Среди черных камней и угля поблескивали под фонариком Медеи розово-желтые кусочки меди.

– Потрясающе! – воскликнула девушка, доставая тот палкой из пекла. – Вот этот я себе заберу на память.

 Рука Медеи в черной перчатке потянулась за остывшим куском металла. Назир вдруг с необыкновенной резвостью для старика выхватил тот из-под ее носа и проворчал деловито:

– Мы договаривались на скидку, а не на медь.

 Медея с дедом уставились друг на друга. Внутри девушки поднималось раздражение. «Я же целый день ему помогала! А он зажал маленький кусочек металла!» – пролетело возмущенно в голове. Пес, вернувшийся с хворостом, застал, как Медея обзывает деда скупым жмотом. Из черной маски здоровяка послышалось механическое шипение, похожее на смех.

– Думала, Назир с тобой поделиться? – Пес прошел к глиняной печи и сложил дерево на песок. – Что касается денег, Назир уже не такой добрый. Тут он и нож тебе в бок воткнуть может.

 Старик вскинул руки примирительно и подошел к недовольной Медее. Опустив ладонь ей на плечо, он мягко усадил ее у огня, идущего с полуразрушенной печи, приговаривая:

– Украшения у меня самые лучшие! Они тебе понравятся гораздо больше, чем кривой кусок металла.

 Пока Назир нахваливал свое мастерство, с маски Пса то и дело доносились смешки. На это старик никак не реагировал, а Медея зачарованно наблюдала за слабыми языками огня, поднимающимися с узкого жерла печи в ночное небо. Генератор кислорода находился возле тонкой трубки печи, позволяя пламени гореть.

 Здоровяк опустился в метре от несмолкающего Назира. Девушка обдумывала, что ей делать дальше. Уставшей возвращаться в город по темноте, казалось плохой идеей. Но не ночевать же ей в компании двух малознакомых людей? Одного из них она, к тому же, должна ограбить.

 От мысли об этом Медея поежилась. Днем она ходила проверить, откуда Пес вышел таким кровавым. Четыре трупа лежали в расщелине. Тела, искромсанные на части, вызвали даже у привыкшей к мертвым девушки рвотный позыв. С трудом удалось обойти отрезанную руку и получше рассмотреть убитых.

 На ботинках красовались серебряные нашивки. Видимо, Грязный не делал ставку на один план. Медея не знала, была она основным или запасным вариантом. Ее это не особо волновало. Девушка проверила содержимое карманов мертвых и забрала все самое ценное, удивляясь тому, что этого не сделал Пес.

 Подобное не считалось осквернением, скорее это была обычная часть рутины в пустынях. Опередить падальщиков не зазорно.

 Так называли тех, кто собирал трупы людей ради выгоды. Большинство жителей поверхности не занимались каннибализмом. Поэтому падальщики относили тела туда, где за это могли выручить хоть какие–то деньги. После смерти человек стоил невероятно дешево. Всю амуницию падальщики забирали себе, если до этого их не опережали обычные воришки.

 Тараканы в домах Внешнего города почти не жили. Им нечем питаться в нищих комнатушках. Насекомых чаще всего покупали на рынках или разводили специально на фермах. Для самых крупных еду собирали по всей округе падальщики. Поэтому мертвецы, валяющиеся без дела, встречались не так часто.

 Сидя у костра, способного привлечь нежелательных гостей, Медея достала из кармана спрессованную пластину из тараканов, протянула еду худосочному старику и спросила:

– Назир, а давно ты этим всем занимаешься? Украшениями своими.

 Он принял еду, расплываясь в искренней улыбке. Старик говорил, пока жевал отсутствующими зубами:

– Всю жизнь, а мне восемьдесят почти.

 Белые брови удивленно приподнялись. Девушка не ожидала, что в таком возрасте кто-то способен спокойно разгуливать по пустыне. Она положила голову на руки и уточнила:

– И не боишься вот так шататься непонятно где в поисках меди?

 Назир пожал тощими плечами, а потом бросил короткий взгляд на Пса, сидящего рядом. Чем сильнее темнело на улице, тем тише тот становился. На стекле черного шлема играли блики от огня.

– Нищий я и не́мощный, большинство мимо проходят. – Старик качнул головой в капюшоне, на его лице появилась улыбка, полная нежности. – Пес первый был, кто спросил, чем я занят. Остановился в паре метров и молча наблюдал за мной почти час. Думал, убьет меня. Я перепугался весь. Кто знает, что он задумал?! А Пес давай, говорит, помогу, прям как ты.

