И вот, казалось, когда силы мои уже были на исходе, а чёртова Шарлотта продолжала крутиться на скрипучей кровати и всё никак не могла уснуть в окошко раздался стук. Причём какой-то условный стук.

Шарлотта спрыгнула с кровати и прошлёпала к окну. Раздался скрип — явно окно распахнулось. Некоторое время было тихо, буквально пара секунд. Затем послышался шум, что-то тяжелое стукнулось об пол. Такое впечатление, что что-то тяжелое уронили, или кто-то спрыгнул. Но здесь второй этаж, причём довольно высоко. Рядом пожарной лестницы или выступов с этой стороны нету. Как?

И вот что, точнее — кто это может быть?

Мне было не видно. Я не мог открыть дверцу чулана, опасаясь, что меня заметят. Приходилось, напрягая слух, прислушиваться. Хоть бы кто-то из моих призраков пришел и рассказал. Что там происходит.

Но, как назло, никого из них не было.

Звуки изменились. Сперва я долго не мог понять, что там происходит. Затем понял — там целовались. Шарлотта с кем-то неизвестным.

К моему облегчению, поцелуи надолго не затянулись, вскоре переместившись на кровать. Под весом уже двоих кровать жалобно, но довольно ритмично, заскрипела. Бедные пружины аж чвакали. К ним добавились стоны. Эта вакханалия продолжалась, казалось бы, целую вечность.

У меня, кроме спины, которая стала совсем деревянной, затекли руки, ноги и шея. Я боялся, что не выдержу и грохнусь в обморок прямо тут.

Нет, попасться я не боялся. Всегда можно отбрехаться, что юный парнишка влюбился в прекрасную Шарлотту и проник в комнату, умирая от неразделённой любви. Это можно было бы запросто провернуть, но, если не считать отягчающего обстоятельства в виде непонятного любовника Шарлотты, который явно был не из нашей Агитбригады. Иначе зачем ему тайно проникать сюда через окно? Так вот, если всего этого не считать, то сделать так я не мог по главной причине — у меня был нож, который я украл у Шарлотты. И если меня увидят, то могут найти и нож. И тогда объяснять, как он у меня оказался будет непросто. Да и отдавать его я больше не планирую. Тем более, это мой нож.

Вот поэтому я полустоял-полусидел в чулане в скрюченном буквой «зю» виде и молча закипал от бессильной злобы. Чёртовы призраки словно сквозь землю провалились.

То их слишком много и крутятся под ногами, не прогонишь, то ждешь их, ждешь — и не дождешься никак.

Я сжал зубы. Хотелось выругаться. Очень грязно и долго. К сожалению, шуметь было нельзя. Поэтому я закипал молча.

Скрип пружин и агония любви всё продолжались. Насколько я понял, неутомимый любовник Шарлотты не планирует завершать всё это дело до утра.

Но до утра я тут сдохну.

Я уже был готов распахнуть дверь и уходить с гордо поднятой головой, или прорываться с боем, как, наконец, скрип и стоны утихли. Некоторое время любовники вели себя молча. Утомились, сволочи.

Я уж было обрадовался, что они сейчас уснут, когда мужской голос хрипло спросил:

— Ну и когда?

— Потерпи ещё немножко, котик, — проворковала Шарлотта шаловливым голосом.

— У нас мало времени, — глухо ответил мужчина.

— Я хочу одним махом два дела сделать, — хихикнула Шарлотта.

— Ты опять свои эти художества начинаешь? — буркнул мужчина.

— Ну не сердись, котик…

— Ференц будет опять недоволен, — проворчал мужчина. — Он прошлый раз рвал и метал. Еле удалось его успокоить. Доиграешься.

— Скажи Ференцу, что сейчас осечек не будет. Да и что мне может сделать этот мальчишка? Его нож у меня. А без него он вообще ничего не может! — она коротко хохотнула и с вожделением в голосе хрипло протянула, — иди сюда.

Скип пружин возобновился.

Теперь я сидел в чулане в сильно озадаченном виде. Настолько, что впивающаяся мне в бок железяка, почти не чувствовалась. Стопроцентно она говорила о моем ноже и обо мне. Выходит, какие-то мои враги обо мне знают. И о моих способностях тоже. И подослали ко мне Шарлотту с целью. С какой целью? Убить меня? Обезвредить? Или что?

