До больницы добрался быстро, благо путь уже знал к ней. Уточнил номер палаты, поднялся на нужный этаж.

Осторожно открыл дверь больничной палаты. Генерал лежал на кровати, подключенный к аппаратуре. Его лицо было бледным, но глаза горели привычным огнем.

— Кенджи! — улыбнулся Генерал. — Заходи!

Палата была небольшой, но уютной. Сквозь занавески проникал мягкий, приглушенный свет, создавая в комнате атмосферу спокойствия. Белая стена напротив кровати была украшена фотографиями: группа веселых друзей, запечатленных в какой-то счастливый момент, и черно-белые снимки старых токийских улочек, полных жизни. Картинки стандартные, но создающие уют.

Кровать стояла у окна, и Генерал мог смотреть на проходящих мимо людей, на город, который так много значил для него. Рядом с кроватью стоял небольшой столик, на котором лежали несколько книг, любимая чашка с трещиной и ваза с цветами. Воздух в палате наполнялся запахом лекарств, смешанным с едва уловимым запахом свежих цветов.

— Казуо, как вы себя чувствуете? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро.

Смотреть на Генерала было больно. Было видно, что инфаркт не прошел для него бесследно, Казуо, не смотря на свои огромные габариты, выглядел слабо и болезненно.

— Лучше, чем можно было ожидать, — ответил Генерал, слабо улыбнувшись. — Дают горькие лекарства, колют уколы. Медсестры тут красивые, а вот еда отвратительная. Да ладно, что мы все обо мне. Расскажи, как дела в «Красном фонаре»?

— Стало больше посетителей.

— Догадываюсь из-за чего, — улыбнулся Генерал. — Уже успел прочитать статью в газете. Ты растешь, Кенджи, — произнес он, с трудом переводя дыхание. — Ты настоящий повар!

Я отмахнулся.

— Не стесняйся, это и в самом деле так. Я пробуду тут еще долго, так что у тебя будет время осознать свою новую роль.

— Долго? — насторожился я. — Насколько долго?

Обычно восстановление после сердечного приступа занимает около десяти дней при легкой степени до месяца при высоком риске осложнений. Увеличение срока говорит о том, что у пациента есть сопутствующие заболевания. И тогда срок может быть и дольше.

Генерал тяжело вздохнул.

— Я же не врач, точно не знаю что там у меня с моторчиком. Но приходил врач, долго хмурился, снимал какие-то показатели. А потом просто сказал, что я тут надолго и ушел. Да я и сам чувствую, что не скоро еще к плите стану.

— Не надо так говорить, Казуо, вы сильный, справитесь.

— А что мне эта сила? — грустно улыбнулся Генерал. — Вон какая гора мышц и что толку? Сердце забархлило. Да ты не переживай за меня. Справлюсь. Давно в отпуске не было, вот и отлежусь, отдохну, на красивых медсестер хоть вдоволь посмотрю!

Генерал рассмеялся.

— А ты дерзай. Как я говорил, у тебя есть талант. И я не прогадал. Эта статья — только подтверждение моих слов, — он кивнул на газету. — Но знаешь, я думаю, пришло время внести кое-какие новшества. Новый повар — новая игра.

— Что вы имеете ввиду? — не понял я. — Какие новшества?

— Ты не должен готовить то, что придумал я. Художник не должен перерисовывать чужие работы, он должен создавать свои произведения. Пора внести изменения в меню, Кенджи. Пора добавить в него немного души. Твоей души.

— Но зачем?

— Поверь мне. Просто поверь. Поменяй меню, убеди в этом Бао, хотя я думаю, ему будет безразлично. Если нужно скажи, что так сказал Генерал. Но только сделай все сам, не доверяй советам Казуо, второго повара, он больше ремесленник, не поможет, но навредит. Просто доверься своему сердцу, оно не обманет, а направит на нужный путь.

— Вы действительно считаете, что нужно менять меню? — я все еще сомневался.

Смена меню — это достаточно кропотливая и тяжелая работа, прежде всего по поиску чего-то нового и концептуального.

— Я хочу, чтобы наша закусочная стала не просто местом, где люди едят, а местом, где они чувствуют себя как дома, — объяснил Генерал. — Давай добавим больше сезонных блюд, больше блюд, которые напоминают о детстве. Что-то такое, что согреет душу. Ты сможешь, у тебя есть чутье в этом плане. Придумай что-нибудь.

