— Только, чур, никого из моих людей и жаб не жрать. Кушаете только бычков.

— Договорилис-с-сь.

— Ну и всё. Можете приступать, — улыбнулся я, посмотрев на Анну.

— Виктор Игоревич, а можно Шайя будет паутиной стрелять, а я на улице постою и соберу всё? — С надеждой в голосе спросила Аня.

— Мне так-то без разницы, как ты процесс организуешь. Главное — результат. Можешь айнарок подрядить, они явно не боятся пауков.

— П-п-пожалуй так и сделаю, — кивнула Анна и пулей выскочила из ангара.

— Ис-с-стеричка, — прокомментировала Шайя.

— Уверен, вы подружитесь.

Спустя час Аня привела к погребу десяток айнарок и начался процесс сбора паутины. Женщины брали конец паутинки, торчащей из брюшка паука, прикрепляли его к бобине и после наматывали. Занятное зрелище. Хищные твари шевелят лапками, шипят в такт вращения колеса бобины, а паутинка потихоньку наматывается на катушку.

Странное начинание скажете вы? А я так не считаю. Во-первых, паутина на разрыв прочнее, чем стальная проволока. А во-вторых, пауки из пробоя часто плюются кислотой, в связи с чем их паутина приобрела стойкость к кислотным средам. К тому же, паутину королевы не каждым мечом можно рассечь. А это значит, что мои бойцы получат не просто набор красивых тряпок, а настоящую лёгкую броню.

Опять-таки, это совершенно бесплатно. Ну, условно бесплатно. Я паучихе — бычков, она нам — материал для костюмов. Как по мне, так это чертовски выгодный обмен. Ладно, дальше пусть Аннушка занимается, а мне пора в управление истребителей.

Прежде чем отправиться в управление истребителей, я заглянул в лазарет. Бойцы шли на поправку, но пока в сознание не пришли. Зато кожа у них порозовела и дыхание стало ровным. Сорвал с их формы номерные жетоны, у парочки даже нашел удостоверения, а заодно забрал десятого покойника.

С этим грузом и отправился к портальной платформе, установленной рядом с замком. Перед ней лежали сорок тел, прикрытых чёрной тканью. Эх… Тяжела работа истребителя. Сегодня ты уважаемый гражданин, а завтра начальство отправило тебя не пойми куда, и всё. Жизнь окончена.

Позвав на помощь монголов, я открыл портал и мы перенесли тела в управление истребителей. Когда я переместился в управу, то увидел сорок один труп, лежащий на полу. Привратники и истребители, стоящие на платформе, тихо шептались, а из кабинетов прибежали офисные работники вместе с Трифоновым.

— Вадим Иннокентиевич. Задание выполнено. Пробой закрыт, — коротко отрапортовал я. — Давайте продолжим в вашем кабинете.

— Д-да, — ошарашенно сказал Трифонов, не сводя взгляда с покойников. — Проведите опознание. Я скоро… — приказал штабс-капитан куда-то в пустоту и пошел следом за мной.

Оказавшись в кабинете, я привычно уселся на кресло и порадовался тому, что мою просьбу удовлетворили. На столе стояла полная пиала шоколадных конфет.

— Вадим Иннокентиевич, я обнаружил на станции ГЭС семь трупов. Все гражданские. Их тела я не захватил. Нужно будет выслать группу для захоронения и опечатывания станции.

— Сделаем. Что с пробоем? — спросил Трифонов, глядя куда-то в пустоту.

— Внутри пробоя нашел сорок трупов и десять человек в тяжелом состоянии. В процессе транспортировки один раненный погиб. Девять выживших истребителей сейчас на лечении в моём родовом санатории, — соврал я; ну не рассказывать же мне про Дубровку.

— Каков прогноз?

— На их восстановление потребуется месяц. Но надеяться на то, что они вернутся к работе истребителями, не стоит. В пробое оказался монстр. Паучиха. Бойцов связали и ввели в их тела желудочный сок, который растворил мышцы и некоторые органы. То, что я успел спасти девятерых — уже чудо.

— Твою мать… И так работать некому, а мы на ровном месте… — выругался Трифонов, но, взяв себя в руки, посмотрел мне в глаза. — Благодарю за службу, Виктор Игоревич. Если бы не ты, то мы могли бы потерять ещё много ценных кадров.

