Войдя внутрь, я присвистнул. От былой разрухи не осталось и следа. Барная стойка во всю правую стену, слева расположились уютные столики, в центре — танцпол и сцена для музыкантов. На сцене стояла красотка в вечернем платье и нежным бархатистым голосом пела о странствиях и неразделённой любви.

Приглушенный свет навевал игривое настроение, чему способствовала и музыка. Со всех сторон доносился звон бокалов, которыми радостно грюкали мои друзья и знакомые. Тихонович позвал практически всех, кого я знал. И это было прекрасно. Вот только где же он сам?

— Юлия, я оставлю вас с Любавой на минутку, хочу переговорить с дядей.

— Хорошо, только возвращайся скорее, — ответила Юля, нехотя отпустив мою руку.

— Это что⁈ Клубника в шоколаде⁈ Хочу! Хочу! Хочу! — завизжала Любава и потянула Юлию к столику с угощениями.

Я подошел к барной стойке и, кивнув, спросил:

— Уважаемый, а где сейчас Тихон Тихонович?

— Вижу вы глава рода Дубровских, — улыбнулся бармен, окинув меня взглядом, при этом он продолжил протирать бокалы. — Тихон Тихонович у чёрного входа. Вы его племянник, и думаю, проблем не возникнет. Можете пройти, — бармен приподнял секцию столешницы и кивнул мне на дверь за его спиной.

— Благодарю.

Войдя в дверь, я оказался в узком коридоре, слева и справа от которого расположились шесть комнат. Одна из них была отведена под морозильную камеру, другая — под склад продуктов, третья — под алкоголь, в четвёртой хранились швабры и прочее хозяйственное барахло, а что в других двух, я понятия не имел.

Попав в коридор, я практически перестал слышать пение девушки, но ей на смену пришли новые звуки. Чавканье. Даже не так. Чавканье, смешанное с хрустом. Оно доносилось из-за угла. Подобный хруст ни с чем не спутать. С таким звуком ломаются кости.

Насторожившись, я использовал стандартный набор усилений, а после двинулся к месту, откуда доносился хруст. Старался идти так, чтобы меня не было слышно, но стоило подойти к углу, как под ногой скрипнула проклятая половица.

— Сдохни! — зорал Тихонович, выпрыгнув из-за угла, и занёс окровавленный кулак для удара.

Я был готов и влепил ему затрещину, от чего дядя тут же пришел в себя.

— Это что за фокусы? И почему у тебя руки в крови?

А Тихонович и правда был окровавлен. Белоснежная рубашка заляпана красными пятнами, а руки так и вовсе вымазаны по самый локоть. Дядя надрывно дышал и скрежетал зубами, прислушиваясь к звукам.

— Ты можешь объяснить, что происходит? — спросил я и заглянул за спину Тихоновича.

В проходе лежало тело человека с раздробленным черепом.

— Иди за мной, — кивнул Тихонович и направился в сторону морозилки.

Он повернул ручку и потянул дверь на себя. Она со скрипом открылась, продемонстрировав мне ещё семерых человек с разможженными черепами.

— Эти выродки решили сорвать открытие моей Фьёрентины. И лезут и лезут, как тараканы, — прорычал Тихонович.

Семёрка трупов была одета точно так же, как маги, которые похитили нас с Любавой. Всё та же невзрачная одежда и такие же непримечательные лица. Правда лица остались всего у двух покойников, у остальных они превратились в кровавое месиво.

— Кажется, я знаю кто их прислал. И нет, они пришли не для того, чтобы сорвать открытие, а за моей головой.

— Племяш, теперь ты говоришь загадками. Кто и на кой-чёрт прислал этих идиотов? — нетерпеливо спросил Тихонович и потянулся, чтобы почесать нос, но вовремя вспомнил, что руки в крови.

— Один поляк. А точнее, герцог, решил, что только он имеет право продавать императору сельхозпродукцию. И так уж вышло, что наш род вытеснил его с рынка. Вот он и пытается меня достать.

— Чего? С какого хрена он решил что весь рынок принадлежит ему⁈ Я так долго страдал в теплице ради Фьёрентины, что с уверенностью могу сказать, мы тоже имеем право торговать где и когда захотим! А если этот ублюдок пришлет ещё бойцов, то не беда, морозилка у меня большая, — Тихонович ухмыльнулся, оскалив зубы.

— Да, я тоже считаю, что он со своей завистью может идти лесом. Продолжай крошить черепа. Если потребуется помощь, звони. Антип пришлёт войска в течении пары минут.

