— Я могу, ваше превосходительство. Можете на меня надеяться.

— Хорошо, — кивнул директор озабоченно и слегка успокоительно, — я надеюсь на вас. Проблема в том, что позавчера здесь, в Москве, был обворован его высокопревосходительство министр финансов. Егор Францевич потерял деньги и, самое главное, секретные документы, содержание которых могут только знать считанное количество сановников. И виновата, в конце концов, окажется полиция. МЫ! Такое в самом кошмарном сне не приснится!

Мы, конечно, оперативно провели немедленное расследование, к сожалению, ни к чему не приведшее. Но самое главное, следователи, люди опытные, но не тонкие дипломаты повели с министром, ну, скажем так, грубо. К тому же из трех человек лишь один был дворянин, да и то только второго поколения. Его превосходительство, в конце концов, начал сердится не на бандитов с Марьиной рощи, а на сотрудников нашей полиции.

Понимаете, с каким настроением уедет его высокопревосходительство из Москвы? Я разговаривал накануне с ним. Он недоволен, сердит, если не сказать зол и уже готов докладывать его императорскому величеству о плохой работе Московской полиции!

Аристарх Поликарпович сердито посмотрел на князя, словно это именно он был виноват в плохой работе, или, по крайней мере, написал этот доклад о плохой работе императору.

Константин Николаевич, мало что знающий в жизни ХIХ века, но будучи опытным работником, вообще, кивнул, соглашаясь, но молча. Захочет увидеть — увидит, нет — пропустит мимо глаз.

Директор увидел, обратился непосредственно к нему:

— Князь, вы человек мало что еще понимающий в следствии, хотя и закончили юридический факультет МГУ. Я не буду ждать от вас каких-либо исключительных результатов в конкретном следствии. Хотя, разумеется, если вы вернете секретные документы даже без денег, это будет хорошо, просто замечательно.

Но вы должны постараться сгладить впечатления министра если не от Москвы в целом, то хотя бы от Московской полиции, в частности — он долго и внимательно посмотрел на собеседника, добавил: — уже то, его делу о краже буде представлен представитель такой знатной фамилии, заставит его высокопревосходительство изменить мнение о старой столице. И, может быть, о ее полиции.

Что же по делу, — вздохнул Кормилицын, — вы еще много не знаете из практической деятельности, поэтому, прежде всешл,смотрите на работу следователей. Они хоть с неба птичек не хватают, но весьма и весьма опытны и старательны.

Он сердито посмотрел на князя. Константин Николаевич довольно безмятежно выдержал этот взгляд, понимая, что недоволен директор не конкретно им, а текущей жизнью, которая принесла ему таких на редкость бестолковых подчиненных.

И спокойно ответил, что предпримет все меры для успокоения его высокопревосходительства министра финансов. Про себя же отметил, что у него уже есть подобный опыт из своей эпохи. И хотя звали его просто товарищ министр, но спеси у него было также много. Как и гордыни и осознания своей важности.

Вряд ли это как-то успокоило Аристарха Поликарповича, но, по крайней мере, он сел на свое место и не так уже сердито сказал:

— Я еще раз говорю, мы мало берем сразу зеленых выпускников в сыскное отделение. Сначала они должны набраться опыта в частных детективных бюро или в других государственных организациях. Или, если уж и берем, — директор сделал паузу, явно проглотив нечто вроде «по блату», — то не ниже ХII класса — губернский секретарь. Ибо результат работы, прежде всего. А какие результаты у неопытных следователей?

Вы же с сегодняшнего дня будете временно приняты аж IX классом — титулярным советником. И, если вы сможете справиться с этим щекотливым делом, он будет вашим не временным, а постоянным чином.

Как-то странно. Константин Николаевич сразу же обратил на несуразность предложения. Наверное, если он не справится? Конечно, IX класс это сразу много. Даже для князя. ХII класс — губернский секретарь — это будет нормально, хотя и для него очень временно. А так ведь многие из подлых сословий считают за большое счастье подняться даже на такой уровень.

Ну а если будет нехорошо, так сказать, просто уже так не выбросят из полиции. За «хорошую» работу дадут и еще раз дадут и, может даже по лицу. Протекции отца тогда, конечно, будут бесполезны. Не годен и все. Не в таком он в чине, чтобы его слово столь серьезно весило.

