Охрана, скучая у входа, выкурила по сигаретке и зашла в клуб, чтобы помочь официанткам, а заодно залезть им под юбки. Остальной же город уже давно спал, готовясь вскоре пробудиться и начать новый день. Впрочем, спали не все.

Из подворотни вынырнула группа из десяти подростков. Трое остались на шухере, а семеро подбежали к стенам и принялись разукрашивать их матерными надписями. «Махаонов мужеложец!», «Я вчера траванулся в этой рыгаловке!», «Здесь совершают человеческие жертвоприношения!» и прочие бредни.

Да, написанное не имело никакого отношения к реальности, но беспризорникам было плевать. Точно так же, как будет плевать газетчикам, которые попытаются из этой писанины вытянуть по максимуму. Если они даже не опубликуют статью с цитатами надписей, то уж точно вытянут из Махаонова кучу денег за то, чтобы статья никогда не вышла.

Внезапно послышался пронзительный свист, и ребятня тут же сорвалась с места и устремилась в темноту. Из входной двери вывалились два охранника, довольно посмеиваясь.

— Хе-хе. А Машка ничё так. Мясистая, — заявил здоровяк без всяких признаков интеллекта.

— Да чёт хрен знает. Мне больше Зойка нравится, там хоть фигура есть.

— Нахрен тебе фигура? Ты смотреть на неё собрался, или жамкать? Ох, ёп твою… Это чё такое? — протянул охранник, указав пальцем на буквы, с которых стекала ещё не высохшая краска.

— Федя, это называется «прощай работа», — философски сказал второй и пошел в клуб на поиски растворителя.

Где-то в темноте, метрах в пятистах от заведения, послышался голос подростка «Тихон Тихонович, задание выполнено».

Спустя полчаса Гантулга вместе со своими бойцами притащил десяток бычков. Должен признать, эксперимент по ускорению роста скота удался. Да ещё как. Передо мной стояли двухтонные махины. Огромные мышцы бугрились под коричневыми шкурами, массивные рога дёргались из стороны в сторону, пытаясь вырваться из монгольских пут, но всё было бесполезно.

— Виктор Игоревич, куда их? — спросил Гантулга. — На мясо забьём и на вертел?

— Нет, мне нужны живые.

Потянувшись к мане, я создал лозы, которые оторвали бычков от земли. В следующий момент убрал некротический барьер с портала и закинул туда гигантских травоядных одного за другим. Послышался утробный рёв быков, какая-то возня с лязганьем по камням, шипенье паучихи и спустя минуту всё затихло.

— А что там? — поинтересовался Гантулга, кивнув в сторону портала.

— Одна очень голодная портниха, — улыбнулся я.

— Способная сожрать двадцать тонн мяса за раз? — монгол скептически приподнял бровь.

— Скоро сам всё увидишь.

Я снова запечатал портал некротическими лозами и решил не мешать паучихе отъедаться. А чтобы не тратить время попусту, направился в лазарет, куда Гру уже доставил спасённых истребителей.

В лазарете под больных выделили целую палату! Даже две койки остались свободны. Пациенты не приходили в себя, и состояние их оставалось крайне тяжелым. Но с помощью лоз Гру и регенерата, разработанного на основе квакштуньи всё должно быть впорядке.

— Виктор Игоревич, все пациенты отравлены, — пояснила Евдакия. — Их мышцы частично растворены ядом. На их восстановление уйдёт пара месяцев. Но даже так я не уверена в том, что они смогут вернуться к службе в рядах истребителей.

— Похоже, один окочурился, — выкрикнул Гру, склонившись над посиневшим мужчиной. — Остановка сердца. Пытался реанимировать, всё без толку.

— Да хранят его боги, — вздохнула Евдакия. — Гру Урфинович, помоги, пожалуйста, тем, кому можно помочь.

— И так делаю всё от меня зависящее, — отозвался Гру.

— Евдакия Павловна, я правильно ставлю катетер? — послышался голос Лилит.

Увидев демоницу, я расплылся в улыбке. Рога девушки Евдакия спрятала под медицинским чепчиком, хвост заправила под юбку. С виду — медсестра, как медсестра. Очень сексапильная медсестра. Правда, цвет кожи немного отличается и глаза с вертикальным зрачком, но издалека этого не разберёшь. Заметив моё выражение лица, Евдакия тут же встала на защиту рогатой.

— Виктор Игоревич, Лилит очень толковый сотрудник. Знает столько, что многие доктора наук могли бы позавидовать. А ещё она…

— Да, ещё она добрая и пушистая, — закончил я за Евдакию. — Вам меня не разжалобить. Заканчивайте маскарад, и пусть сидит безвылазно в лаборатории. Нечего по лазаретам шастать.

