— Нет! Артем, нет!
Раздается звон стекла, грохот и скрежет металла, срабатывают подушки безопасности. А потом остается только леденящая душу тишина. Я понимаю, что я жива, и окутана со всех сторон белыми подушками. Пытаюсь выпутаться из них, но не могу. Боже, мой ребенок, что с ним? Эта мысль не покидает меня, от ужаса я даже забываю, как дышать. Я ощупываю свой живот, вроде не болит, и крови нет.
Через несколько секунд слышу, как открывается моя дверь, кто-то пытается убрать от меня сработавшую подушку безопасности. И наконец, ему это удается. Я перед собой вижу лицо взволнованного мужчины, который говорит:
— Жива? Давай, помогу выбраться.
— Да.
Я поворачиваюсь в сторону Артема, но не вижу его из-за белого полотна сработавшей подушки безопасности.
— Как он? Я не вижу его! Артем! — На эмоциях кричу я.
— Успокойтесь, давайте я помогу вам выбраться. — Говорит мужчина.
Я кое-как выбираюсь из машины с помощь мужчины, солнце сразу начинает слепить глаза, так, что приходится зажмуриться. Я смотрю на искорёженную машину и прихожу в шок. В одно мгновение оббегаю её с другой стороны. Там уже стоят двое мужчин и пытаются вытащить Артема.
— Господи, он жив? Пожалуйста, скажите, он жив! — Я расталкиваю их и подбегаю к любимому. Бледное лицо, голова откинута на сиденье. Он был без сознания, но дышал ровно. Я заметила, что у него разбита голова и кровоточит рана на руке. Мое сердце сжалось от страха за него. Я дрожащими руками нащупала пульс — он бился.
— Господи, Артем живи! Пожалуйста, живи! Ради меня, ради нашего малыша….
— Вытаскивать его нельзя. — Говорит один из мужчин, обращаясь ко мне. — Мало ли какая-нибудь серьезная травма позвоночника. Скорую мы вызвали, сейчас будет.
Меня всю затрясло от истерики. Я стояла перед искорёженной машиной и плакала навзрыд. Я всё ещё не могла поверить, что это произошло именно с нами. Я понимала, что каждая минута может стоить ему жизни. Боже мой, ну почему же все так произошло? Все было так хорошо. Я думала, что все закончилось. За что нам все это? Что я буду делать без Артема? Я не смогу без него жить.
Тут останавливается попутка, и из нее выбегают женщина и мужчина. Женщина подходит ко мне и говорит:
— Мы можем чем-нибудь помочь мы врачи?
Мужчина осматривает Артема на наличие серьезных повреждений и сразу же начинает оказывать ему первую помощь, перевязывает голову
— Молодой человек жив, но находится в критическом состоянии. — Сообщил мне мужчина-врач.
А женщина уводит меня в сторону и говорит:
— Давайте я вас осмотрю, хоть я и гинеколог, но первую помощь умею оказывать.
— Я как раз беременна, у меня маленький срок. — Говорю я.
— Пошлите в мою машину, болит что-нибудь? — Взволнованно спрашивает она.
— Нет, живот не болит совсем, только лоб. — И я указываю на ссадину на лбу, образовавшуюся из-за сработавшей подушки безопасности.
— Ложитесь на заднее сиденье, сейчас посмотрим.
Она быстро проводит осмотр, ощупывает живот и говорит:
— Конечно, без узи точно не скажешь, что и как, но раз нет кровотечения и боли, могу предположить, что с ребёнком всё нормально.
— Спасибо вам большое. — Я встаю и иду в сторону нашей машины. Уже слышны совсем близко сирены подъезжающих машин скорой помощи.
Врачи с помощью стоящих рядом мужчин вытаскивают Артема, укладывают на носилки, накладывают на шею фиксаторы и погружают в машину скорой помощи. Я еду с ним. Два молодых врача ставят ему капельницу, одевают маску, делают какие-то уколы. Я дрожащим от страха голосом спрашиваю:
— Какие у него травмы? Что с ним будет?
— Из видимых травм только перелом руки. — Отвечает врач и тут же накладывает еще один фиксатор на руку. — И, скорее всего, сломаны ребра. От таких ударов их обычно ломает. Но точно это или нет, покажет рентген. Не переживайте, мы уже сообщили в больницу, его экстренно примут, они уже ждут.
Я присаживаюсь рядом, беру Артема за руку, целую ее и снова плачу. Я смотрю на его лицо, какое же оно бледное и неподвижное. Я сидела рядом и молилась, чтобы он проснулся. Но он оставался без сознания.
