Я прошёлся по комнате, внимательно всё разглядывая.

— Слушай, — снова начала сестра, — я сделала, что ты хотел. Теперь уходи. Это моя комната. Не забыл?

Я не обращал внимания. Кровать здесь такая, что под неё не спрячешься. Может он в туалете сидит? Или всё-таки шкаф… я остановился прямо перед ним. Должен ли я заглянуть? Всё-таки девчачья спальня.

Однако, Вера слишком засуетилась и тем самым себя выдала.

— Ну что ещё? Я правда извиняюсь. Могу в квартире убраться. Пойдём на кухню.

Она взяла меня под руку и потянула из комнаты. Ну нет. Она меня что, совсем за лоха держит?

Я подошёл к шкафу и его открыл. Ну конечно. Ещё один неформал, с причёской как у Горшка, солиста Короля и Шута, который и был изображён на его растянутой и какой-то облезлой толстовке. На морде этого козла, нашего гостя-панка, а не музыканта, играла поразительно нахальная, для человека в такой ситуации, улыбка Он шагнул из шкафа в комнату и буквально выплюнул:

— Я же говорил, что это херня Верка. Нахера этот цирк? Я сваливаю. Покедова, звони когда твоих не будет. что-нибудь замутим.

Верный своим словам, он быстро пошёл обуваться в коридор, пока сестра снова показывала своё истинное лицо, поливая нас проклятиями.

— Постой, Клим! — в конце концов, крикнула она, когда её дружок открыл дверь в подъезд, — я с тобой!

Она в спешке схватила обувь и куртку и уже собиралась упорхнуть вслед за ним под скорбным взглядом мамы. И несомненно сделала бы это, если бы я не преградил ей дорогу.

— Потеряйся, — грубо толкнула она меня, однако, я не сдвинулся с места.

— Иди в комнату и успокойся, — приказал я ей, но она только ещё сильнее заголосила:

— Пусти меня, придурок! Я уйду всё равно! — она агрессивно пыталась оттолкнуть меня от двери, — из окна выпрыгну, если не пустишь! Клим, подожди! Я сейчас!

Я тяжело вздохнул, пытаясь разговаривать с ней спокойно:

— Ты никуда сегодня не выйдешь. Ни в дверь, ни в окно. Надо будет, я тебя на цепь посажу, пока мозги на место не встанут, это понятно?

Всё это время по коридору туда-сюда в панике бегала мама, не зная что предпринять, но теперь решила вмешаться:

— Максим, не надо с ней так. Она же ещё совсем ребёнок! А вдруг она правда из окна… я же не прощу себе. Давайте просто спокойно всё обсудим!

Сестра подняла на меня торжествующий взгляд.

— Ну, слышал, что мама говорит? А я ведь прыгну. Выпусти меня сейчас же!

Вот же блин. Теперь понятно, как до такого дошло. У матери не только времени нет из-за работы, но ещё и Вера из неё верёвки вьёт, знает на что надавить. Вот же хитрая соплячка.

— Слушай сюда. И запомни раз и навсегда. Со мной этот номер не пройдёт. Теперь…

— Да отстань ты, задрот несчастный! Клим! — снова закричала она.

Мда, похоже репутация бывшего владельца тела в глазах сестры настолько низка, что она мои слова вообще всерьёз не воспринимает. Будет трудней, чем я думал. Но не отпускать же её реально с тройкой грязных пьянчуг под слёзы матери?

Пока я думал как именно успокоить девчонку без рукоприкладства, дверь, за моей спиной, которую я всё ещё перегораживал собой, снова открылась с другой стороны. Я не успел закрыть её на замок, но, признаюсь, и не ожидал, что панки снова решат вернуться.

Однако, обернувшись я увидел их в полном составе во главе с Климом. Двое кухонных пивозавров, похоже, снова воспряли духом, воссоединившись со своим лидером. И теперь все трое старательно делали вид, что они крутые и опасные парни.

— Чего стоим? Валите отсюда.

Ответил, конечно же, Клим.

— Верку выпусти, чушка ботанская. Она с нами.

Сестра, конечно, хотела воспользоваться моментом и протиснуться наружу, но её схватила мама, со слезами уговаривая не убегать.

— Давно в обезьяннике не сидели? Повторяю, валите нахер отсюда.

— Мусорам звонить собрался? Может ещё папочке пожалуешься, лох, — не унимался Клим.

