Мои отношения с Артемом зашли в какой-то тупик, если это вообще можно назвать какими-то отношениями, моя работа стала невыносимой. Я чувствую себя одинокой и потерянной. Я не знаю, куда идти и что делать дальше.

Мир вокруг меня рухнул, и я не вижу никакого выхода из этой ситуации. Мне кажется, что всё пропало, и я никогда не смогу вернуться к нормальной жизни. Я просто хочу закрыть глаза и проснуться где-то в другом месте, где всё будет хорошо. Но я понимаю, что это невозможно. Мне нужно найти способ справиться со своими проблемами самой. Но сейчас я слишком устала для этого…

Я подхожу стене и медленно оседаю на пол. Сил нет вообще. Рядом раздаются шаги, и я вижу, что на балкон заходит Артём. Он поворачивает голову и замечает меня, сидящей на полу.

— Алина! Тебе плохо! — Он мгновенно оказывается рядом.

— Нет-нет! — Я медленно поднимаюсь, опираясь на его руку. — Я просто очень устала.

Мы стоим на балконе совсем близко держась за руки, и молча смотрим друг на друга. Вдруг Артёма тихо произносит:

— Не уезжай….

— Нет, я не могу, это очень важно…. — Также тихо отвечаю я.

Расстояние между нами резко сокращается, мы одновременно тянемся к друг другу, словно опять находимся во власти какой-то неведомой силы. Этот наш поцелуй можно сравнить только со цунами, которое накрывает нас обоих. Мягкие властные губы Артема напрочь завладели моими, его руки также крепко держат мои руки. Я пытаюсь их высвободить, но он не дает, он подталкивает меня к стенке, и только тогда отпускает мои руки, и обнимает за ягодицы. Мои руки впиваются в его шею, наверное, оставляя следы от ногтей. Я не в состоянии уже остановиться, мое тяжелое дыхание говорит об этом, тело превратилось в мягких расплавленный металл. Артем тоже тяжело дышит, крепко вдавив меня в стену. Я чувствую даже через одежду жар его тела, его желание. И тут его губы спускаются ниже на шею, горячее дыхание просто обжигает меня, оставляя дорожки из поцелуев. Я откидываю голову назад и запускаю руки ему в волосы. Еще сильнее притягивая к себе.

И в этот момент нам абсолютно все равно, что в доме присутствуют наши родители, что в любой момент нас здесь могут увидеть. Есть только он и я. В голове рождается дикая мысль — это наш последний, прощальный поцелуй. Скоро я уеду отсюда, увозя еще совсем крохотную его частичку с собой…. Поцелуи становятся все настойчивей и откровенней, наши руки скользят по телам друг друга пости беспрепятственно, подол платья поднимается вверх….

— Алина! — Слышу я окрик мамы. — Алина! Ты где? На балконе?

Артем быстро отпускает меня, поправляя мне платье. Мои губы горят, дыхание сбилось, я вся дрожу, что не могу ответить. Но собираюсь с силами и кричу, как можно спокойней:

— Да, я здесь!

— Спускайся к нам, тут у Эльмиры такие красивые цветы, ты должна это увидеть.

— Хорошо, сейчас буду!

Я поднимаю глаза на Артема. Он стоит рядом, весь взлохмаченный, в наполовину расстегнутой рубашке, прожигая меня взглядом. Ничего не говоря, я разворачиваюсь и покидаю балкон.

Артем

Я остался один на балконе, подошёл к перилам и резко ударил кулаком. Вот черт! Это было сейчас какое-то наваждение. Такого острого желания я не испытывал никогда, до сих пор мое сердце готово было выскочить из груди. И если бы Алину не позвали, неизвестно, чем бы это сейчас закончилось. Мы бы предались страсти прямо на балконе дома моего отца. Мы оба уже почти приблизились к точке невозврата. Я стоял, облокотившись локтями на перила и смотрел в темноту сада, ошеломлённый и растерянный. В моей голове до сих пор звучал её сладкий голос. Она была так близко, я чувствовал тепло её тела, ощущал запах волос. Сердце билось в бешеном ритме, даже не думая успокаиваться. Вдруг сзади раздались шаги.

Я повернулся, ко мне приближалась Анна Григорьевна:

— Ну что, Артемка, сдался? — Спросила она, подмигнув мне.

— Я никогда не сдаюсь. — Немного грубо ответил ей, вообще не понимая, о чем она спрашивает.

— Вот и правильно, мне нравится твой боевой настрой. — ответила женщина.