Какое-то время мы несемся на большой скорость по трассе. Я считаю минуты до прибытия в больницу. Ну почему они так медленно тянутся? И тут понимаю, что должна сообщить родным. Быстро набираю номер Рената, и дрожащим голосом говорю в трубку.
— Ренат, мы попали в страшную аварию, Артем…. — Плачу я. — Артем без сознания, его сейчас везут в больницу. Я рядом с ним.
— Так Алина, держи себя в руках, успокойся! Тебе нельзя так нервничать. Он дышит?
— Да, мы сейчас в карете скорой помощи, его подключили к каким-то аппаратам, одели маску.
В больнице Артема сразу забирают в реанимацию, а меня к нему не пускает. Я так и остаюсь сидеть на скамейке в больничном коридоре перед входом в блок интенсивной терапии, не зная, что делать дальше. Время тянется медленно, словно вечность. Меня всю трясёт, голова раскалывается, но главное сейчас, чтобы Артём выжил. А с малышом нашим все в порядке. Я это чувствую. Вскоре прибегают Ренат с Ларисой и мои родители.
— Алина! — Кричит мама. — Доченька моя, ты как? — Они с отцом меня обнимают и целуют.
— Нормально. Со мной всё хорошо, а Артем реанимации. Я не знаю, что с ним. Мне ничего не говорят, меня не пускают.
— Ренат, пожалуйста, сделай что-нибудь. — Плачет Лариса.
— Сейчас разберемся. Успокойтесь все, если было что-то плохое, нам бы уже сообщили. — Говорит Ренат.
— Алиночка а тебя смотрели? — Спрашивает мама. — Что с ребенком?
— Нет. Никто меня не смотрел. Артем спас нас…. Он развернул машину, чтобы весь удар пришелся на него, а мы с малышом не пострадали. — Всхлипываю я.
Папа уже хочет возмутиться, но открывается дверь реанимации из нее выходит врач.
— Добрый день. Вы родственники Артема Ланцева?
— Да, это мы. — Лариса тут же подскакивает к врачу, а я вместе с ней. — Как он, что с ним?
— Я — его лечащий врач, Игорь Сергеевич Ларионов. Ваш парень родился в рубашке. У него сломана рука и три ребра слева, даже операция не понадобилась. Есть небольшое сотрясение мозга. Повезло очень, что органы не задеты после такой страшной аварии. Сейчас он находится в стабильном состоянии и его жизни ничего не угрожает.
— А к нему можно? Я так хочу его увидеть! — Спрашиваю я.
С моей души сваливается огромный груз. Я впервые за несколько часов могу вздохнуть полной грудью. Тревога потихоньку начинает отступать. Слава богу, что все обошлось.
— Пока нет. — Отвечает врач. — Вообще, мы в реанимацию очень редко пускаем. И только в том случает, когда состояние больного критическое, чтобы родственники попрощались.
— Игорь Сергеевич. — Говорит мама. — А кто-нибудь может осмотреть мою дочь? Она тоже после аварии, они вместе с Артёмом были в той машине, и она беременна.
— А что, вас еще не осмотрели, дорогая моя? — Удивленно спрашивает врач.
— Нет. — Тихо говорю я.
— Это очень плохо, но не переживайте, сейчас мы все решим. — Он берет трубку и набирает чей-то номер.
— Ирина Александровна, подойдите сюда, пожалуйста, тут беременная после аварии. Ей надо УЗИ сделать, проверить, все ли нормально с ребенком.
Буквально через несколько минут приходит женщина и забирает меня с собой. Мама быстро напрашивается с нами.
— Я ее мама, можно мне с вами в кабинет?
— Конечно, вы можете пройти, если пациентка не против. Как тебя зовут? — Говорит она ласково.
— Алина.
— Так, Алина, проходи в кабинет, располагайся на кушетке. Сейчас мы посмотрим на УЗИ, не пострадал ли твой ребенок. Мамочка, а вы располагаетесь рядом на стуле. Отсюда вам тоже будет прекрасно видно будущего внука. — И врач улыбается.
Мы с мамой четко выполняем указания врача.
— Алина, подними футболку и чуть-чуть расстегни штаны. Вот так, все правильно, молодец. Сейчас посмотрим, не переживай. Я даже отсюда слышу, как сильно бьется твое сердечко.
Врач выливает на живот гель и приставляет датчик к небольшой выпуклости на животе, немного размазывает гель, водя им в разные стороны, а потом улыбается и говорит:
