Эмбер думает, что на картине Лизи…

– Это рисовал «Неадекватный», – решаю больше ничего не говорить.

– Да ну! Он еще и рисует? – Эмбер округляет глаза.

– Угу, – вздыхаю.

– Псих – картины рисует. Я в шоке, – Эмбер закрывает глаза и качает головой.

Дия накрывает на стол. За обедом мы с Эмбер почти не разговариваем. Я осматриваю гостиную, убеждаюсь, что никого рядом нет. Наклоняюсь к Эмбер.

– Ты не знаешь, как там Аарон? Он тебе не звонил?

Эмбер перестает жевать, кладет вилку на стол и отодвигает от себя тарелку.

– Илзе, ты зачем это делаешь?

– Просто спросила. Я не могу вот так взять и забыть его.

– Аарон сильный, он, точно, справится. И ты это знаешь не хуже меня.

– Аарон, да. Отключит свои эмоции и забудет, кто такая Илзе.

– Да. Он может так сделать. А ты этого боишься, да?

– Очень.

– Все, Илзе, прекращай! – Эмбер срывается на крик, понимая, что все, что она пытается до меня донести, рушится вновь и вновь.

– Ладно, ладно, не злись. Больше не буду спрашивать.

– Не спрашивай. Не береди свои раны. Дай им зажить и поверь в то, что ты счастлива вот с этим королем ювелирной империи, – указывает на стул Веста, и я перевожу туда взгляд. – С этим, Илзе.

В моих глазах появляется образ Веста. Он сидит на стуле и внимательно смотрит на меня, с прищуром…

– Что-то вы припозднились с обедом, – слышу голос Жаклин и поворачиваюсь в ее сторону.

– Добрый день, – приветствует ее Эмбер. – Или уже вечер.

– Добрый день, Жаклин.

– Не буду вам мешать, приятного аппетита.

– Спасибо, – говорим с Эмбер одновременно.

– Жаклин, – окликаю ее, – сегодня на ужин придет моя мама.

Жаклин удивленно смотрит на меня.

– Почему раньше не сказала? Мы бы приготовили что-нибудь вкусное.

– Ничего не надо. Пусть все будет, как обычно, пожалуйста.

– Хорошо, милая. Как скажешь.

Милая? Так она меня ни разу не называла.

Через некоторое время, Эмбер собирается домой. Спустившись на парковку, спрашиваю у нее об однокласснице.

– Эмбер, как там Мэй? Вест говорил, что ее уволит.

– Илзе, можно о ней забыть. Она сначала мне названивала и обвиняла, что ее уволили из-за нас, а потом стала извиняться, за то, что всех подставила. Роберт и ее друга уволил, которому она звонила и доставала для нас информацию. Как он его вычислил, не знаю.

Громко выдыхаю.

– А работу новую Мэй нашла?

– Если честно, мне все равно. А вот то, что машина стоит во дворе, на которой ты тогда привозила Веста, вот это более интересная тема.

– Он ее не отдаст.

– Почему?

Пожимаю плечами.

– Сказал, что будет стоять здесь, как напоминание мне, что он всегда на шаг впереди.

– Ну с этим не поспоришь, – Эмбер смеется.

А вот мне совсем не весело.

Попрощавшись с Эмбер, возвращаюсь к себе в комнату. Находясь на лестнице, машинально смотрю на дверь Веста. Пройдя мимо своей комнаты, подхожу к его двери. Берусь за ручку, чтобы открыть, но в нерешительности убираю руку. Перевожу дыхание и берусь за ручку снова. Закрываю глаза, делаю вдох и распахиваю дверь. Открываю глаза, чтобы осмотреть обстановку. Комната больше моей в два раза… Вдруг слышу голоса Дии и Жаклин. Быстро вбегаю в комнату и тихо прикрываю за собой дверь. Замираю, прижавшись к двери, в ожидании, когда голоса стихнут. Продолжаю рассматривать комнату: практически все в серых тонах, большая кровать, прикроватные тумбочки по обе стороны, на стене огромное горизонтальное зеркало и комод под ним. Над изголовьем кровати, на стене – три картины. Сюжет, исполнение – завораживающие, совсем как та, что висит в моей комнате. Теперь-то я знаю, что это рисовал «Неадекватный». Подумав об этом, у меня бегут мурашки по коже. Непроизвольно поглаживаю руки и прохожу немного вперед. Комната – светлая, в ней огромное окно. Подойдя к нему, отодвигаю белоснежные шторы и выглядываю за стекло – это балкон. Он весь цветах, по центру двое качелей-кокон. Открываю дверь, выхожу на балкон и прихожу в восторг! Даже не догадалась бы, что владения настолько протяженные. Смотрю с балкона вниз и не верю своим глазам: сад, утопающий в зелени и цветах, огромный бассейн, шезлонги, беседки, надувные круги и многое другое. Удивляюсь, как я не замечала этого раньше? Вспоминаю, что окна в моей комнате выходят на противоположную сторону. Вдруг из небольшого домика, стоящего недалеко, выходят мужчина и женщина. Они – в возрасте. Не слышу о чем они говорят. Вижу, что он целует ее в макушку, и они расходятся в разные стороны. Она берет горшки из-под цветов и уходит за домик. Мужчина берет шланг и начинает поливать цветы. Видимо, они садовники…

