Старик поблагодарил Сакуру за принесенную еду и уточнил — кто готовил?

— Наш повар Кенджи Мураками, — ответила та.

— Что ж, попробуем, — ответил старик, улыбнувшись. Улыба вышла теплой и доброй, а в глазах проскользнул огонек чего-то такого, о чем вспоминаешь в приятные моменты жизни.

Посетитель подхватил палочками осьминога, но остановился. Вновь положил его на тарелку и взял руками. Макнув в соус, откусил и принялся жевать, довольно кивая головой. Осьминоги были съедены быстро.

— Посетитель сказал, что получилось очень вкусно, — сказала Сакура, принося в кухню пустое блюдо.

Настала пора моего эксперимента с гёдза.

— Это еще что такое? — спросила Сакура, рассматривая блюдо. — Что там внутри? Что-то красное.

— Черешня, — ответил я.

Сакура удивленно глянула на меня.

— Ты уверен, что это можно есть?

— Это нужно есть! — улыбнулся я, доставая три вареника и укладывая их на тарелку.

Весь секрет этого кушанья заключается даже не в самой начинке, а в вишневом сахарном соке, который я оставил. Им нужно полить гедза. И тогда вкус будет просто божественным.

— Может быть поставить рядом соусницу? — с сомнением спросила Сакура.

— Нет, — покачал я головой. — Соком нужно именно полить.

И щедро сбрызнул гедза.

— Готово. Неси.

— Кенджи, может быть ты сам? — спросила Сакура, глядя на меня.

— Почему?

— Это старик, он такой строгий. Он когда смотри на меня, я вся словно дар речи теряю. А если он начнет меня расспрашивать про это блюда? Я ничего о нем не знаю! Я молчать буду как дура!

— Ладно, не переживай, — улыбнулся я. — Хорошо, я отнесу блюдо.

Я взял тарелку и вышел в зал.

— О, господин Мураками! — приветствовал меня гость. — Вы лично решили подать десерт!

— Решил, — кивнул я. — Тем более что вы будете первым, кто его попробует.

— Даже так? — удивился гость. — Ну что же, я готов взять на себя такую почетную роль. Что тут у вас?

— Гёдза с черешней.

Старик удивлённо глянул на меня.

— Гёдза с черешней? Никогда о таком не слышал! Это что-то действительно новое! И необычное.

Он был прав. Когда ничего нет приходится импровизировать.

«Как в джазе!» — подумал я, вспомнив слова покойного Генерала. Он говорил мне мудрые слова о том, что иногда нужно импровизировать, а не придерживаться строго рецепта, и тогда это уже будет не кулинария, а искусство. Как же он был прав!

— А как же называется это блюдо? — спросил гость, разглядывая тарелку со всех сторон.

Его явно смущал легкий хаос и соус, который подали не отдельно, а налили сверху, но вареники с вишней — в данном случае гёдза с черешней, — следует подавать именно так и никак иначе.

— Пусть будет «Мгновения сакуры».

— О! Вы не лишены поэтического дара и философского чутья! Цвет сакуры и в самом деле быстротечен, как наша жизнь. Заставляет задуматься о многом. Ну что же, давайте попробуем.

Старик ловко подхватил палочками один вареник, обмакнул его в соус и отправил в рот. И едва он начал жевать, как лицо его тут же преобразилось.

— Это… это невероятно! Какой вкус! Приятная кислинка растворяется в сладости соуса и постепенно переходит в мягкое тесто. Невероятно! Это очень вкусно! Никогда такого не пробовал!

Я не сомневался, что это вкусно, потому что и сам всегда испытывал это необычное чувство, когда приезжал к бабушке в деревню и она готовила мне это блюдо. И поэтому понимал восторг посетителя. Признаться, мне и самому сейчас захотелось слопать хотя бы один вареник. Наверное, так и сделаю, когда вернусь на кухню.

А еще возьму на вооружение этот десерт. Он относительно не дорогой и легкий в приготовлении. Спасибо Брюсу за то, что натолкнул на эту идею.

Я учтиво поклонился и вышел на кухню, оставляя гостя наедине с десертом.

На кухне меня ждал Крыса с чайничком и сервизом.

— В конце трапезы гостю следует подать чай, — сказал он. — Я уже все приготовил. Вот, — он протянул мне чайник, — осталось только подать его гостю.

