– Нет, – поправил его Слейд, – к Джеку Дауленду, величайшему из трех великих. Хайнлайн, конечно, величина не из малых, но я, мистер Мэнвилл, изучил вопрос самым тщательным образом и точно могу сказать: Дауленд превзошел его.

– Ну что ж, с Даулендом вас пока никто не опередил.

Захлопнув черный гроссбух, Мэнвилл вынул из ящика стола бланк договора.

– Вот, мистер Слейд. Заполняйте, и возьмемся за дело, – сказал он. – Известно вам, где и когда Джек Дауленд начал работу над своими… хрониками грядущих столетий?

– Разумеется, – подтвердил Слейд. – Случилось это в крохотном городке возле тогдашней сороковой автострады, в штате Невада. Назывался городок Перплблоссомом, а состоял из трех бензоколонок, кафетерия, бара да сельской лавки, торгующей всем сразу. Дауленд поселился там исключительно ради атмосферы. Собирался писать истории о Диком Западе в форме сценариев для телевидения и рассчитывал неплохо на них заработать.

– Вижу, в предмете вы разбираетесь досконально, – с уважением заметил Мэнвилл.

– И действительно, – продолжил Слейд, – живя в Перплблоссоме, Дауленд написал целый ряд сценариев для телевизионных вестернов, но удовлетворения они ему почему-то не принесли. Так или иначе он остался там, принялся пробовать силы в других жанрах вроде детских книг и статеек о добрачном сексе среди подростков для глянцевых журналов тех времен… А затем, в 1956-м, вдруг, ни с того ни с сего, принялся за научную фантастику и сразу же написал повесть, которую по сей день считают величайшей в своем жанре. Так, мистер Мэнвилл, полагали все его современники, и я, прочитав эту повесть, согласился с ними безоговорочно. Называлась она «Отец на высокой стене» и до сих пор время от времени появляется то в той, то в другой антологии: подобные вещи, знаете ли, не умирают. Даже журнал, в котором она когда-то появилась на свет, «Фэнтези энд Сайенс Фикшн», опубликовавший первый феноменальный шедевр Дауленда в августовском номере за 1957 год, останется в памяти человечества навсегда!

– Понимаю, – кивнул мистер Мэнвилл. – Значит, на этот шедевр, магнум опус, вам и хотелось бы его вдохновить. Вместе со всеми последующими.

– Вы абсолютно правы, сэр, – подтвердил мистер Слейд.

– Заполняйте договор, – подытожил Мэнвилл, – а прочее мы обеспечим.

Он улыбнулся Слейду, и Слейд спокойно, уверенно улыбнулся ему в ответ.

– О'кей, приятель, – бросил Слейду пилот хронолета, приземистый, широкоплечий, стриженный на военный манер молодой человек с резкими, грубоватыми чертами лица. – Готовы отправиться, или как? Решайте. Командуйте.

Слейд еще раз напоследок внимательно осмотрел предоставленный «Музой» костюм двадцатого века – одна из весьма недешевых услуг, за которую он неожиданно для себя самого расплатился, не возразив ни словом. Узенький галстук, брюки без отворотов, полосатая рубашка в стиле Лиги плюща… Да, судя по всему, что было известно Слейду о середине двадцатого века, наряд его – вплоть до остроносых итальянских туфель и цветастых эластичных носков – казался вполне подлинным, неотличимым от настоящего. Пожалуй, за гражданина США образца 1956 года он сойдет без труда, даже в Перпл-блоссоме, штат Невада.

– Ну а теперь слушайте внимательно, – заговорил пилот, затягивая на животе Слейда пристяжной ремень, – и как следует запомните пару важных моментов. Самое главное: вернуться назад, в 2040-й, можно только со мной. Пешком не дойдете. Далее: ни в коем случае не вздумайте менять прошлое. То есть держитесь единственной простой задачи: вдохновите этого типа, Джека Дауленда, на что требуется, а все остальное – побоку.

– Разумеется, – не на шутку озадаченный его предостережениями, откликнулся Слейд.

– Слишком уж много, на удивление много клиентов, попадая в прошлое, будто с ума сходят, – пояснил пилот. – Шалеют от кажущегося всемогущества и чего только ни пробуют сотворить – покончить с войнами, голодом, нищетой… ну, сами понимаете. Изменить ход истории.