 Желтые глаза направились на девушку, с интересом слушающую рассказ.

– Жаль тебя огорчать, старик, – со вздохом донеслось шипение с маски Медеи, – скорее всего, один из нас в ближайшее время умрет. Уж надеюсь, что это буду не я.

 По тому, как активно главарь банды пытался получить пластину, что была у Пса при первой встрече, девушка решила: терпение Грязного рано или поздно подойдет к концу. И он отправит людей с четкой целью убить изобретателя. До этого момента Медея могла и не дожить, если не пошевелится с кражей. Назир запричитал, что все вопросы должны решаться мирно, на что девушка взяла с песка один из остывших камушков, оставшихся рядом с глиняной печью, и запустила в Пса.

 Мужчина не слушал, о чем разговаривают спутники, но инстинктивно поймал летящий в него предмет. Он медленно повернулся и уставился на бросившую. Не подавая вида от удивления, насколько его реакция была молниеносной, Медея спросила:

– Где та штука большая, с которой ты гулял в прошлый раз?

 Пес молча перевел взгляд на огонь, не собираясь отвечать преследовательнице. Девушка недовольно закатила глаза.

– Я все равно ее украду, – равнодушно произнесла она, прекрасно понимая свою участь в случае неудачи. «Или умру в попытке», – обреченно добавил внутренний голос. Она продолжила вслух: – Да ладно тебе. Отдашь ее, и тебя все оставят в покое. – Медея с сарказмом произнесла: – или, может, тебе нравится убивать людей? Тогда, конечно, оставь ту пластину себе.

 Кровь с одежды Пса впиталась в черную ткань плаща. Видимых следов на нем не осталось. С других поверхностей она отпала, как только засохла. Кроме тел, лежащих неподалеку, в мирно сидящем перед костром ничего не выдавало и намека на жестокого убийцу.

 Медея рассматривала черную фигуру с любопытством. Хоть она и не видела лица Пса, но поза, в которой он сидел, показалась ей грустной. Он сжимал в ладони камень, что должен был прилететь ему в голову, словно совершенно забыл про него и вновь уставился на пламя.

 Девушка встала, собираясь уйти. Она сомневалась, что Пес приведет ее к своему изобретению, зная, что за ним хвост. Решив на следующей неделе последить за ним, Медея сделала шаг, когда Назир потянул ее обратно за плащ. Она инстинктивно чуть не залепила кулаком дедуле.

Медея боялась, что если не выполнит просьбу, то тощая рука, удерживающая край черной ткани, сломается.

– Назир, отпусти ее. Пусть идет, – донеслось механическое с маски Пса.

 Он бросил вперед камушек, что сжимал в ладони, и мирно проводил его взглядом.

– Ночью и одна? Ну даешь, – проворчал старик, усаживая девушку обратно, – мы даже как следует еще не познакомились. Как зовут–то тебя?

 Медея пожала плечами, пытаясь сбросить резко возникшее внутри напряжение. Настоящее имя озвучивать нельзя, а прозвище «звездочка», которым отец называл ее на поверхности, могло навести присутствующих на некоторые мысли. Рисковать не стоило.

 Старик рассмеялся.

– Как это ж без имени–то? – Назир заговорщически произнес: – Буду называть тебя Лиса.

– Почему Лиса? – поинтересовалась Медея. Она никогда не видела этих животных.

– Есть у меня одна сказка. – Старик обратился к Псу: – Тебе бы тоже послушать. Хорошие истории не теряют своей полезности со временем.

 Здоровяк не шелохнулся, но Назир выглядел уверенным, что его слушают.

– Давно, когда мир еще не переродился, – старик сопровождал рассказ эмоциональной сменой интонаций, – у людей жил Пес. Тот должен был сторожить огород хозяина. Лис же ради собственного пропитания постоянно пробирался на охраняемую территорию. Поначалу они дрались и кусали друг друга до крови! – Назир всплеснул руками и округлил глаза. – Но со временем оба поняли, что каждый из них поступает так не из ненависти к ближнему, а по нужде. С того дня они и начали дружить. Пес перед хозяином делал вид, что ловит Лиса. Лис старался питаться в другом месте и не создавать другу проблемы. И пронесли они свою дружбу до самой старости.