— Вы меня извините, Анна Григорьевна, я не спал уже больше суток, и вообще не понимаю, что вы сейчас имеете ввиду.

— Ты думаешь, что я такая старая бабка, что ничего не вижу и не понимаю? — Строго сказала она.

— Простите, если вас обидел, вы совсем не старая, и замечательно выглядите. Я просто очень хочу спать, объясните же, в чем дело?

— Так вот, думаешь я не вижу, что происходит между тобой и моей внучкой?

— А что между нами происходит? — Не сдавался я, не желая нив чем ей признаваться.

— Ох, Артем — Артем! Я все видела, и все знаю. Я видела, как сейчас Алина вышла с балкона, как горели от поцелуя ее губы. А еще я каждое утро прихожу к ней в комнату, пока она крепко спит, я поправляю ей одеяло. Она так сладко мурлычет во сне и постоянно повторяет твое имя. — Говорит она, видя мой ошеломленный взгляд. — Ты знаешь, что она собралась вернуться в Индонезию?

— Да, она сегодня мне об этом сообщила.

— Мы не должны этого допустить. И я приложу для этого все усилия. — Сказала гордо Анна Григорьевна.

— Алина была очень категорична, сказала, что у нее там очень важное дело. Я не могу ей препятствовать, если это так нужно для нее.

— Артем, я постараюсь выиграть для тебя время, ну а дальше, все в твоих руках. — Она приобняла меня и добавила. — Езжай домой и ложись спать, у тебя действительно очень усталый вид. — Послушай старую бабку. А завтра у нас важное совещание, приглашаются только владельцы. Так что жду в одиннадцать в офисе.

— Спасибо вам, Анна Григорьевна.

И я ее действительно послушал. Вышел с балкона, и ни с кем не прощаясь уехал по-тихому домой. Надо и телефон еще отключить.

Артём

На следующее утро мы все собрались в конференц-зале. Анна Григорьева зачем-то пригласила своего юриста и по совместительству нотариуса Германа Александровича.

Алина, как всегда, опаздывала. Когда она, наконец-то, зашла в кабинет, Анна Григорьева громко сказала:

— Ну что, все собрались, тогда мы можем начинать.

Я обратил внимание на Алину. Вид у неё был ещё более усталый, чем вчера. Лицо бледное, глаза впали, даже с губ краска сошла. Светло-кремовое платье идеально подчеркивало фигуру, но было немного тесновато в груди и чересчур сильно облегало живот. Она еле передвигалась ноги на своих большущих каблуках.

Девушка устало опустилась на стул рядом со мной, тяжело вздохнула и сказала:

— Извините, пожалуйста, за опоздание.

Бабушка ей улыбнулась и продолжила:

— Все вы знаете, что через неделю мне исполнится как никак уже семьдесят лет. И, если честно, я уже устала. Хочу на пенсию, как Ренат. — Усмехнулась она. — Ты уже давно отошёл от дел, не напрягаешься вообще, а сильно моложе меня.

— Анна Григорьева, вы замечательно выглядите. — Воскликнул отец. — У вас ещё вагон сил, уж поверьте. Вам еще правнуков надо воспитать.

— Так вот. — Добавила бабушка. — С сегодняшнего дня я больше не буду участвовать в ваших противных совещаниях, голосованиях. Встречайте вашего нового совладельца бизнеса. Прошу любить и жаловать — Вишнякова Алина Дмитриевна.

— Что? — Спросила девушка.

— Герман Александрович, ваша очередь. — Сказала Анна Григорьева.

Адвокат встал и зачитал текс дарственной, согласно которой вся доля в собственности, принадлежащей Анне Григорьевне достаются Алине.

— Алина Дмитриевна, подпишите, пожалуйста, вот тут, и тут.

Девушка стала ещё бледнее, она взяла ручку в дрожащую руку и поставила свои подписи на каждом листе.

Всём начали аплодировать.

— Мама, я почему-то так и думал, всё ждал, когда же ты это сделаешь. — Сказал Дмитрий Александрович.

— Алина, ты принесешь новое дыхание в нашу фирму. — Сказал Ринат. — Я очень рад, что вы так сделали, Анна Григорьева.

Мы с Маратом тоже начали поздравлять девушку, на что она отвечала нам вымученной улыбкой. Я видел, как Алина одной рукой вцепилась в стол, ещё чуть-чуть, и она упадет в обморок. Я тут же подсунул ей стакан воды, и она с благодарностью мне кивнула.