– Да! Герой! – послышался крик с другого конца.

– Герой! – раздалось снова.

Признание для него было приятным откровением. Моррус всегда понимал, что его дело правое, всю свою жизнь он боролся со злом, с бесчинством, он видел в людях отцов и матерей, братьев и сестёр, он хотел защитить каждого, защита была его движущей силой, он не мог допустить зло, он видел, каким оно может быть, видел, как травится разум, видел предательство, как убивают невинных, как толкают людей на гибель. Смыслом жизни он видел борьбу со злом, и сейчас его война привела на этот помост. Моррус понимал, что зло проникло во власть, корона была отравлена, и он стал опасен, за что теперь понесёт наказание.

Толпа начала подхватывать возгласы, были и те, кто не знал Морруса лично, но их было меньшинство и, как эффект толпы, спустя короткое время, они также скандировали его имя. Волнения толпы продолжали накаляться, Моррус чувствовал это, и его без того горящая в душе ненависть разгорелась с немыслимой силой. «Только не сейчас! Только не так!» Он стоял молча и смотрел в толпу, тут не было нужды в словах, и так всё было ясно, все понимали несправедливость происходящего, все знали, что представляет собой этот человек, все помнили Хэнка Лютого и его кровожадных убийц, Стигийскую высоту, Валлиамское вторжение, все эти бесчинства прервал Моррус, человек, которого сейчас сожгут, человек, чья смерть может означать только одно – начало тёмных времён.

Стражник толкнул Морруса в сторону столба, толпа пришла в движение. Крики оглушили улицу. Вилен, который наблюдал за происходящим с балкона, ещё сильнее сжал от злости кулаки, он ненавидел Морруса, он считал его глупым идеалистическим бараном, который за своё идиотское добро пойдёт на что угодно. По распоряжению наместника Хэнка Лютого оставили в живых и помогли бежать. Моррус не сомневался в том, что наместник в доле от грабежей его банды, и тем самым был как кость в горле. Наместник приказал арестовать Морруса, осудить за гибель собственного отряда в бою за Валлиам и приговорить к смерти.

Трое мужчин из скандировавшей толпы двинулись к эшафоту Морруса, в тот же момент просвистели стрелы, все трое упали, один скончался мгновенно от попадания стрелы в голову, двоим стрелы попали в шею, они, корчась от боли и истекая кровью, пытались кричать, но были слышны лишь булькающие звуки. Толпа отошла и на мгновение замерла, воспользовавшись тишиной, наместник заявил:

– Ещё один крик – и смертей будет больше!

Толпу окутал страх, Моррус понял – это конец.

Палач с факелом подошёл к костру и поднёс его к веткам у ног, загорелся огонь. Вместе с огнём горела и злоба в душе Морруса, он видел страх в глазах людей, и его переполняла ненависть, он знал, что их ждёт, и что он бессилен этому помешать.

Пламя начало разгораться, и ноги уже чувствовали тепло, быстро переходящее в жар. Моррус вспомнил пытки в плену Эхберов, он был ещё молодым солдатом, тогда он провисел на дыбе всю ночь, и под утро верёвка оборвалась. Ему повезло, что это случилось при смене караула и удалось бежать, он не мог поверить в эту удачу. Его тревожили руки, которые, как он полагал, пришлось бы отнять из-за того, что он провисел так долго и не мог ими пошевелить, но добежав до леса он смог почувствовать их. Моррус подумал, раз уж смог вытерпеть такое, то и тут сдюжит, не гореть же ему весь день.

Загорелись сапоги. Огонь начал обжигать лицо, по ногам стрекотали языки пламени, огонь взялся за ступни, загорелась рубаха. «Я не стану орать», – сказал себе Моррус, – «Пусть моя смерть будет пугать этих тварей ещё не один год, мой дух не сломить». Пламя объяло всё тело, сгорели сапоги и загорелись ноги, боль была невыносима, дыхание сильно участилось, в ноздри влетал запах дыма и жареной плоти. В агонии Моррус переставал различать реальность и даже мысли в своей голове, он видел ужас в глазах людей, все понимали, что он в сознании, но не понимали, почему он молчит. Моррус понимал, что осталось ему недолго, ноги ужасно жгло, ещё немного, и он потеряет сознание от болевого шока, и всё закончится. В мгновение отчаяния вспышкой промелькнула надежда на то, что ему не показалась упавшая на голову капля. Он думал, что никакого дождя не хватит на то, чтобы потушить бушующее пламя вокруг него, и что дождь только растянет его мучения, но в ту же секунду хлынул ливень, и вместе с тем смыл сомнения. Пламя отступало.