— Позвоню обязательно, — спокойно ответил я, — но перед этим сам вас отхерачу, чтобы спокойно дожидались их приезда.

— Ну попробуй, — усмехнулся панк и сделал попытку вытащить меня из квартиры на лестничную клетку.

Ожидая такое развитие событий, я уже приметил лежащий на комоде рядом зонт-трость. Так себе оружие, конечно, но лучше, чем ничего.

Так что, уклонившись, я сразу же его схватил и пустил в дело, изо всех сил треснув по руке, которая так нагло пыталась меня схватить.

От неожиданности он заорал и отпрыгнул. Я же воспользовавшись этой небольшой заминкой, сделал шаг вперёд и с силой толкнул одного из них на другого, причём прямо в сторону лестницы. К счастью, они были достаточно пьяны, чтобы потерять равновесие и теперь один из них чуть ли не кубарем катился вниз, а второй кое-как удержался за перила.

Не теряя времени, я снова переключился на Клима, он был самым трезвым и соответственно опасным. Так что я обрушил на него всю мощь адского орудия в моих руках, избивая его зонтом. Тот оказался парадоксально крепким и не собирался развалиться от моих ударов.

Смотрелось со стороны это наверняка забавно, но я себя почему-то чувствовал словно бравый мент из индийских фильмов, который дубинкой воспитывает уличных хулиганов. Не хватало только пафосной музыки и грудастой молоденькой красотки, чтобы та кидала на меня восхищенные взгляды из под длинных ресниц.

Вместо этого, момент сильно портили женские крики. Не знаю даже кто орал сильнее, мама или сестра, которая как разъярённая львица вырывалась из её цепких рук, видимо, желая подоспеть на помощь своему недоделанному ромео.

Что интересно, его дружки, после приключений с лестницей, свой пыл поубавили. Тот что с пирсингом решил, что безопасней будет помочь подняться своему корешу с ирокезом, игнорируя то, что их предводителя, Клима, в это время избивают. Пусть даже не самым грозным орудием, но я уже успел оценить крепость и тяжесть зонта в моих руках. Вещь, сделанная на совесть!.

Хотя моему противнику тоже стоит отдать должное, он как мог пытался отбиваться и даже сумел меня пару раз ударить. Он даже не спешил сдаваться, хотя на его физиономии стремительно набухал фингал, точнее, начальная его стадия. Место удара так быстро и сильно покраснело, что я и сам такого не ожидал.

— Какого хрена вы там стоите⁈ — возмущённо заорал он на друзей, пытаясь пробиться сквозь град моих ударов.

После чего, я краем глаза заметил, что панки всё-таки начали медленно подниматься обратно по лестнице. Чёрт. Придётся отвлечься, чтобы опять их столкнуть, когда доберутся до верхних ступеней. В том, что мне удастся снова легко это провернуть, я не сомневался. Видимо, они и сами это интуитивно понимали, а потом не торопились.

И добраться до верха, они так и не успели. Закончилось всё раньше. Услышав крики, из соседской квартиры выскочил весьма бодрый дедок лет этак семидесяти пяти. Одетый в выцветший махровый халат, когда-то бывший синим. Сразу видно, любимая вещь. В руках он сжимал охотничью двустволку.

— А ну пошли отсюда, сукины дети! Проваливайте а не то я вас тут всех сейчас солью угощу! — заорал он благим матом, направляя её на Клима, глядя же на меня, он, напротив, расплылся в улыбке, — Здравствуй, Максим, — уже более благожелательно обратился ко мне он.

— Пал Палыч, только не стреляйте! — закричала мама, лучше милицию вызовем!

— Так я уже вызвал, — отозвался дедок.

Панки на лестнице быстро передумали подниматься и дали дёру. За ними ломанулся и Клим, получив от меня ещё пару смачных ударов по хребтине.

Повезло им, что дед в итоге всё-таки не выстрелил. К слову, как дружки сестрицы сбежали, он сразу же снова обратился ко мне:

— Рад, что ты уже дома, Максим. И как вижу, вполне здоров. Как ты его хорошо этой пал… — он прищурился, — зонтом? Хитро, — рассмеялся Пал Палыч, — милицию я, конечно, не вызвал, телефон уже две недели в ремонте, чтоб этих рукожопых понос пробрал!

От такого развития ситуации даже Вера притихла, хотя мама по-прежнему держала её за руки.