До глубины души пораженный увиденным, Норм надолго умолк.

– Что скажете? – с едва заметной усмешкой осведомился Уолтер Уинн.

– Весьма… весьма впечатляюще, – признал Норм.

Оклендцы, в свою очередь, принялись изучать Прелестницу Пат.

– Отливка из термопластика, – подытожил один. – Искусственные волосы… однако наряды неплохи, очень неплохи: сразу видно: все до единого пошиты вручную. Но, что самое интересное, дошедшие до нас слухи оказались верны. Прелестница Пат – не взрослая. Ей максимум восемнадцать.

Тем временем место в спальне Конни, рядышком с ней, занял и ее кавалер.

– Минутку, – возмутился Норм. – Отчего это Пол – или как его там – начинает игру с ней, из ее спальни? У него что же, своей квартиры нет?

– Оттого, что они муж и жена, – объяснил Уинн.

– Муж и жена?!

Ошеломленные, Норман с Фрэн уставились на него, высоко подняв брови.

– Ну да, а что? – подтвердил Уинн. – Муж и жена, и потому, естественно, живут вместе. А ваши куклы, я так понимаю, в браке не состоят?

– Н-нет, Леонард – просто поклонник, молодой человек Прелестницы Пат, – запинаясь, пролепетала Фрэн и вдруг крепко стиснула плечо мужа. – Норм, я ему не верю. По-моему, он выдумал, будто они состоят в браке, только ради стартового преимущества. Ведь если они оба начинают из одной комнаты…

– Послушайте, ребята, – в полный голос заговорил Норм, – выдавать их за мужа с женой нечестно.

– Мы вовсе не «выдаем» их за мужа с женой, – совершенно спокойно возразил Уинн, – они действительно муж и жена. Конни и Пол Лотроп, Пьемонт, Арден-плейс, 24. Год уже, как поженились, любой из игроков подтвердит.

«А что, может, и правда», – подумал Норм, потрясенный сильнее прежнего.

– Взгляни-ка на них обоих, – сказала Фрэн, припав на колени и приглядевшись к диораме оклендских флюкеров. – Одна спальня, один дом на двоих… Смотри, Норм, смотри! – с дрожью в голосе, дико блеснув глазами, воззвала она к мужу. – Кровать тоже всего одна! Большая, двуспальная… и как играть против них Прелестницей Пат с Леонардом? Это же просто… безнравственно!

– Эта ваша диорама, – заметил Норм, повернувшись к Уолтеру Уинну, – устроена совершенно иначе. Совершенно не так, как у нас. Сами видите, мы к таким не привыкли, – пояснил он, кивнув в сторону собственной диорамы. – Я вынужден настаивать на том, чтобы в этой партии Конни и Пол не жили вместе и не считались семейной парой.

– Но ведь они – муж и жена, это факт, – включился в спор Фостер. – Смотрите: их одежда висит в одном шкафу, а белье хранится в одном ящике комода, – подчеркнул он, предъявив в доказательство своей правоты и то и другое. – Теперь загляните в ванную. Видите? Зубных щеток здесь две, его и ее, на одной и той же подставке. Как видите, все без обмана: мы ничего не выдумываем.

Все пятеро надолго умолкли.

Затянувшуюся паузу нарушила Фрэн.

– Но если они муж и жена, – негромко, сдавленно пролепетала она, – значит… вы хотите сказать, они… близки?

Уинн поднял бровь и кивнул.

– Естественно, как и положено мужу с женой. Что в этом может быть странного?

– Прелестница Пат с Леонардом никогда в жизни не…

На этом Фрэн осеклась и умолкла.

– Разумеется, – согласился Уинн, – ведь они всего-навсего, как говорится, встречаются. Мы это вполне понимаем.

– Выходит, мы просто не можем играть против вас. Не можем. Прошу тебя, Норман, – взмолилась Фрэн, подхватив мужа под руку, – идем обратно, в пинольский бункер!

– Постойте, – тут же возразил Уинн, – отказываясь от игры, вы расписываетесь в проигрыше. В таком случае вам придется расстаться с Прелестницей Пат.

Оба его спутника согласно кивнули. Оглядевшись по сторонам, Норм обнаружил, что многие из берклийских флюкеров, включая Бена Феннимора, согласно кивают тоже.

– Правда за ними, – мрачно подтвердил Норм, повернувшись к жене. – Сдадимся, Прелестницу Пат придется отдать без боя. Уж лучше сыграть, дорогая.

– Хорошо, – безжизненно, глухо откликнулась Фрэн. – Играем.