– Какая красивая жена у Мистера Роберта, – вдруг слышу голос снизу.

Перевожу взгляд вниз, вижу, что мужчина поливает цветы у дома, смотрит на меня и улыбается. Это я понимаю по его глазам, потому что его густые усы и борода закрывают рот. Его волосы уже давно седые, немного взлохмаченные, от него как будто исходит яркий свет. Наверняка он добрый и отзывчивый по характеру. Я, как завороженная, смотрю на него и не отвожу глаз.

– Вы очень красивая, – еще раз произносит.

Опомнившись, теряюсь, натягиваю свою дежурную улыбку и продолжаю на него смотреть.

– Эйвери, подойди сюда! Здесь жена Мистера Роберта, – указывает в мою сторону.

Вижу, как женщина подбегает к нему и машет мне рукой. Машу ей в ответ и продолжаю глупо улыбаться.

– Как вас зовут? – спрашивает мужчина.

Кажется, я потеряла дар речи. Пытаюсь проглотить ком в горле, но не получается, поэтому быстро возвращаюсь в комнату Веста. Закрываю дверь балкона, поправляю шторы, тяжело дыша. Что это сейчас было? Какой-то другой мир!

Придя в себя, замечаю в комнате Веста еще две двери. Одна ведет в ванную комнату. А вторая? Подхожу к ней и распахиваю – гардеробная Веста. Все разложено аккуратно: вещи, обувь, ремни, часы, галстуки. Узкое окно в пол и зеркало таких же размеров. Нахожу еще одну дверь. «Неадекватный», а ты загадка! Решительно открываю ее.

– Вот черт!

Вижу большой круглый стол, несколько мольбертов, картины разной степени готовности, краски, карандаши, холсты, бумага. Помню, Мэгги говорила, что Вест перестал рисовать после того, как умер отец… Подхожу к столу, среди карандашей нахожу небольшой лист бумаги. Достаю и внимательно изучаю его. Чувствую, как мои ноги начинают подкашиваться. На бумаге – я. Нарисовано так четко и детально – смотрю на себя в зеркало. Не верится, что он мог так идеально меня нарисовать. Карандаш очерчивает каждый контур моего лица и прически. Понимаю, что это я на вчерашнем ужине в ресторане. Положив листок обратно на стол, подхожу к холсту. Снова вижу свой портрет: рука Веста, удерживающая пистолет, дуло которого находится у меня во рту, мои умоляющие глаза – все как в день нашего знакомства. Я спокойно и внимательно осматриваю ее, не чувствую никакого страха или ужаса. Внутри меня ничего не сжимается, как раньше. В голове вопрос: почему он запечатлел именно этот момент? Прихожу в себя от впечатлений, понимаю, что давно нахожусь здесь. Возвращаюсь обратно в комнату, закрыв обе двери.

Но просто уходить мне не хочется. Мне интересно, что он еще скрывает. Начинаю рыться в его прикроватной тумбочке, потом перехожу к комоду под зеркалом. Открываю все ящики, но не нахожу ничего интересного, пока не обнаруживаю в одном из них пистолет, выглядывающий из-под покрывала.

– Пистолет?! – произношу вслух и закрываю рот руками.

Достаю его и улыбаюсь. Desert Eagle «Mk XIX». Прекрасный выбор, «Неадекватный»! Проверяю магазин – полный. Вест, ты, точно, псих! Держишь в своей комнате заряженный пистолет. Убираю покрывало обратно и закрываю ящик.

Сажусь на кровать и жду возвращения Веста.

Роберт

Дуло пистолета приставлено к моему лбу. Я стою и не двигаюсь. Смотрю в ее глаза и жду. Жду? Еще как жду! Пусть она выстрелит, я готов умереть. Я уже давно готов умереть, черт меня подери! Еще с того дня, когда умерла моя сестра… Мой ангел с белыми крыльями, которую убили. Она не успела прожить свою счастливую жизнь, и я не успел насладиться ее смехом, голосом, запахом… Со временем стал чувствовать ее запах все меньше и меньше, а потом он исчез совсем.