— А, пришёл… Садись.
Она кивнула на стул с потёртой сидушкой из ДСП, стоявший рядом со её столом. Людмила Борисовна была женщина простой (или хотела таковой казаться), потому и обращалась ко мне в отличие от почти всех в этой больнице на «ты».
— Вот, подписывай.
Она подвинула мне лист бумаги с набранным на пишущей машинке текстом.
— Это что?
— Читать-то умеешь? Заявление на отпуск. С 1 по 28 марта. Потом в бухгалтерию загляни за отпускными.
Блин, я уж и забыл, мы же отпуск с начальницей отдела обговаривали ещё в августе, при моём поступлении сюда на работу. Интерн — такой же врач, как и все в этой больнице, имеет аналогичные права и обязанности. В том числе право на отпуск.
Летом, оно, конечно, было бы лучше, но тут уж выбирать не приходится. Зато встречу день рождения дома, буду отсыпаться целыми днями, и каждый вечер видеться с Татьяной. Невеста как-никак. Мы с ней после той ночи, последовавшей за приключениями на хоккейном стадионе, встретились один раз, но без постельных сцен, потому как вечерами моя и её матери были дома, а сама Таня днём тоже работала.
Плохо молодым без своей жилплощади. Вот женимся — где жить будем? Она встанет в очередь на квартиру в своей школе, я в больнице, где буду работать (надеюсь, что в Пензе), и что — придётся ждать не год и не два. К тому времени детьми успеем обзавестись. Понятно, что жить придётся либо в моём родительском доме, либо у её матери. В обеих случаях у нас будет своя, пусть и небольшая комната. Или, наоборот, большая, смотря какую выберут Клавдия Петровна или моя мама. Потому как в обеих квартирах имеется номинальные зал и спальня.
Существует, конечно, вариант с покупкой кооперативной квартиры. Насколько я помнил, для вступления в ЖСК необходимо было внести первый взнос, равный 40 % стоимости квартиры. Для получения однокомнатной квартиры этот взнос был равен примерно 1100–1400 рублей, двухкомнатной — 1700–2300 рублей. Таким образом стоимость однокомнатной квартиры составляла около 3 тысяч рублей, а кооперативная квартира из трех комнат могла стоить 5–7 тысяч. Учитывая мои «музыкальные» доходы, с деньгами проблем возникнуть не должно.
Другой вопрос, что в ЖСК можно вступить только от какой-либо организации. И если бы я трудился, предположим, в одном из пензенских медучреждений, то мог бы претендовать на кооперативную жилплощадь, которая возводилась бы от горздравотдела. Впрочем, даже в таком случае, скорее всего, очереди не удалось бы избежать.
А есть вариант выкупить кооперативную квартиру у кого-то из членов жилищно-строительного кооператива. Должны же они продаваться периодически. Насколько помню, любой обладатель такой квартиры мог её продать, уведомив о том остальных членов ЖСК. Ну да ладно, пока об этом, наверное, рановато думать, если только ближе к осени.
Получил отпускные в размере месячного оклада, и 1 марта утренним рейсом отправился в родные пенаты. Маму я накануне предупредил по телефону, приятно её обрадовав, так как она, оказывается, была уверена, что интерну отпуск не положен, и речи потому об этом никогда не заводила. Пообещала к моему приезду напечь пирожков, ну и всяких разносолов приготовить.
Не обманула, были и пирожки, и разносолы в виде украинского борща на говядине с салом, чесноком и уксусом, а на второе — жареной со шкварками картошки. А я показал ей свою сберегательную книжку, на которую по традиции в конце месяца положил бо́льшую часть полученных за песенное творчество гонораров. Всего переводом получил чуть больше пяти тысяч, из них четыре на книжку, тысячу — маме на «мелкие расходы». Уже не такой резкий подъём доходов, как было месяц назад по сравнению с первым переводом в конце декабря. Но даже если денежный поток останется на таком уровне — мы с мамой можем жить припеваючи. Ну и с Таней, которой я пока о своих гонорарах ни словом не обмолвился. И маму попросил никому и нигде об этом источнике доходов не распространяться. В том числе сестре, а то мало ли, начнёт просить взаймы, тётку свою я неплохо знал.
Вечером позвонил невестушке. Доложился, что в отпуске, дома, и готов к совместному времяпрепровождению.