— Да бросьте. Дело-то житейское, — отмахнулся я и взял конфету из пиалы. Как только я развернул фантик, в нос тут же ударил аромат ликёра. — Ммм! Пьяная вишня? Отличные конфетки у вас, товарищ штабс-капитан!

— Хрен с этими конфетами, — натянуто улыбнулся Трифонов. — Сверху пришла разнарядка на твоё повышение. За заслуги перед родиной, так сказать. — Вадим Иннокентиевич достал из ящика стола очередную грамоту и протянул мне. Напечатанный текст и внизу подпись императора. Мол, Виктор Игоревич, молодец и всё такое. — Поздравляю, теперь ты истребитель третьего ранга. — Пожал мне руку Трифонов.

— Ого! Вот за это спасибо! — радостно выпалил я.

— Ха-ха! Что я вижу? Дубровский радуется повышению? А где же твоё типичное возмущение в стиле «А где повышение зарплаты?», «Почему мне не выдали новый божественный артефакт?» и прочее?

— Нет, вы не подумайте. Мне до сих пор плевать на все эти звания и звёздочки. Радуюсь я потому,что Фёдор Лунгин тоже истребитель третьего ранга. Смекаете? — Расплылся я в улыбке.

— И теперь ты будешь над ним издеваться из-за того что он к третьему рангу карабкался десять лет, а ты за год осилил? — Осуждающе сказал Трифонов.

— В самую тютельку, господин штабс-капитан!

Я поднялся с кресла, забрал грамоту, скрутил из неё кулёк и высыпал туда все конфеты из пиалы.

— Топай отсюда. Вандал хренов. Ничего святого, — покачал головой Трифонов.

— Вадим Иннокентиевич, так это ж просто бумажка. Для меня куда важнее наши с вами дружеские отношения. Кстати, мой бог покровитель просил передать, что прянички у вас отменные.

— Ага. Пусть на чай заглядывает. Уверен, он про тебя сможет рассказать много интересного.

— Ха-ха! Да я и сам могу рассказать. Только у вас вечно чая нет. Либо кофе, либо ничего.

— Дубровский! — рявкнул Трифонов. — Ты достал бухтеть! Топай. Будет тебе чай в следующий раз.

— Поймаф на флове, — радостно сказал я, жуя конфету, закрыл за собой дверь и направился на телепортационную станцию.

Истребители выстроились в ряд перед покойными братьями и смотрели на трупы с гордостью и почтением. Среди собравшихся я заметил Лунгина. Он сделал шаг вперёд и, приложив кулак к сердцу, рявкнул:

— Честь и слава!

Толпа отозвалась: «Слава и честь!». Истребители, как один, ударили кулаком в грудь, кивнули и разошлись по делам. Лишь десять человек из отдела криминалистики остались, дабы опознать тела. Фёдор, такой бойкий на публике, внезапно превратился в желе. Как будто из него вытащили все кости. Подойдя к лавке, он устало опустился на неё.

— Погиб кто-то из знакомых? — догадался я, присев рядом.

— Двоюродный брат. Артемий, — коротко ответил Фёдор. — А это ведь я привёл его в истребители.

— У него была своя голова на плечах, и решение вступить в истребители он принял самостоятельно. Не вини себя.

— Виктор, он же был совсем мальчишкой. Двадцать три года парню. А я ему все уши прожужжал какое великое дело мы делаем. Вот он и…

— Вот он и принял решение вступить в истребители. Каждый несёт персональную ответственность за собственную жизнь и всё что в ней происходит. Понимаешь? По-другому не бывает. Жалко парня, но ты не виноват в его смерти.

— Так-то может ты и прав, но…

— Но тебе стоит сейчас закрыть рот, пойти к Трифонову взять отгул, а лучше отпуск. После отвезти покойного брата его родителям. Оплакать его в кругу семьи, Анна поедет с тобой.

— Да зачем…

— Это не обсуждается, — настойчиво сказал я. — Тебе нужна поддержка. А кто поддержит лучше любимой женщины?

— Спасибо, — шмыгнув носом, сказал Фёдор и хотел было меня обнять, но заметил у меня значок истребителя третьего ранга, а ещё увидел грамоту с гербовой печатью, в которую я завернул конфеты. — Какого хрена? — изумился он.

— Ну, так бывает, — пожал я плечами. — Едешь в командировку — и ненароком налаживаешь отношения между Россией и Японией.

Эх, а я ведь собирался хвастаться и доставать Лунгина, но в текущих реалиях это было бы подло. Поэтому и пришлось ограничиться скромным объяснением.