– Я ничего подобного делать не стану, – заверил его Слейд. – Мне абстрактные космические авантюры подобного сорта неинтересны.

Вдохновить самого Джека Дауленда на создание непревзойденных шедевров – уже деяние космического масштаба… однако поддавшихся соблазну предшественников Слейд понимал вполне, тем более что по службе всяких чудаков навидался.

Пилот с лязгом захлопнул люк хронолета, проверил, надежно ли Слейд пристегнут к креслу, сел за приборную доску и щелкнул клавишей. Еще миг, и Слейд отправился в отпуск, на отдых от монотонной канцелярской каторги, назад, в 1956-й… к свершению самого творческого акта всей своей жизни.

Жаркое полуденное солнце Невады обожгло, ослепило. Сощурившись, Слейд нервно заозирался в поисках крохотного городка под названием Перплблоссом… однако вокруг не оказалось ничего, кроме унылых скал да песка, голой пустыни, пересеченной единственной узкой дорогой, петлявшей среди кривых, ветвистых юкк.

– Направо, – подсказал пилот хронолета, указывая направление. – Дойдете за десять минут. Надеюсь, условия договора вы поняли и запомнили. А лучше достаньте-ка его, перечитайте при мне. На всякий, знаете ли, случай.

Слейд, не прекословя, вынул из нагрудного кармана скроенного по моде 1950-х пиджака длинный, желтого цвета бланк договора с «Музой Энтерпрайзес».

– Здесь сказано, что мне отводится тридцать шесть часов. Затем вы заберете меня с этого самого места, однако добраться сюда вовремя я должен своими силами, а если опоздаю и не смогу вернуться в собственную эпоху, компания за это ответственности не несет.

– Вот именно, – подтвердил пилот, поднимаясь на борт хронолета. – Удачи вам, мистер Слейд. Или теперь вас следует именовать «мистер муза Джека Дауленда»?

Насмешливо, но вместе с тем дружески, сочувственно улыбнувшись, он захлопнул за собой люк, и Джесси Слейд остался один посреди невадской пустыни, в четверти мили от окраины микроскопического городка под названием Перплблоссом.

Отчаянно потея, то и дело утирая взмокший загривок носовым платком, он двинулся в путь.

Отыскать дом Джека Дауленда не составило никакого труда: домов в городке насчитывалось всего-навсего семь. Поднявшись на шаткое, скрипучее дощатое крыльцо, Слейд обвел взглядом двор – мусорный бак, бельевые веревки, проржавевшие водопроводные трубы… Изрядно помятый, чего только не повидавший автомобиль на подъездной дорожке казался немыслимо древним, архаичным даже для 1956-го.

Позвонив в дверь, Слейд нервно поправил галстук и принялся снова, в который раз, репетировать заготовленную загодя речь. На данном этапе жизненного пути Джек Дауленд еще не написал ничего фантастического, и забывать об этом не следовало ни на миг – в том-то и заключалась вся суть предприятия. Сей судьбоносный звонок в дверь возвещал начало новой причинно-следственной цепочки в его жизни – да что там, во всей истории человечества! – но Дауленд, разумеется, об этом даже не подозревал. Чем-то он занят сейчас там, в доме? Пишет? Читает страничку юмора в одной из газет Рено? А может, спит?

Шаги! Напрягшись всем телом, Слейд замер и приготовился к встрече.

Дверь отворилась, и…

На крыльцо, безмятежно разглядывая нежданного гостя, вышла довольно молодая женщина в легких хлопчатобумажных брючках, с перевязанным ленточкой «конским хвостом» на затылке.

«Какие изящные, крохотные ступни!» – отметил Слейд, не в силах отвести пристального взгляда от ее ног в шлепанцах, от гладкой, глянцевито блестящей кожи. Надо же, обе щиколотки на виду! К такой степени обнаженности он не привык.

– Что вам угодно? – любезно, однако с легкой усталостью в голосе спросила женщина.

Тут Слейд и понял: она пылесосила! За дверью, посреди гостиной возвышался пылесос «Дженерал электрик», причем бакового типа… и его наличие в доме доказывало, что историки ошибаются: к 1950-м пылесосы бакового типа отнюдь не вышли из употребления, как полагают в научных кругах!

Что ж, к визиту Слейд подготовился основательно.

– Миссис Дауленд? – без запинки осведомился он.