— Незначительные⁈ Да он же истекает кровью! — опять Моня. — И что теперь делать?

Дальше не знаю — реальность снова выключилась.

Следующее пробуждение было ещё болезненнее, особенно жгло плечо, там, где я поймал пулю.

— Генка! Генка! Генка! Ну Генка же! — монотонно звал меня Моня. — Генка! Очнись, Генка!

Он так заколебал меня своим нытьём, что я собрал все силы и простонал.

— Генка! Очнулся! — обрадовался Моня, — ты полежи здесь. Я сейчас.

Угу, типа в таком состоянии я сейчас подскочу и побегу куда-то. Я усмехнулся, но тут же зашипел от боли.

Некоторое время ничего не происходило. Я просто лежал (на полу, по-моему) и пытался не стонать от боли. Затем послышались какие-то звуки. Я прислушался — шаги в коридоре.

Только бы не Клара! В таком состоянии я её не выдержу. Да и Гудков с остальными лучше бы не видели меня таким. А то, как я им объясню, что со мной приключилось — не представляю.

Скрипнула дверь и на мой лоб легла прохладная мягкая рука:

— Да он же горит весь, — голос был странно знакомым и принадлежал явно женщине (повернуть голову и посмотреть я не мог из-за слабости и боли). — Сейчас я его.

Меня аккуратно перевернули.

— Открой рот, Гена, — сказал голос. — Это надо проглотить. Тебе полегчает.

Я послушно разлепил спекшиеся губы и мне прямо в рот потекла горькая жидкость. Я закашлялся, но проглотил.

— Вот так! — удовлетворённо сказал голос. — Потерпи немного. Знаю, что горько, но зато сейчас тебе сразу станет легче.

И правда, через пару ударов сердца боль отпустила, и я смог прийти в себя.

Я сразу же сел и посмотрел на мою спасительницу. К моему удивлению, это оказалась утренняя старушка, которая с примусом.

— Здрасьте, — удивленно протянул я, глядя на неё во все глаза, — спасибо конечно большое, но откуда вы…

— Так призрак твой прискакал ко мне и так орал, что пришлось идти, — хмыкнула старушка, — хороший он у тебя.

— Согласен! — самодовольно подтвердил Енох. Рядом послышалось недовольное фырканье Мони.

— А как вы прошли? Гудков чужим не позволяет заходить сюда.

— Так второй твой призрак провёл, — ответила старушка и добавила, — я вижу тебя отпустило. Давай плечо перевяжем.

Она принялась ловко обрабатывать мне рану. Причём было абсолютно не больно — то ли зелье подействовало, то ли руки у старушки оказались золотыми, но всё пошло как по маслу.

— Ну вот, — удовлетворённо сказала она, закончив работу. — А уж рубаху сам потом постираешь.

— Спасибо! — от души поблагодарил я, — сколько я вам должен?

— Деньги я не беру, — хитро посмотрела на меня старушка, — а вот от услуги я бы не отказалась.

— Услуги? — удивился я.

— Да, услуги, — кивнула она, быстро собирая свои бутылочки и баночки в корзинку. — После Хлябова вы же дальше в Октябрьское поедете?

— Точно не скажу, но вроде да, — сказал я, — а что там?

— Ничего сложного, с чем бы ты не смог справиться, — мягко улыбнулась старушка и морщинки в уголках её глаз разошлись двумя смешливыми веерами.

— Вы так уверены во мне? — усмехнулся я.

— Ты ещё даже сам не знаешь, на что способен, — молвила старушка и вдруг хитро подмигнула, — в общем, там, в Октябрьском, живет одна женщина. Клавдия её зовут. Ей нужно помочь.

— В чём помочь? — нахмурился я, старушка явно темнит, а я не люблю кота в мешке покупать.

— Она скажет, — по-доброму посмотрела на меня старушка и разве что по головке не погладила.

— Но я же могу не справиться с её заданием, — нахмурился я, — или же не смогу его выполнить по морально-этическим соображениям.

— Не беспокойся, Гена, там ничего такого, что бы ты не смог сделать, — отмахнулась старушка и встала, чтобы уходить, — я сама точно подробности не знаю. Там дух какой-то ей досаждает. Поможешь угомонить его и дело с концом.

— Ну раз дух… — осторожно кивнул я. Подспудно что-то во всем этом мне не нравилось. — Адрес её какой?

