И громко, но очень завлекательно засмеялась, представляя, как он понимал, князя полным дураком, почти как в русской сказке. Только вот царь здесь был не сказочный, а всамделишный император, и он сейчас, судя по его взгляду в проеме двери, был в очень дурном расположении духа.

А он, как никакой, но все же историк видел, что это не подделка, это настоящий император Николай Павлович. Высокий, пока еще статный и представительный. С красивыми, надо сказать, усами и знаменитым парализующим «взглядом василиска».

Так и стоял Константин Николаевич в перекрестья взглядов. Спереди его обстреливал зло и с напряженным вниманием сам император, от чего попаданец чувствовал, что его тело становится чужим и все больше не поддающимся управлению.

Но сзади его подталкивали настойчивыми и одобряющими, надо сказать, теплыми на физическом уровне взорами.

Попал как кур во щи, — немного растеряно, но внутренне весело подумал попаданец. Если бы в этом теле существовало лишь сознание жителя XIX века, он был бы смутился и промолчал об уже любимой им дочери императора, как ее там Марии Николаевне (?), Но сейчас его еще поддерживало сознание опытного, старого человека XXI столетия, который уже один раз умер и потому ничего не боялся.

Любовь к нему пришла внезапно и стремительно, это как называется, любовь с первого взгляда. В прошлой жизни он в нее не верил, считал, что это лишь киношный штамп и в реальной жизни его не существует. Так и прожил Георгий Васильевич тогда без любви (секс у него был неоднократно, но именно, как физический контакт, не более). И теперь это сознание пожилого человека понимало, что вот он блестящий шанс наладить не только интимную жизнь, но и с любимой женщиной.

К нему стремительно пришла, как весеннее половодье, любовь, и он не только к ней медленно шел, он стремился ее. И пусть император Николай Павлович сердится, его, как отца, любящего и стремящего содержать прилично старшую дочь, но он на ней женится и наплевать, что она дочь императора и почти цесаревна. Впрочем, Мария Николаевна ею никогда не будет. Ее дед Павел I, находясь в гневе и первую очередь на свою мать Екатерину II, опубликовал указ о престонаследии, в котором на веки вечные определял преимущество наследников мужского пола. С учетом того, что у нее отца было достаточно много сыновей, шансы были очень ничтожны.

Плевать, в конце концов, они проживут и князьями Долгорукими в морганатическом браке! Он лишь глянул на ее вдруг появившуюся избранницу. Та многозначительно посмотрела на него весела и гордо — не умер ли еще от страха этот не только князь, но и всего лишь мелкий чиновник?.

Заговорила по-французски (В Санкт-петербургском дворе, как и во всем российском дворянстве того времени разговорным языком был французский. Император, члены его семьи, придворные — все говорили на этом языке. Но мы ради простоты текста и для удобства читателя останемся на обычном русском). Он поспешил за ней.

И все равно, девушка вошла первой, горделиво посмотрев и на отца, и на появившегося откуда-то кавалера. Немного промедлив, пошел в кабинет и князь. Сейчас будет жестокая битва!

Внешне на его горделивом породистом лице не отразилось ничего, коме презрения ко всему миру и к окрестным людям в частности, но в душе буквально обалдевал:

Дочь императора! Вот это он попал! Но целуется она, как и все девушки — неумело, хотя и страстно. Ах какая красавица.

И уже увидев горделивый облик императора целой страны, он махнул рукой:

— Ну и что с того, что царская дочка. Красота добавилась? Прелестей? Ты же не денег с ней пишешь, а за красоту девичью жаждешь, хочешь ее в жены взять.

С этими мыслями он смело вошел в монарший кабинет. Увидел, что и девушка пошла в помещение… Просто вошла, как в свою спальню — обыденно и устало.

А вот князь Долгорукий прошел в кабинет, почтительно всматриваясь и уважительно улыбаясь, все-таки это сам император. Даже двухсотлетний стаж блуждания по историческим эпохам не помог. Он самодержавный монарх великой страны, а ты хоть и рюрикович, но все-таки князь с минимальным имущественным цензом. Разница огромная. Можно сравниваться с любым другим россиянином, но не с императором.

