– Тогда сперва расскажите, пожалуйста, о произошедшем.

О’Нил замешкался.

– Простите, я не привык к такому, – он взял со стола какой-то прибор и начал бездумно крутить ручки настройки. – Итак. Я пришел позавчера около семи утра в лабораторию. И обнаружил шефа тут… Он был уже мертв. Я сразу позвонил мистеру Сандерсу.

Адам нахмурился.

– Сандерсу? Не миссис Крис?

– Разумеется. Шеф был гениальным ученым, но практические вопросы всегда решал мистер Сандерс, – Адам промолчал, и через пару секунд Мэтью продолжил. – Мистер Сандерс приказал ничего не трогать. Поэтому я ждал на улице. Запах, знаете ли.

– Запах? – удивился Адам. Тело еще не должно было начать разлагаться.

– Очень сильно пахло паленым… – Мэтью смутился. – Думаю, проще будет потом показать.

– Получается, место преступление не трогали?

– Верно. Только забрали тело. В остальном кабинет осмотрели люди, которых привел мистер Сандерс, они же попросили пока не… проводить уборку. Как я понял, планируется привлечь еще каких-то специалистов.

– Хорошо. Что ж, давайте посмотрим на кабинет мистера Криса, – Адам заметил тень сомнения на лице О’Нила, поэтому торопливо добавил. – Меня наняла миссис Крис. Мистер Сандерс в курсе. Я ранее работал в контрразведке.

Мэтью с облегчением кивнул и повел Адама в глубь лаборатории. Мысленно тот скривился. Формально он не врал. Сандерс действительно в курсе. Впрочем, самому Адаму такие словесные игры претили. Жаль, что иногда это единственное средство.

Сказать, что кабинет был разгромлен – ничего не сказать. Перевернутый и разрезанный едва не пополам картотечный шкаф. Выломанные с мясом ящики письменного стола. Вскрытый сейф. Адам прокрутился дважды вокруг своей оси, подмечая и запоминая детали.

Судя по всему, все, даже сейф, было повреждено одним и тем же орудием. Удивительно ровные проломы, которые потом чем-то обожгли. Это не пожарный топор, как Адам решил сперва. Он подошел к сейфу, чтобы внимательнее рассмотреть след от тонкого широкого клинка. Металл слегка оплавлен. Адам нахмурился. Что могло одним ударом пробить такой слой крепкой стали?

– Вы не в курсе, о чем говорили мои коллеги, которых пригласил мистер Сандерс?

О’Нил замялся.

– Мне оставили копию первичного отчета для миссис Крис…

– Прошу, дайте мне взглянуть, – Адам протянул руку в не терпящим возражений жесте. Мэтью быстро нашел папку бумаг.

«Неизвестное устройство… Расплавлена молибденовая сталь сейфа… Деньги и документы на месте… Патенты в сохранности… Лезвие перебило аорту…»

Адам отдал папку О’Нилу, подходя к замеченному ранее небольшому пятну крови на паркете. Очень небольшому пятну крови.

– Мистер Крис был пронзен насквозь? – Мэтью сглотнул слюну и кивнул. – Края раны запеклись?

Он мог не смотреть. И сам знал, что ассистент вновь кивнул. То же орудие, что вскрыло сейф. Правда, будь температура столь же высокой, крови не было бы вовсе. Адам нахмурился. Он встал и изучил след от лезвия на стене. Дубовая панель, которую неизвестный клинок пробил, немного потемнела. Адам вернулся к сейфу. Сел на корточки. На полу были заметны капельки, оставленные расплавленным металлом. Паркет вокруг них также потемнел.

Адам встал и повернулся к О’Нилу.

– Благодарю. Этого достаточно.

Они вышли в главное помещение лаборатории. Адам в этот раз осмотрел его внимательнее.

Просторное. Много вытяжек. Несколько столов с какими-то миниатюрными приборами. По углам значительно более крупные установки. Некоторые и вовсе заняли бы всю квартиру Адама. Они мерцали голубоватыми электрическими вспышками даже сейчас, когда никто за ними не работал. К каждому такому прибору вели канаты проводов толщиной с бедро.