Тысячи мыслей роились у меня в голове, толпились, толкались, пытались выпихнуть друг друга, да так, что устроили почти хоровод. И я сидел и не мог поймать ни одну. Всё какие-то смутные обрывки и образы.

Примерно через минут десять скрип утих. Прошло еще минуты две и в комнате раздался храп — уснули.

Я продолжал сидеть в чулане и не мог выбраться. Я ведь не знал — уснули они оба, или только любовник Шарлотты? А она, может, в это время просто лежит и о чём-нибудь думает. Девушки после любви порой так себя и ведут. Мужики-то, чаще всего, засыпают сразу.

И если я начну сейчас выбираться, она меня может увидеть и всё.

Ну, где же эти чёртовы призраки⁈

Если мне когда-нибудь повезёт отсюда выбраться — убью обоих. С особой жестокостью. Развоплощу. Причём всех — и Моню, и Еноха и даже Мими. Ну а какой мне от них толк?

Сейчас бы очень пригодилось умение Еноха отводить глаза. Я вздохнул. Или Монино умение заморачивать мозги. Я опять вздохнул.

Но особо даже повздыхать не мог — пыль моментально набивалась в нос и рот, невыносимо заставляя чихнуть. Что чревато.

Держался из последних сил.

Как вдруг раздался скрип и шлепок об пол. И мужской голос сказал:

— Надо уходить. Пошли. Проводишь меня.

Опять послышались звуки поцелуев, которые, казалось, никогда не закончатся.

Я уже бесился изо всех сил и готов был выходить прямо сейчас и убивать обоих любовников. Но тут стукнуло оконце и Шарлота прошлёпала обратно. Скрипнула кровать и буквально через мгновение послышалось мерное сопение с присвистом — Шарлотта уснула.

Тотчас же я вылез из чулана и на цыпочках, готовый рвануть в любой момент прочь, прокрался к двери. Хорошо, что замок был здесь примитивный и громко не щёлкал. Тихонечко-тихонечко отворив дверь, я прокрался прочь, в коридор, затем прикрыл за собой дверь и, также осторожно ступая, проскользнул к себе в квартиру.

Фух! Дома!

И главное — мой нож со мной!

Я оглянулся в поисках Еноха и Мони. Но моих призраков нигде не было. И Мими тоже куда-то опять пропала.

Ну и ладно, всё равно куда они денутся — рано или поздно припрутся ко мне. Я зачем-то сунул нож в распотрошённый кукольный трупик, которым иногда ещё игралась Мими.

Посчитав свою миссию выполненной, я умылся, отфыркиваясь и отплёвываясь. Дошел до кровати и рухнул в неё. Уснул, кажется, ещё на подлёте к подушке.

А утром я проснулся от визга. Кричала Шарлотта. Не своим голосом.

Я потёр глаза и попытался спросонья понять, что там происходит. Чего она орёт с утра? На часах было шесть тридцать. Ещё бы спать и спать. Но нет — орёт.

Я хотел накрыть голову подушкой, когда в дверь забарабанили.

— Открывай, Генка! — донеслось из-за двери.

И призраки мои так и не вернулись. Не было ни кого, чтобы объяснить мне, что там. Чтобы я успел подготовиться. Нет, если вернутся — развоплощать, скорей всего, не буду. Я без них — как без рук. Так что просто сурово накажу.

В дверь опять заколотили. По-моему, ещё и ногами.

— Иду! — хрипло каркнул я, слез с постели и потащился открывать.

Не успел я открыть дверь, как меня буквально смели — в квартиру ворвались Гудков, Нюра Рыжова и Семён. Из-за их спины выглядывала заплаканная Шарлотта. Из коридора пытались заглянуть остальные. Я различал, тех, что стояли ближе — Епифана-Зубатова, Люсю, Клару и вроде Гришку.

— Где? — рыкнул на меня Гудков, — где ты его дел, Капустин! Признавайся лучше по-хорошему!

— Кого дел. Макар? — не понял я.

— Ту вещь, что ты украл у Шарлотты! — сердито сказал Гудков.

— Какую вещь я украл у Шарлотты. Макар? — пожал плечами я. — Ничего я не крал. Да и зачем мне?

— Ты украл! — взвизгнула Шарлотта.

— Что украл? — спросил я.

— Реликвию нашей семьи! Это мне ещё от прабабушки досталось! Верни!

— Да что я украл и что вернуть⁈ Объяснит мне хоть кто-нибудь или так и будете пустые обвинения кидать⁈ — вскричал я, выбесила она меня не на шутку.