— Тихон Тихонович! Приветики! — помахали ручками стриптизёрши и направились в раздевалку.

— Приветики, мои сладкие! — ответил им владелец заведения, расплывшись в улыбке. — Эх, Тихон. Дожил, блин, на старости лет. Такие красотки, а даже приставать к ним не хочется. Какие-то отеческие чувства испытываешь. Так, того и гляди, захочется своих детей завести, — сам себе сказал Продубровский и, усмехнувшись, закурил.

Следом за девчонками в клуб вошел необъятный гражданин. Сперва в дверях появилось его пузо, потом ещё немного пуза и только после этого стало видно щёки. Огромные сальные щёки. На лице гостя было презрение с помесью превосходства.

— Что вы тут устроили⁈ — рявкнул толстяк, остановившись в центре зала. — Какую-то проститутошную открыли, прости господи. Не боитесь, что вас ненароком сожгут ночью?

Официантки, завидев неадекватного гражданина, попятились в сторону кухни. Бармены бросили на дурачка пару взглядов и продолжили натирать бокалы. И только Тихон Тихонович спустился со второго этажа и решил поприветствовать гостя.

— Уважаемый, а ты не боишься, что тебе тут ненароком все зубы выбьют? — Продубровский упёр руки в бока и посмотрел на гостя с высоты своего немалого роста. Для него толстяк был словно карлик.

— Фу! Как я и думал, владелец этой помойки просто безвкусный мужлан, — фыркнул жирдяй, презрительно осмотрев Тихоновича с ног до головы.

— Мужлан? Ха-ха. Из твоих женоподобных уст это звучит, как комплимент, — засмеялся Продубровский и тут же, посерьёзнев, спросил. — Ты по делу зашел или свалишь подобру-поздорову?

— По делу. Пришел посмотреть на конкурента, но понял, что конкуренцией тут и не пахнет. Клоповник, каких поискать. А мне уж понарассказывали… Эй! Что вы себе позволяете⁈ Уберите руки! Я вызову полици… Ай! Только не по голове! Ай! Больно! Вы не имеете права-а-а-а-а-а-а!!! — завопил толстяк, когда Тихонович сперва схватил его за ухо и потащил к выходу, а, когда добрались до двери, влепил ему такого пинка, что жирдяй скатился кубарем по ступенькам.

Отряхнув руки, Тихонович повернулся к бармену.

— Скажи девчонкам, что сальная угроза миновала. Можно продолжать работать.

— Сейчас позову их. Кстати, вы знаете, кто это был?

— Хряк-переросток?

— Ха-ха. Так и есть, правда он носит титул барона. Это Махаонов Феофан Борисович. Весьма мстительная личность. Да и надменности ему не занимать. Может и правда попробовать спалить наш клуб.

— Пусть попробует. Я тогда заставлю его жрать собственный поросячий хвост. Но я тебя услышал. Поставлю круглосуточную охрану. — Достав мобилет, Тихон Тихонович набрал номер племянника.

Я занял столик на берегу реки и созерцал цветение сакуры. Восхитительное зрелище. Неестественно розовые лепестки опадают и падают в реку, которая медленно уносит их вдаль. Красиво. Метафорично. А сейчас ещё будет вкусно. Симпатичная монголка принесла мне целый поднос шашлыка. Слюнки сами собой хлынули изо рта.

Маринованный лучок, петрушка, кинза и соус из томатов, перца и зелени. Схватив шампур, я тут же вгрызся в мясо, закусил всё это ароматной кинзой и зажмурился от удовольствия. Вот чего так не хватало этому месту! Мяса! Как можно больше мяса! Нужно увеличить закуп скота. Хочу, чтобы его здесь было столько, чтобымы бы при всём желании не смогли сожрать всё поголовье.

— Виктор Игоревич, ваше здоровье! — выкрикнул айнарец, салютуя мне полупустым шампуром.

— Ага. И вафе! — жуя, ответил я.

Слева донёсся восхитительный аромат рыбы, смешанный с запахом цитрусовых. Мангальщик решил поэкспериментировать и прямо сейчас запекал на решетке форель, разрезанную пополам. Содрал с неё шкуру и сверху всё полил смесью сока лимона и апельсина, а после натёр травами, посолил и поперчил.

Вот зараза! Я — так то больше по мясу. Но пахнет так, что при всём желании не откажешься! А ещё жир этот прямо рекой течёт с форели, от чего угли то и дело воспламеняются. Глядя на эту магию, я уже представил, как будет хрустеть край рыбы у меня на зубах.