Старушка продиктовала адрес, оставила мне свою замечательную микстуру, велев пить утром и вечером в течение недели, и вскоре ретировалась. А в комнате материализовался Енох, который прямо лучился от самодовольства:

— Ну вот видишь, Генка! — сразу заявил он, — если бы не я, ты бы мог даже умереть! Так что учитывай это, когда будешь решать, что с нами делать! Без меня тебе никак! Сам видишь!

Услышавший это Моня возмущенно замерцал, но не нашелся, что и сказать. Мими тоже ошарашенно смотрела на вероломного Еноха.

— Хорошо, — кивнул я и добавил, — спасибо тебе, Енох.

— Ты будешь менять своих призраков? — из-под кровати моментально вылез Епифан-Зубатов.

— А что? — спросил я.

— Имей меня в виду, — суетливо ответил он, — чем тебе чужих набирать, лучше меня возьми.

— Так ты же не можешь бестелесно существовать, — сказал я.

— Ну ты же их как-то смог открепить от привязок, — возразил Епифан-Зубатов, — вот и для меня что-то придумаешь…

— Да, Моню вполне можно бы заменить, — ехидно подкинул дровишек в костёр Енох.

— Это тебя надо заменить! — возмущённо заверещал Моня, мгновенно появившись из ниоткуда (стопроцентно подслушивал).

— Так, тихо! — рыкнул я, — голова болит, а вы устроили тут. Я же сказал, посмотрю, кого оставить после всего этого. Да, у Еноха есть один бонус. Но вам никто не мешает тоже проявиться себя. А за шум и непослушание буду снимать очки.

Призраки притихли. Но по «новогодне-ёлочному» сверканию стало ясно, что между ними происходит незримый разговор.

Но меня сейчас беспокоило совсем другое:

— Итак, сейчас я иду в магазин за куклой.

— Ы! — обеспокоенно пискнула Мими, правда слегка неубедительно, и посмотрела на меня.

— Да, точно, — кивнул я и поправился, — за двумя куклами иду в магазин.

Мими облегчённо вздохнула и радостно подпрыгнула.

— Дальше поступаем так, — продолжил я, — Я попробую перенести Епифана из тела Зубатова в куклу. Затем мы идём к трупу Романа. Там я тебя опять перенесу. Понятно?

Епифан-Зубатов осторожно кивнул.

— От тебя нужно будет пробраться в логово этой секты, или братства и послушать, что там происходит. Нужно понять, кто колдун и зачем он это всё делает. Вроде задание простое, но вместе с тем — сложное. Вопросы есть?

— У меня вопрос, — сразу начал Епифан-Зубатов, — а вдруг у тебя не получится?

— У меня может не получиться перенести тебя из куклы в труп Романа, — поморщился я, — ну тогда я верну тебя обратно в Зубатова.

— А где будет лежать труп Зубатова? Ну, пока я буду бегать в Романе? — спросил Епифан.

— Положим его в его квартире, на кровать, — пожал я плечами.

— А если туда нагрянет Клара и захочет страстной любви? — резонно возразил Моня.

— Ну а что ты предлагаешь? Куда его⁈ — взорвался я.

— Можно оставить в твоей квартире… — предложил Моня.

— Ну зашибись! — вскипел я, — если сюда влезет та же Клара и обнаружит у меня на кровати труп Зубатова, я даже боюсь предположить, что начнётся!

— Ну почему на кровати? Можно под кроватью…

— Нет! Никаких трупов в моей квартире не надо! — рыкнул я, — что-то не дай бог пойдет не так, а мне потом думать, что с трупом делать и как от него избавляться!

— А я давно говорил, что из Мони толку нету, — язвительно вставил шпильку Енох и добавил — Ибо сказано в Писании: «… Вы сеете много, а собираете мало… зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька…»*

— Да ты… — начал возмущаться Моня, но я швырнул в него ботинком. Ботинок пролетел сквозь Моню (всё-таки заставив его заткнуться) и попал в Мими. Мими подпрыгнула, а потом рассердилась и зло зашипела на Моню.

— А чё я? Чуть что сразу я⁈ — возмущенно заверещал одноглазый, — это же не я в тебя бросал, Мими!

— Тихо! — рыкнул я, — с Мони и Мими снимаю по одному баллу!

— За что⁈ — заверещал ещё больше Моня.

А Мими повернула ко мне голову и уставилась блестящими глазами.

— За нарушение дисциплины, — пояснил я, — я тут план рассказываю, а вы склоку затеяли.