— Как печально, — кивнул император, — Александр столько лет работал. Вы точно уверены?
— Практически, ваше императорское величество. так может работать лишь хорошо знающий человек, — сообщил Константин Николаевич, — а чтобы окончательно увериться, сыграем небольшую сценку. Вы сейчас вызовите его сейчас, а я сообщу ему о новой методе вылавливания преступника. Для этого нам нужны губка и чернила.
Он посмотрел на стол. Как и подобает деловому столе, на котором хозяин работает с документами, там наряду с другими приборами стояли чернильница с чернилами и губки.
— Ваше императорское величество позволит мне? — вопросительно посмотрел Константин Николаевич на императора.
— Да, конечно, князь, — кивнул Николай Павлович, — секретных документов там вроде бы нет. А чернила… Тут люди сгорают, что уж вещи.
— Ну ваше императорское величество, я лишь раскрою дело, — открестился Константин Николаевич, — а судить будете, в конечном итоге вы.
Николай Павлович грустно улыбнулся и позвонил в колокольчик.
Слуга моментально появился. Он уже долгое время работал во дворце и хорошо знал свои обязанности, в числе которых было и прислуживание императору и его гостей.
— Ваше императорское величество, господа, — поприветствовал он всех находившихся в кабинете.
Император кивнул вместо приветствия, как это он делал не раз и сказал:
— Александр, у нас сегодня здесь объявился некий казус — украли деньги из моего сейфа, — он внимательно посмотрел на слугу.
Его реакция ему не понравилась. Хотя Николай Павлович еще никому не говорил о краже, уж этому слуге точно, тот же спокойно и понимающе кивнул, — мол, знаю и принимаю. Причем на своего императора он совсем не смотрел. Стесняется? Боится? Скотина!
— Александр, — вмешался Константин Николаевич, — за границей разработали очень четкий и гарантированный метод — дактилоскопия.
Он не знал, существует ли такой метод во второй четверти XIX века. Ему-то он был известен из практики XXI века. К счастью, был беспроигрышный метод — сослаться на заграничный опыт. Не зря в свое время говорили — «заграница нам поможет».
Константин Николаевич так и сделал и по реакции окружающих понял, что попал. Ни подозреваемый слуга, ни венценосный судья, ни остальные присутствующие — ни кто не заподозрил князя, что он из будущего!
Князь протер внешнюю сторону сейфа и объявил:
— Эта метода, в общем-то, простая и базируется в том, что узор кожи на пальцах разный. Сейчас мы отметим на сейфе четкий отпечаток, затем Александр даст свой. Если они будут разные, мы его отпустим. Если же совпадут — арестуем!
Уже по выражению лица слуги можно было представить, что просто ранее подозреваемый становится все более обвиняемым. На его лице появился зримый ужас вперемежку с паникой.
— Ваше императорское величество, — вдруг рухнул он на колени к ногам Николая, — пощадите. Сколько уже лет служу Вам верой и правдой!
— Эх, Александр, Александр, — император посмотрел вниз на слугу, — что ж ты так хозяина обворовал?
— Нечистый попутал, ваше императорское величество, — сознался слуга, — как нечаянно увидел такую кучу денег в ваших руках, как затмение какое нашло!
— Среди бумаг что взял, Александр? — спросил граф Бенкендорф уже более предметно.
— Нет, ваше сиятельство, ничего не тронул, — с надеждой посмотрел на него Александр, — разе мы не понимаем. Нельзя-с!
— Нельзя, — проворчал Николай, — раньше надо умничать. Сейф металлический как догадался открыть без ключа?
— Дак устанавливали-то его при мне, — простодушно признался Александр, — я и сумел.
— Да уж, Кулибин доморощенный, — посмотрел император на него сурово, — посиди-ка милый пока в холодной.
— Ваше величество! — взмолился слуга.
— Давай, давай, — подтвердил Николай, — месячишко пока посидишь, а потом и посмотрим, — Александр Христофорович, — обратился он к Бенкендорфу.
Тот, понимая, что от него требуют, вызвал жандармов. Подвывающего слугу увели.
