёл в себя?
— А я из себя и не выходил, — усмехаюсь я.
— Ну, и молодец, рабовладелец. Что ты там с рабыней своей сделал? На цепь посадил? Стирать заставил? Или пельмени лепить?
— Ты прям в суть вещей проникаешь, — усмехаюсь я.
— Ты смотри у меня, если собираешься в неё запихивать что-нибудь, на мою дружбу не рассчитывай! Я серьёзно говорю, ты понял?
— Ух, ты какая, — тяну я на Хазановский манер.
— Или что? Ты уже что ли? Ах, ты кобель! Ну-ка…
— Мариша, в моём сердце есть место только для одной женщины. И это, несомненно ты.
— А я сейчас совсем даже не про сердце, — ржёт она. — Я, как раз, про другое место.
— Ну, как тебе изменять после этого?
Я тоже смеюсь.
— Вот, то-то же. Смотри у меня.
— Марин, слушай, Топора там под горячую руку не загребли ваши?
— Нет, ушёл. Тоже фартовый.
— Ясно…
— Ладно, Ром. Я собственно чего. Спасибо за помощь, в общем. Пошёл наш Чингисхан по серьёзному ведомству, оттуда уже не соскочит.