Пока Константин Николаевич глубокомысленно думал и молчал, неожиданно заговорила его (хоть бы получилось так!) девушка. А что, это ведь для князя Николай Павлович аристократ и могущественный чиновник, а для нее, прежде всего, отец, который ее очень любит и беспокоится. Так чего же тогда возмущаться и побаиваться, прикрывая свой рот?

— ПапА, — сказала Мария, — мы с тобой не раз разговаривали намедни о сыщике князе Долгоруком. Вот он, наконец, и появился. Как оказалось, не только умелый сыщик, но и смелый молодой человек и даже довольно наглый жених. Представляешь, он знаком со мной всего лишь несколько минут, а уже успел сделать мне предложение. Это было так романтично!

— Ого! — удивился Николай Павлович, посмотрел на Марию обеспокоено. Все же самая любимая дочь! Старшая дочь, а которую могут смотреть другие девочки и мальчики их семьи. Да и вообще…

— Он к тебе приставал, — обеспокоено спросил монарх, — или, паче чаяния, еще и бесстыже лапал?

Константин Николаевич обеспокоено замер, хотя и по-прежнему молчал. Тут уже и не нужна его реакция, без ее можно будет определить, хотя бы интересен он ей или совсем нет. Если же совсем не люб, просто обманет и отец выгонит, а то еще и определит «на отдых» в гвардейскую гауптвахту — пусть сам оценит степень своего нахальства поведения с императорской дочкой. Хотя жаль, конечно. И даже не ее статус великой княгини. Очень уж завлекательная она девушка!

Мария буквально на секунду посмотрела на князя Долгорукого, остро, но влюблено уколола взглядом и отвернулась. Это было на мгновение, но оба мужчины это увидели, или даже поняли это своими чувствами.

А потом она сказала так как- то тепло и проникновенно, что ни отец действующий император Николай Павлович, ни пока еще чужой мужчина князь Долгорукий (кстати, все больше и больше желающий оказаться родным и даже единственным) не смогли продолжить, ибо это становилось уж чрезмерно цинично.

— ПапА, — сказала она своим чудным голосом, — князь Долгорукий слишком благороден, и, может, скромен для этого, к сожалению. Так что ты не беспокойся, он, если и нахален, но только пока на словах.

После этого мужчины уже не могли просто скромно присутствовать. Но если князь Долгорукий все же сдержался и лишь посмотрел на девушку, то Николай Павлович повел себя не только как нравоучительный отец, честно и твердо блюдущий дочь до венчания, но и как властный и жесткий монарх, умеющий, если надо, и наказывать своенравных поданных.

Он встал из-за рабочего стола, за которым проверял какие-то документы, взял дочь за руки и только потом повернулся к Константину Николаевичу.

— Что же, «жених», — монарх так произнес это слово, что все присутствующие должны были понять, он не считает этот статус князя всерьез. Указал ему — ведь приглашен ты сюда по-другому поводу. Поработай следователем, потом посмотрим по твоим результатам, в камеру Петропавловской крепости ли отправить, или чем-то наградить.

Жених в его устах прозвучал как-то подозрительно и двусмысленно. Как уголовник, достойный лишь тюрьмы. Но не больше.

Император с некоторым любопытством посмотрел на гостя, которого они с таким нетерпением ждали и который так неожиданно проявился. И даже начал немедленно действовать. Правда, совсем не так, как от него ждали. Буквально — прилетел ангел, взмахнул белоснежным крылом и давай воровать, что попадется!

И что же с ним делать? Просто выгнать, или на тюремные нары определить, чтобы себя и родных обезопасить?

Константин Николаевич своим огромным служебным опытом понял, что сейчас у него должно быть, как у летчиков — первым делом самолеты, ну а девушки потом. Его пригласили сюда зачем — за орденом и, по-видимому, еще за важными услугами сыщика. А девушка Мария Николаевна после этого. Что же, он готов!