— Солонго! Положи мне кусочек рыбки по готовности! — обратился я к монголке, и та, улыбнувшись, кивнула.

Эх, а ведь я в прошлой жизни не знал таких радостей. Нет, у меня были деньги, я ел и пил от пуза. Но никогда не чувствовал подобного. Я дома. И мой дом не вся абстрактная планета, которую я должен спасти, а конкретно Дубровка. Здесь живут мои люди и с каждым днём их всё больше.

Я задумчиво посмотрел на вереницу работяг, тянущихся на запах рыбы. Их всё больше, а мангальщиков на всех не хватает. Нужно исправлять положение. Я уже собрался направиться в Японию и пообщаться с Онидзукой, но зазвонил мобилет. Это был Тополев.

— Никита Юрьевич! Рад, что ты позвонил! Как у тебя…? — начал было я, но Тополев перебил, ошарашив меня.

— Виктор, на моего тестя напали. Он в тяжелом состоянии, — нервным голосом сказал он, как будто всё ещё находился в шоке.

— Что? На Клима Антоновича напали? Он же милейшей души человек, — не поверил я, ведь министр торговли и правда был отличным дипломатом и мог договориться с кем угодно.

— После того, как ты получил контракты на замену импортной продукции, на моего тестя стали давить западные «партнёры». Клим Антонович послал их к чёртовой матери и вот, что из этого вышло, — пояснил Тополев.

— Твою мать… — выругался я, раздумывая над его словами. — Уж не из-за польских ли яблочек на него напали?

— Мы точно не знаем. Машину тестя взорвали, когда он в неё сел. Но я думаю, да, это поляки. Других конфликтов у Клима Антоновича не было. — На заднем плане послышался скорбный плач жены Тополева. — Кристина, успокойся. Лекари делают всё, что в их силах, — ласково сказал Никита Юрьевич, но от его слов стало только хуже. Его жена впала в истерию и, судя по звукам, выбежала из комнаты.

— Никита, где сейчас твой тесть?

— В Москве. Клиника Бронникова рядом с большим Строгинским затоном. Хочешь попрощаться с ним?

— Ты чего каркаешь? Иди жену лучше успокой. Будет твой тесть жить. Я уж постараюсь.

Положив трубку, я переместился в управу истребителей, а оттуда — в Москву. Поймал такси и через какой-то жалкий час стоял у отделения интенсивной терапии. Войдя внутрь, наткнулся на злую, словно собака, медсестру. Пыталась выгнать меня, но когда увидела моё удостоверение истребителя второго ранга тут же подобрела.

— Вы к сослуживцу пришли? — спросила медсестра, с пониманием посмотрев на меня.

— Типо того. Скажите, в какой палате лежит Клим Антонович?

— Министр? — удивилась женщина. — Так это. В шестой. Но к нему никого не пускают. Император даже охрану приставил к нему. Вход разрешен только медперсоналу и близким.

— Понял. Спасибо за информацию, — улыбнулся я. — А не подскажете, где здесь туалет?

— А вон там, за углом.

— Благодарю, — кивнул я и пошел в указанном направлении.

Спрятавшись в туалете, я приоткрыл дверь и стал наблюдать за коридором. Медперсонал шастал туда-сюда и это были преимущественно женщины. А когда мне на глаза попался тучный врач, я использовал зеркальце и напялил его личину на себя.

Изменив внешность, я направился к палате номер шесть. Её и правда сторожили. Да ещё как. В коридоре находились четыре гвардейца в мундирах и ещё шестеро в гражданской одежде делали вид что они — пациенты. Все до единого сильные одарённые.

Да, я мог бы попросить Тополева провести меня, но если сам император велел пропускать лишь врачей и родственников, то пришлось бы согласовывать мой визит. А это заняло бы кучу времени. Времени, которого у Клима Антоновича может и не быть. Подойдя к палате, я наткнулся на амбала, смотрящего на меня телячьими глазами.

— Куда? — спросил он.

— Так знамо куда. На ярмарку я пришел, чтобы жонглировать и развлекать вас, клоунов. Пошел вон с моей дороги! Я главврач этой больницы. Нужно срочно перепроверить анализы пациента, если этого не сделать, то можно назначить не те препараты и тогда Клим Антонович умрёт. Хочешь, чтобы я донёс императору, что из-за твоей тупой морды министр торговли помер? — выпалил я, раздувая щёки и размахивая руками. Вышло убедительно и амбал сделал шаг в сторону, опалив меня злобным взглядом.