Нагнувшись, она безучастно раскрутила волчок. Выпало шесть.

Уолтер Уинн с широкой улыбкой присел на корточки и в свою очередь запустил волчок. Ему волчок отмерил всего четыре.

Игра началась.

Укрывшийся за беспорядочной грудой гниющего груза, сброшенного возле бункера одним из благ-курьеров годы тому назад, Тимоти Шайн заметил вдали возвращающихся отца с матерью. Увязая в пыли, они из последних сил толкали перед собой тачку и сами едва не валились с ног.

– Привет! – завопил Тимоти, со всех ног бросившись им навстречу.

Возвращению родителей он радовался искренне, без дураков – уж очень по ним соскучился.

– Привет, сынок, – кивнув, пропыхтел отец.

Отпустив ручки тачки, он остановился и утер носовым платком взмокший лоб.

Тем временем к семейству Шайнов подбежал здорово запыхавшийся Фред Чемберлен.

– Привет, мистер Шайн! Привет, миссис Шайн! Эй, как сходили-то? Выиграли? Разгромили оклендских флюкеров? Спорю на что угодно: в пух и прах разгромили, так ведь? – зачастил он, заглядывая в глаза то отцу, то матери Тимоти.

– Да, Фредди. Мы победили, – негромко ответила Фрэн.

– Загляните в тачку, – добавил Норм.

Опустив взгляды, мальчишки обнаружили среди имущества Прелестницы Пат еще одну, новую, незнакомую куклу – заметно выше, пышнее формами, гораздо старше Пат… И Фред, и Тимоти замерли, не сводя с нее глаз, а кукла, ясное дело, таращилась невидящим взглядом в серое небо над головой.

«Значит, вот она какая, Компанейская Конни, – подумал Тимоти. – Надо же!»

– Повезло нам, – признался Норм.

Из бункера один за другим поднялись наверх, обступили вернувшихся еще несколько человек: Джин и Сэм Риганы, Тод Моррисон с женой, Хелен. Следом за ними вперевалку, изрядно взволнованный, раскрасневшийся, как помидор, запыхавшийся от непривычных трудов – подъема по трапу – семенил сам мэр бункера, Хукер Глиб.

– Под конец мы безнадежно отстали, – продолжила Фрэн, – задолжали пятьдесят с лишним тысяч, но тут нам выпала карточка «Списание долгов». Догнали мы благодаря ей оклендских флюкеров, а сразу же после вытянули карточку «Продвиньтесь на десять клеток вперед», и десятой как раз оказалась клетка «Джек-пот» – по крайней мере, в нашей диораме. Спор начался жуткий: в диораме оклендцев на этой клетке находилось «Удержание налогов на недвижимость», но волчок выдал нам «нечет» и вернул на свое поле, – со вздохом закончила она. – Ох, Хукер, наконец-то мы дома! Трудной партия выдалась… все силы, все нервы вымотала.

– Ребята, давайте все на Компанейскую Конни посмотрим! – пропыхтел Хукер Глиб. – Фрэн, Норм, можно, я подниму ее, чтобы всем было видно?

– Можно, конечно, – кивнув, разрешил Норм.

Хукер поднял Компанейскую Конни над головой.

– Надо же, как живая, – заметил он, пристально оглядев куклу со всех сторон. – А вот одежки значительно, значительно хуже наших: похоже, машинной работы.

– Так и есть, – подтвердил Норм, – зато сама кукла не литая, резная.

– Да, вижу, – промычал Хукер, поворачивая куклу то так, то этак. – Прекрасно сработана, и фигурой… мм… попышнее Прелестницы Пат. А что за наряд на ней, вроде костюмчика твидового?

– Деловой костюм, – пояснила Фрэн. – Выиграли вместе с ней: об этом заранее договорились.

– У нее, видишь ли, работа имеется, – подхватил Норм. – Должность психолога-консультанта в коммерческой компании, занимающейся анализом рынков. Изучением вкусов потребителя. Денежная работенка… как там Уинн говорил – двадцать тысяч долларов в год?

– Бог ты мой, – заметно опечалившись, ахнул Хукер, – а Пат даже в колледж еще не пошла, школу оканчивает! Сдается мне, оклендские нас кое в чем опережают… но это ладно: главное, ты победил! Прелестница Пат вырвалась вперед!

Снова расплывшись в жизнерадостной, благодушной улыбке, он поднял куклу соперников, Компанейскую Конни, еще выше, чтобы трофей рассмотрели и вновь прибывшие.

– Глядите, ребята! Глядите, с чем воротились домой Норм и Фрэн!