— Здо́рово! — искренне обрадовалась Таня. — Только сегодня не получится, много тетрадок набрала, проверять буду до самой ночи. А завтра вечер свободный.
— Хорошо, давай завтра куда-нибудь сходим.
— А куда?
— Пока не знаю… А куда ты хотела бы?
— Да вот хотела… В нашем драмтеатре завтра как раз премьера, спектакль «Святая святых». Мы с мамой хотели сходить, пошла вчера за билетами, а их уже нет. Говорят, за два дня буквально раскупили, потому что на афише главную роль Михая Груя играет Игорь Ледогоров, специально приглашённый из московского театра Советской армии на премьеру. Про это в «Пензенской правде», кажется, писали. Ты должен его помнить, Ледогорова, он в «Отроках во Вселенной» инопланетянина играл. Ну что ж, посмотрим с мамой спектакль в следующий раз, правда, уже без этого актёра.
— Говоришь, билетов нет? И знакомых у тебя в театре нет, выходит?
— Если бы были — то и с билетами, думаю, проблем бы не возникло. Не догадались мы с мамой, надо было за неделю идти.
Поговорив с Татьяной, я набрал Гришина.
— Вечер добрый, Октябрь Васильевич! Узнали?
— Арсений, вы? Конечно же, узнал! Как интернатура?
— Всё нормально, постигаю тонкости профессии, спасаю человеческие жизни. А сейчас вот в отпуске, на месяц почти в Пензу вернулся.
— Тоже хорошее дело. Чем планируете заниматься в отпуске?
— Отсыпаться буду, в кино и театр со своей девушкой ходить. Кстати, она мечтала на завтрашнюю премьеру в нашем драмтеатре попасть, пошла вчера за билетами — а всё уже распродано. Я вот про вас и вспомнил. Неудобно, конечно…
— Так! Никаких «неудобно», — сказал, как отрезал, Гришин. — Прямо сейчас позвоню директору театра Вячеславу Людвиговичу Визи, постараюсь решить вопрос. И кстати, я тоже иду на премьеру, правда, место у меня в директорской ложе. Так что сможем как минимум помахать друг другу. Вам сколько, два билета?
— Лучше три… Нет, четыре, — вовремя спохватился я. — Мы хотели ещё мою маму и будущую тёщу прихватить.
И в самом деле, чего это маму в театр не сводить? Когда последний раз туда выбиралась? Думаю, уж точно не откажется.
— Вот как? — хохотнул собеседник. — Насчёт тёщи верно, её огорчать нельзя.
Октябрь Васильевич перезвонил минуты через три.
— Ну что, решил я вашу проблему, есть четыре контрамарки, причём в партер. У него четвёртый ряд забронирован для всяких шишек, вы, выходит, теперь тоже в их числе, — не удержался он от очередного смешка.
— Ого, спасибо огромное, Октябрь Васильевич! А как забрать контрамарки?
— Подойдёте завтра перед спектаклем к кассе и назовёте свою фамилию, скажете, что вам должны были оставить четыре контрамарки. Платить ничего не надо.
— Даже не знаю, как вас благодарить…
— И не благодарите, это я вас должен благодарить за то, что вы со мной сделали тогда вашим… Даже массажем я это назвать не могу, поскольку то, что вы со мной тогда сотворили настоящее чудо!
— Да что вы, какое же это чудо, — скромно заметил я. — Всего лишь наука, основанная на древних восточных практиках. Вы, кстати, мои рекомендации выполняете?
— Ох, стараюсь, хотя время от времени позволяю себе выкурить сигарету или выпить чашечку крепкого кофе. Совсем отказаться выше моих сил.
— Главное — что время от времени, — подбодрил его я. — Понемногу снижайте дозу никотина и кофеина, и тем самым продлите себе жизнь.
Закончив говорить с Гришиным, поделился новостью о походе в театр с мамой. Она была приятно удивлена, тут же начала копаться в гардеробе, выбирая, в чём пойдёт. Новый ухажёр пока только по ресторанам её водил, а тут культпоход в театр. Пока мама примеряла платья, я снова набрал Таню. Услышав, что я сумел достать на всех контрамарки, включая мою маму, она от счастья чуть ли не завизжала в трубку.
— Сеня, я тебя люблю! Как? Как ты это сделал⁈