Николай Павлович уже остановил свой взгляд на князе Долгоруком:
— Но как вы, Константин Николаевич, так быстро догадались, — он посмотрел на часы, — двадцать минут! Лично я еще ни о чем не думал, а вы уже быстро вычислили, и как, и кто?
— Всего лишь догадался, ваше императорское величество. В полицейском следствии надо обязательно идти от простого к сложному, — пояснил Константин Николаевич, — и, как правило, девять десятых на простом все и останавливается.
— О, — не удержался Бенкендорф, — как просто, однако, но как эффектно!
— Я тоже удивлен, — признался Николай, — вот, оказывается, как надо работать!
Князь молча поклонился. Сам он не считал своей удачей этот метод. Хотя и в XXI веке многие ему удивлялись.
— Как, граф, берете его? — меж тем спросил Николай Бенкендорфа.
— Почту за честь, государь! — не раздумывая, ответил главноуправляющий III отделения.
— Да, но я еще числюсь в Московской полиции, — робко заметил князь Долгорукий, — и хотел бы уехать уже завтра, как вы мне велели. Слугу вот послал на вокзал за билетами.
На это Николай Павлович властно и настоятельно сказал:
— Я желаю, князь, чтобы вы служили при дворе. Вы хотите мне перечить? Вы же видите, вы мне нужны, Господь Бог уже показал, что вы должны здесь находится…
Император вдруг замолчал и посмотрел на старшую дочь. Та при известии, что князь Долгорукий остается при императорском дворце закраснелась и явно заволновалась. Да сколько можно уже! Как ее утихомирить?
— Мария, — обратился он к ней, — я прошу тебя выйти из кабинета.
— Но… — попыталась она возразить, понимая, что сейчас, скорее всего, будет решаться ее будущее. И ведь н в ее пользу!
— Мария, я требую! — повысил голос император, — или опять загнать тебя в свою комнату?
Мария Николаевна только топнула ногой о пол и молча вышла. С тех пор, когда она по мере взросления не только говорить, но и логично рассуждать и ее отец уже не мог ее переспорить, тот стал делать просто — упирающую дочь закрывали в ее комнату. Оказалось очень эффективно и для отца не трудно. Зато ей было скучно и тоскливо! А с учетом того, что отец был сильнее, а потом с годами она вообще не доводила до ситуации физической борьбы, то ей только и оставалось, что показывать свою позицию, а затем пассивно ждать реакцию отца. Тот, занятый важной работой по управлению страной (император), как правило, все же уступал, понимая, что дочь уже взрослая дворянка и ей надо дать побольше самостоятельности. Но вот замуж он хотел отдавать только лишь за члена монаршего рода, то есть с учетом почти полного отсутствия холостых мужчин никогда. А князь Долгорукий такой душка!
Николай строго за нее вперил взгляд, напомнив еще раз поговорить с Марией наедине. Князь не из правящей династии, а Мария никогда не будет править, но ведь есть строгие правила и традиции, а они оба, как егозаконопослушные поданные обязаны им следовать.
Государю нравились оба — и дочь Мария, и умный и благородный князь Константин Николаевич из древнего рода Долгоруких. Но ведь реальность такова, что они не должны быть супругами. Никогда и ни за что!
С Марией он уже разговаривал, и понял, что она, как истая представительница женского пола его не поймет. А он не злой и бессердечный, он просто следует за стезей законов. Ведь не зря же следовать только своим желаниям!
Князь Долгорукий, как мужчина, оказался более договороспособным и понятливым. и, кажется, Николай Павлович нашел выход из этого пикантного положения. Первоначальное решение отправить его обратно в старую столицу, разумеется, неплохо наградив, потом становилось не очень удачным. Кто может гарантировать, что Мария ненароком не сбежит туда же? На чугунке (железной дороге) можно доехать за какие-то сутки. Потом обвенчаются и все — муж и жена! Скандал на всю Европу и Машу жалко. А потом, князь показал себя первоклассным следователем, в столице лучше уже нет. Не дурак же он выкидывать его от себя.
Лучше уж самому его женить, но на другой, конечно, хотя и из родовитой семьи. И приданое за ней дать щедрое от казны. Князь не обидится — все здесь имеется — и честь, и капитал!