— Думаешь, наших сил хватит, чтобы противостоять главе соседнего государства? — с вызовом спросил дядя.

— Я думаю, что он ещё не выжил из ума, чтобы направлять свои войска в империю. А если он на это решится, то Кречет сожжет Польшу до основания.

— Резонно, — согласился Тихонович. — Поможешь трупы закинуть в морозилку?

— Швыряй их в Дубровку, нечего им тут гнить.

— И то верно.

Я открыл портал и Тихонович начал перебрасывать семёрку в бескрайние луга. Я же сходил за угол и обнаружил там ещё пятнадцать тел, а также стены и пол, забрызганные кровью. Ого. Не слабо он тут разгулялся. Что примечательно, ни у кого из нападавших не было оружия. Видать, полагались только на магию, за что и поплатились.

Одного за другим мы закинули мертвецов в портал, дядя сменил одежду, умылся, и мы вернулись к гостям. Праздник уже набрал обороты, гости отплясывали, позабыв про манеры, горланили песни и пили. Очень много пили.

В толпе я нашел Вадима и попросил его создать портальный переход, ведущий в Дубровку. В случае, если нападут большие силы противника, мы мгновенно сможем перебросить сюда боевые крылья и всех перебить. Но всё же хочется найти мага, специализирующегося на големостроении. Эх… Только где ж такого найдёшь?

За размышлениями я даже и не заметил, как вечер перетёк в глубокую ночь, а потом и в утро. Рассветные лучи ворвались в открытые окна и настала пора расходиться по домам. Любава переела сладкого и её мутило, Гриша же, как курица-наседка, бегал вокруг своей ненаглядной и пытался ей помочь.

Юлия натёрла ноги от бесконечных плясок и при каждом шаге корчилась от боли. Пришлось взять её на руки.

— А кто это у нас такая маленькая девочка? Натёрла ножки? — начал я сюсюкать с Мышкиной, и тут же получил шлепок по груди.

Она улыбнулась и приняла правила игры.

— Дя. Ножки устали. Хотю домой, — Юля скорчила смешную рожицу и я не удержавшись захохотал.

— Всё, всё. Считай мы уже дома.

Когда гости разошлись, открыл портал в Дубровку. Я, Юля, Любава и Оболенский переместились на зелёные луга и как только я закрыл арку перехода, ко мне подбежал Антип и рапортовал:

— Виктор Игоревич! Мы умудрились заполнить ещё две бочки. Одна с помоями и мусором, а вторая с испражнениями!

Любава, Юля и Оболенский уставились на меня вопросительно.

— Не обращайте внимания. Маленькая шалость, которая, судя по всему, скоро перерастёт в традицию. Антип, открываем портал на свалку! Хотя нет, сперва сделаю пару приготовлений. — Сказал я, зловеще улыбнувшись.

— Ваше высочество. Мы взяли портальный переход под полный контроль. Как только Дубровский посмеет открыть портал, мы тут же ворвёмся в арку и всех перебьём, — сообщил капитан гвардии.

— Отлично, — ухмыльнулся герцог Фридрих Август Первый. — Как вообще он смог получить доступ к нашему переходу?

— Думаю, он отнял портальный камень у одного из офицеров и теперь…

— Я прекрасно знаю, что теперь. Топай к гвардейцам и следи, чтобы всё было сделано в лучшем виде. — Прорычал герцог,глядя в окно, за которым толпились сотни гвардейцев.

Капитан покинул замок и занял место рядом с подчинёнными. Герцог всю ночь не спал. Он пытался отмыться от г… от испражнений. Отмокал в ванной, тёрся мочалкой, да так, что почти сорвал с себя кожу. От недосыпа и злости он плохо соображал, и поэтому просто ждал нового визита Дубровского. А вот то, что Дубровский может заглянуть в гости лишь через неделю или месяц, в голову герцогу даже не пришло.

Но ему повезло. Полыхнула портальная арка и гвардейцы без раздумий ринулись в атаку. Вопль сотен глоток потихоньку затихал и вскоре совсем стих.

— Ха-ха. Чёртов молокосос! Умойся кровью, мать твою, — зловеще расхохотался герцог.

Портальная арка закрылась и двадцать минут ничего не происходило. Когда Фридрих решил, что гвардейцы заняты резнёй и ещё не скоро вернутся, портал снова открылся. Только на этот раз портальная арка была поистине огромна. Метров десять в диаметре не меньше.