Я понимал, что Генерал хочет передать мне не только свои кулинарные навыки, но и свою философию.

— Пообещай, что поменяешь меню? — сказал Генерал, и я вдруг увидел в его глазах серую тень.

Эти тени мне были знакомы. Тени эти не видят простые люди, но видят доктора; тени, снующие возле больного, в операционных и реанимациях; тени, забирающие к себе души людей, тех, кто не смог выкарабкаться.

— Генерал… — произнес я и голос мой осекся и застрял колючкой в горле.

— Кенджи, не переживай, — улыбнулся Генерал, и сам понимая свое положение. — Все будет хорошо.

И я вдруг понял, что он все знает — и свое истинное состояние, и прогноз врачей и ожидаемый исход, который его ждет. Знает и с невозмутимостью и стойкостью воина-самурая принимает.

— Сделай, как я попросил. Ради меня. Пообещай!

Генерал напрягся и даже подался вперед, пытаясь привстать. Я уложил его, поспешно ответил:

— Хорошо. Обещаю. Только не нервничайте.

— Спасибо, Кенджи. А теперь иди. Мне нужно отдохнуть.

Я лишь смог кивнуть ему и пожать уже не такую крепкую ладонь.

Генерал закрыл глаза.

Я некоторое время смотрел как он дышит, тяжело, болезненно, потом вышел из палаты. Нужно было возвращаться на работу, чтобы сдержать обещание, данное Генералу и начать новую страницу в истории «Красного фонаря».

Ночной Токио, окутанный неоновыми вывесками и тусклым светом уличных фонарей, представал перед Крысой во всей своей мрачной красоте. Город, где сбываются мечты, и где они же и рушатся, разбиваясь о реальность, словно чашки о бетонный пол.

Крыса брел по узким переулкам, пробираясь сквозь толпы бездомных и мелких торговцев. Торговать тут, на главной улице района, где было освещение, не переставали до поздней ночи и можно было при желании перекусить жаренными цыплятами, тофу или сладостями. Конечно, это не синдзюку, самый оживленный деловой район Токио, и не роппонги, переполненный барами, ночными клубами и ночными совами, но райончик среди местных жителей, любящих ночную жизнь, популярный.

Злость бурлила в Крысе, словно кипящая лава. Кенджи, этот молокосос, умудрился перещеголять его, стать лучшим поваром не только в «Красном фонаре», но и в районе — об этом красноречиво говорила статистика посещения других заведений. Они были просто пусты, все стремились попасть к ним, чтобы повидать этого выскочку.

Эта мысль сводила Крысу с ума.

Нет, нужно вопрос решать кардинально. Выскочку осадить, пока не поздно. Генерал, этот мягкотелый гигант, сам себе сделал подставу — решил по доброте душевной обучить этого Мураками. И что теперь? Генерал на больничной койке, а этот юнец занял его место. И Крыса не удивиться, если по выходу Генерала из больницы, этот Мураками его просто не пустит за плиту. А Бао… дурак тоже повелся на деньги.

Крыса уже имел разговор с Бао. Сегодня вечером, когда посетители наконец разошлись, Казуо подошел к администратору и предложил игру — в соседнем подвале у Одноглазого Дзиро как раз должна была состояться партия. Бао, который никогда не отказывал себе в картах, тем более за деньги, в этот раз внезапно спрыгнул.

Тогда Крыса напрямую начал с ним тот разговор.

— Бао, ты не переживаешь за новичка?

— А что мне за него переживать?

— Он слишком быстро поднимает голову. Еще вчера был простым разнорабочим, а теперь вдруг встал у плиты и возомнил себя поваром!

— А это разве плохо?

— Плохо⁈ Это чрезвычайно плохо! Сегодня у плиты, а завтра и тебя потеснит!

— Казуо, не волнуйся! Никто никого не потеснит. Он просто временно заменяет Генерала. Ведь не можешь же ты один работать. У нас в закусочной должно быть два повара, вот и все. А парень способный, ты же это и сам видишь.

— Нет у него никаких способностей, он пустышка!

— Казуо, глаза меня не обманывают? Ты ревнуешь к Мураками? Думаешь, что он лучше тебя?