Я четко помнил слова Рокеро. И понял, что в чайнике этом — яд. Только вот зачем? Ведь чайник не для меня предназначен, а для гостя.

— Думаю, гостю будет приятно, если ты отнесешь чай лично, — произнес Крыса.

И лукаво улыбнулся.

И едва он это проговорил, как я понял его замысел. Он готов убить ни в чем неповинного человека, лишь бы меня упекли в тюрьму. Вот ведь сволочь.

— Пошли, поболтаем! — прошипел я, схватив Крысу за грудки.

Во мне уже все кипело и я весь был наполнен яростью.

— Что? — он даже не успел понять, что случилось.

Я выволок его через всю кухню на задний двор идзакая.

— Кенджи! — Наоми бросилась за нами.

— Ах ты сволочь! — прошипел я, тряся его. — Я тебе морду сейчас набью!

— Что ты делаешь⁈ — возмутился тот.

Он попытался вырваться, но не смог.

— Кенджи! Не надо! Отпусти его! — это уже подскочила к нам Наоми.

Она попыталась оторвать меня от Крысы, но у нее это не получилось.

— Я тебе все зубы выбью! — прорычал я, как следует тряхнув противника.

Крыса от неожиданного рывка клацнул челюстями.

— Кенджи, не нужно! Так ты сделаешь только хуже.

— Давай, Мураками! — внезапно вдруг выдохнул Крыса. И перестал сопротивляться. — Ударь меня! Ну? Чего же ты ждешь? Ударь! Прямо по лицу. Ты ведь этого хочешь? Давай же!

Никогда еще я не был так близок к тому, чтобы прислушаться к совету Крысы. Я хотел его ударить больше всего на свете — почувствовать эту приятную боль костяшек, которая приходит после хорошего крепкого хука.

Но Наоми была права. Крыса только этого и добивается. Едва я прикоснусь к нему хотя бы пальцем, как он тут же напишет заявление в полицию о нападении. Опишет все в красках и даже сам себе пару дополнительных синяков организует, лишь бы усилить обвинение против меня.

Поэтому я отпустил его.

— Ну чего ты, Мураками? — крикнул он. — Испугался? Струсил? Что же ты не бьешь меня?

— Не хочу об такое дерьмо как ты руки марать! — произнес я и направился на кухню.

Немного успокоившись, я принялся ругать себя. Зря вспылил. Нужно было держать себя в руках. А если крыса сейчас испугается и сбежит? Твою мать!

Я украдкой глянул на дверь черного входа. Она открылась и в кухню зашла Наоми.

— Что с тобой случилось? — спросила она, еще не зная всей истории с Юки.

— Где Крыса? — спросил я, боясь услышать печальные слова о том, что он слинял.

— Да вон он, — кивнула Наоми.

Крыса зашел в кухню. Он злобно пыхтел и кидал на меня ненавистные взгляды.

Я немного успокоился. Огляделся. Чайник с отравой по-прежнему стоял на столе.

— К чайнику даже не прикасайся, — шепнул я Наоми.

На нем наверняка есть отпечатки Крысы. Девушка непонимающе глянула на меня.

— Потом объясню, — сказал я, понимая, что сейчас обо всем лучше молчать.

Я планировал рассказать Наоми все вечером, после работы, но случившееся далее изменило мои планы.

Вновь звякнул колокольчик, но в зал никто не вошел. Я подумал, что посетитель просто передумал в последний момент, поэтому не обратил на это внимание. Мы немного успокоились — я продолжил управляться на кухне, Крыса же ковырялся возле плиты, иногда кивая взгляды на чайник. Я понимал, что он хочет продолжить реализовывать свой план, но намеренно не давал ему этого сделать, не позволяя забрать чайник.

Но потом возле черного выхода началось какое-то движение, едва слышимое. Я успел повернуться и услышать, как Наоми тревожно произнесла:

— Кенджи!

А потом в кухню ворвалась целая толпа. Это был словно шторм, который едва не опрокинул все инструменты, и я в последний момент успел крикнуть:

— Осторожно! Не уроните тут ничего!

И только потом понял, что говорю это полицейским. Они такого еще раньше не встречали, потому лишь улыбнулись, поняв, что я настолько увлекся готовкой, что не понял сути происходящего.