— Я к чему так говорю, — пояснил его превосходительство, видя его замешательство, — к новому году — к очередному рубежу наград — вы станете уже коллежским асессором! Ну и орденок не последний вам подвалится, — Аристарх Поликарпович сказал, чтобы все было кристально понятно. Выразительно посмотрел. Подытожил: — так не делается, но надо, — выразительно позвонил в колокольчик. Моментально вошел секретарь. Неизвестно, что он желал увидеть, но спокойствие двух собеседников его явно обескуражило. Впрочем, директора настроение секретаря не обеспокоило. Он велел:

— Алексей, соблаговолите написать приказ от сегодняшнего дня:

1. Князя Долгорукого Константина Николаевича принять в сотрудники Московской полиции на чин титулярного советника;

Выразительное лицо секретаря вытянулось в изумлении, но он дисциплинировано промолчал, понимая, что у начальства и своя голова имеется.

— 2. Назначить князя Долгорукова старшим группы по розыску бумаг и денег его высокопревосходительства министра финансов Е. Ф. Канкрина;

— Как? — не выдержал секретарь, бросив на князя быстрый, но внимательный взгляд, — но, ваше превосходительство, не имея опыта, не имея положенного стажа службы…?

— Вот ведь какой! — Кормилицын выразительно-сердито, но с улыбкой посмотрел на секретаря. По-видимому, кроме служебных, их объединяло еще что-то такое, сугубо личное, позволяющее Алексею выходить за рамки дисциплины. Во всяком случае, Аристарх Поликарпович ничего не сказал, а продолжил диктовать:

— 3. Выделить князю К. Н. Долгорукому из подотчетных мне средств двести рублей под отчет;

4. Об исполнении донести.

— По четвертому пункту — чтобы боялись, — Аристарх Поликарпович улыбнулся, — пусть хоть кто-то промедлит — велю высечь. Если дворяне или классные чины — накажу штрафом, выговором, не дам следующий чин. Понял, сукин сын Алексей? — потом обратился к Константину Николаевичу: — а вы идите, князь с богом. Ход, конечно, авантюрный, да времени уже нет. И не обращайте внимания. Ваше дело — произвести следствие. Будет результат, будете на коне. Не будет результата сам, своими руками забью.

Хотелось было иронично хмыкнуть, но вспомнилась тут электронная документация в далеком уже ХХI веке. Там тоже была такая страшная, при чем необъяснимая и пустая круговерть, пока в 2029–2030 годы все не устаканилось. Не в лучшую сторону, кстати говоря. Бумаг стало электронных тьма! Больше стучишь на клавиатуре компьютера, чем проводишь розыск. Так что не скаль зубы, плохо будет именно низовым полицейским, в то числе и непосредственно тебе.

Секретарь Алексей, пока надиктовывал писарю, хлопотал по различным заботам Константина Николаевича, неоднократно бросал на него заинтересованные взгляды. Князь не повелся. Лишь улыбнулся многообещающе, взял положенные деньги и вышел из приемной директора. С собой у него было две выписки секретаря, заверенные директором. Вся документация!

Уже в коридоре вытащил из внутреннего кармана огромный портомоне — почти портфель для имеющих бумаг. Это еще досталось от прежнего Константина Николаевича.

Хотя, — подумалось, — он и сегодняшний достал бы, наверное, не лучше. По времени портомоне. По крайней мере, дизайн — строгий и не аляповатый — ему вполне нравился.

Положил туда бумаги, в настоящее время удостоверяющих его положение, положенные деньги.

«Может быть, не стоило бы брать казенные деньги у директора? — иронично подумал Константин Николаевич, — все-таки князь, благородная кровь!»

С другой стороны он государственный служащий небольшого уровня. Если он хочет нормально жить, на нищенствовать, как пенсионер, или просто жить, ему надо забыть про эти княжеские заморочки. Пусть детишки капризничают, а ему надо жить и работать! и ведь, между прочим, даже если он вырастет в чинах и должностях, все одно, будет жить на казенные средства. И уж следственный розыск ему вести не на свои деньги!