— Ну, Виктор Игоревич! Я же хорошо себя веду! — надула губки демоница и сложила руки на груди так, чтобы эта самая грудь практически вывалилась из халата.

— Топай в лабораторию, пока я тебя в кандалы не заковал, — строго сказал я.

— Ну, Евдакия Павловна! — как маленький ребёнок пискнула Лилит, призывая фармацевта на помощь.

— Лилюш, делай, как Виктор Игоревич говорит. Мы позже ещё обсудим условия твоей свободы. Да, Виктор Игоревич? — спросила Евдакия, требовательно посмотрев на меня.

— Ну разумеется! — протянул я издевательским тоном и, посмотрев на часы, добавил. — Но это будет точно не сегодня и даже не на этой неделе. Евдакия Павловна, вы уж проследите, чтобы мои оставшиеся коллеги выжили. А если получится вернуть их к обычной жизни, то будет просто замечательно. А ты, рогатая, если знаешь как им помочь, то не стесняйся, рассказывай. Это будет плюс тебе в карму.

— Посмотрим, — фыркнула демоница, показательно обидевшись.

Когда я направлялся на выход из лазарета, меня догнала Евдакия.

— Виктор Игоревич, ну девочка старается, может…?

— Не может. Работайте, — отрезал я.

— Всё, поняла. Не лезу.

— Вот и славно.

Похоже, Евдакия думает, что перед ней обычная девушка, а не демон скверны. Ох уж эта старческая доброта и наивность. Тело-то Евдакия омолодила, а вот нрав остался всё тот же. Больно добродушная она.

Выйдя из лазарета, я вернулся к порталу, снял некротический барьер и шагнул внутрь. В сумрачной пещере слышалось тихое чавканье. Как будто кто-то кушал очень сочный помидор. Ну, что ж. Посмотрим, сможем ли мы подружиться?

Паучиха старательно упаковала в коконы бычков и вывесила их над землёй. Судя по всему, у королевы не хватило терпения, и она принялась пить соки из ещё живой особи, из-за чего бычок дико ревел на всю пещеру и трепыхался, пытаясь вырваться из жвал паучихи. Но это было бесполезно.

Моё появление королева сразу же заметила, вот только никак не отреагировала, продолжив трапезу. Видимо, моя угроза её пугала намного меньше, чем возможность подохнуть с голоду. Я притаился в тени и стал ждать, пока она насытится.

Королева выпивала бычка за бычком, оставляя после себя лишь полупустые оболочки, на которые набрасывались её дети, пожирая недоеденное. Они сражались за каждый кусочек плоти, за каждую каплю оставшегося сока. Пробивали панцири друг друга, отрывали лапы, сбрасывали с верхотуры на землю. Пара особей рухнула у моих ног, расплескав зелёное нутро по камню.

Пиршество продлилось десять часов. Рой пауков успокоился и довольно раскачивался на паутине в такт порывов ветра.

— Нажрались? — усмехнулся я и потянулся к разуму королевы. На этот раз она соблаговолила ответить.

— Ш-ш-што тебе нуш-ш-шно букаш-ш-шка? — спросила паучиха в довольно оскорбительной манере, но без агрессии.

— Хочу предложить сделку.

— С-с-сделку? С-с-с тобой? Пха-ха-ха! Не с-с-смеш-ш-ши меня, — расхохоталась паучиха. — Венец творения никогда не с-с-станет договариватьс-с-ся с-с-с блох-х-хой.

— В данном случае блоха — это ты, — хмыкнул я. — Значит, так. Расклад у нас следующий. Либо ты присягнешь мне на верность, и я буду кормить тебя вкусными бычками, либо — секир башка. Выбирай.

— Глупый чш-ш-шеловечешшка. Я уш-ш-ше сош-ш-шрала двадцать таких-х-х, как ты. Думаеш-ш-шь, ты ос-с-собенный?

— Что значит, думаю? Я знаю, что это так, — расхохотался я так, что эхо пронеслось по пещере. — К тому же ты убила лишь двадцать, а в империи больше ста миллионов человек? Сможешь перебить всех? — Ответом мне была тишина. Королева задумалась. Вот это хорошо. Надо дожимать её. — Всех убить ты не сможешь, а у меня бычки вкусные, и куча прочей живности для тебя. К тому же… — я призвал из хранилища собранные ранее паучьи яйца. — Я собрал твою кладку. Откажешься, и я их уничтожу.