Ранее подобных штук Адам не видел. Ему, как и остальной комиссии, обычно демонстрировали только сами инженерные образцы или макеты. Поэтому он не знал названий приборов и не мог сделать даже предположения о том, что с их помощью можно было изучать. Осталось только спросить О’Нила.

– Над чем вы работали последнее время, Мэтью?

– Боюсь, я не могу сказать. Многие проекты засекречены на государственном уровне!

– Это может быть важно для дела, – ассистент все еще колебался. – В общих чертах.

О’Нил вздохнул обреченно.

– Шеф нашел уже давно способ использовать частицы нексума не только для электрического резонанса, но и для механического. Некоторые разработки уже забрал мистер Сандерс. Но, кроме того, мы недавно обнаружили, что возможен гравитационный резонанс. Это может перевернуть все наши представления об использовании нексума!

Чем дальше, тем больше распалялся О’Нил. Он уже явно забыл, что эти сведения – государственная тайна. Слишком велико было желание похвастаться. Адам тихонько покачал головой.

– Сандерс забрал разработки?

Мэтью выглядел как рыба, вытащенная из воды.

– Да… Забрал. Наши разработки, как правило, теоретические. Мистер Сандерс всегда доводит их до ума перед тем, как патентовать и использовать в механизмах.

Адам кивнул.

– Спасибо, Мэтью. Вы очень помогли.

Адам вышел из лаборатории и нахмурился. Важные для Сандерса бумаги, похоже, не пропали. Точнее, не пропали патенты, о которых он говорил. Или О’Нил не был в курсе самых «вкусных» разработок. В любом случае в кабинете явно что-то искали и нашли. Иначе бы Сандерс не беспокоился бы о неких мифические бумаги. Судя по всему, дело принимало очень дурной оборот, ведь главным подозреваемым, как не посмотри, становился сам Сандерс.

Адам тихо выругался сквозь зубы и отправился обратно к трамвайной остановке.

На самом деле в каждой сугубо военной технологии можно найти что-то полезное в мирной жизни. Протезы помогут обычным рабочим. Технологии связи разумно использовать для того, чтобы любой мог связаться со своей семьей даже в другом городе. Разрабатываемые Эдвардом радары могут помочь с координацией маршрутов дирижаблей. Системы подачи патронов и двигатели можно использовать в конструкции новых мобилей. На практике, любая технология может быть применена и на фронте, и в тылу.

В этом настоящая сила всех механизмов. В какой бы области не было изначально совершено открытие, далее оно может применяться в других областях. Так, консервирование, и, тем более новейшая технология сублимации, изначально были разработаны для военных нужд, но теперь применяются повсеместно. Динамит, напротив, изначально не нашел военного применения.

Бороться с прогрессом и его распространением бесполезно в той же мере, как бесполезно бороться с ветряными мельницами.

W.S.

Когда Адам доехал до конечной станции трамвая, город вновь прогрузился в туман. Это был не тот туман, который Адам помнил по своему детству. Тогда газовых фонарей едва хватало, чтобы осветить центральные улицы в обычные ясные вечера. Плотный вечерний туман съедал этот слабый свет. Он наползал на город, скрывая все густой мглой. Адам помнил частые истории о людях, которые не могли найти дом в тумане и ночевали в пабах. Только с возрастом он понял, что некоторые дорогу домой и не искали.

Сейчас же туман не мог пожрать весь свет Мильдтона. Он приглушал яркие неоновые краски, но отступал стыдливо, не в силах дать ту же непроглядную мглу. Адам шел по улицам, держась подальше от каналов, которые соединяли Винью с морем. Раньше они были узкими многочисленными притоками в широкой дельте крупнейшей реки островного королевства. Сперва люди селились по их берегам. Затем окружили притоки камнем. А за последний век часть из них и вовсе засыпали. Но все равно в городе оставалось полтора десятка каналов. Иногда широких, иногда превращающихся в паутину мелких капилляров.

Адам, как уроженец Мильдтона, знал их всех поименно. Не только основные крупные каналы, но и каждый мелкий отнорок и тупик. Тут он играл с друзьями, рос, влюблялся, учился. Правда, во время службы в контрразведке он появлялся в столице не часто. Слишком много было разъездов по разным военным базам и лабораториям.