– Это божья милость! – послышался крик из толпы.

Моррус оглядел ноги, они были в ужасных ожогах, кожа вздулась кровавыми волдырями, но они не сгорели дотла и были восстановимы. Толпа вокруг была шокирована увиденным, на лицах сиял восторг, женщины плакали, мужчины ликовали, сильный шум ливня не мог заглушить эти выкрики. Он почувствовал касание бога, он неспроста ощущал себя миссией, и понял, что рано грешил на судьбу, он был неуязвим. Он смотрел на Вилена, злость переполнила Морруса, он представил, как отомстит, и его ничто не сможет остановить. Наместник смотрел на Морруса, и было видно, что он взбешён, он резко подошёл к стражнику, ударил кулаком в плечо, затем что-то ему прокричал, крик утонул в шуме ливня, стражник озадаченно посмотрел на Морруса, потом снова на наместника. Вилен закричал вновь, стражник поднял лук и произвёл выстрел, точно в голову Морруса. Темнота заполнила его глаза, он умер.

Боль от стрелы показалась Моррусу мимолётной, она стала резко отступать, едва коснувшись пика. В кромешной темноте он ощутил своё тело смазанным изнутри маслом, он чувствовал, что начинает выскальзывать из него, сопротивляться этому он не мог. Тело становилось всё более скользким, а сам он будто становился тяжелее, что-то тянуло его вниз, он будто тонул с привязанным к ногам камнем. Моррус выскользнул из тела, к своему ужасу, он понял, что вместе с этим он выскользнул из этого мира. Он видел свои руки и ноги, но они были бесплотны как дыхание морозным днём. Падение начало ускоряться, вокруг была кромешная темнота. Он не заметил никаких изменений в ощущениях, он мог чувствовать, ему было страшно так, как не было страшно никогда, он не предполагал, что когда-либо будет способен испытать это чувство, он уже давно считал себя бесстрашным и готовым на всё, он знал, что не дрогнет перед любой опасностью, но это бесстрашие осталось по ту сторону границы привычного ему мира, сейчас он падал в бездну, и его бесплотное сердце готово было выпрыгнуть из бесплотной груди.

Взгляд тревожно шарил по сторонам, Моррус одновременно хотел найти связь с пространством и в то же время его пугал результат поиска, вдруг всё окажется ужаснее самых ужасных предположений. Вдалеке показалась еле заметная вспышка, будто спрятанная за толстым слоем тумана или дыма, через некоторое время вспышка повторилась, она была гораздо ближе. Моррус отчётливо понял, что эта вспышка, бело-мятного цвета, скрывается в облаках, и что он стремительно приближается к ним. Что за ними? Что его ждёт? Страх овладел им с новой силой. Ещё одна вспышка, через мгновение он влетел в облака, это были молнии, но не привычные ему с синим оттенком, те были мятного цвета.

Пролетая сквозь облака, страх достиг апогея, неизвестность – это самое ужасное, что может случиться с человеком, страх неизвестности – это то, от чего приёмов нет. Он почувствовал, как его начинает тянуть в сторону. Вылетев из облаков, глаза Морруса раскрылись в изумлении. Перед ним, далеко внизу, была чёрная земля, покрытая скалами, на границе с чёрной землёй начиналось ровное поле, уходящее в горизонт. Вдали, на чёрной земле, он увидел скопление огней того же мятного цвета, ему показалось, что это некий город. С неба в сторону этого города тянулись сотни лучей мятно-зелёного цвета, в один из таких лучей тянуло Морруса. Приближаясь к лучу, он смог разглядеть движение внутри него, то были бледно-зелёные тела людей, луч представлял собой некий коридор, по которому проносились тела на огромной скорости. Влетев в луч, Морруса встретило вплотную кричащее от боли и ужаса лицо. Оглядевшись, он увидел вокруг сотни тел, кто-то кричал, что не хочет умирать, кто-то звал о помощи, кто-то рыдал, это был оглушающий шум. Моррус попытался оттолкнуться, но руки проскальзывали сквозь другие тела, превращая их в однородный поток, несущийся к тем огням, которые виднелись в дали. Чувство неизбежности и неизвестности на мгновение поглотило Морруса. В голове промелькнула отрезвляющая мысль о том, кому он этим всем обязан, за что он должен переживать такое? Что вообще его ждёт? Чувство ненависти потеснило страх. Моррус почувствовал, как с возвращением ненависти он обретает плотность тела, как огонь злобы даёт силы, он попробовал зацепиться за летевшего рядом старика, тот был напуган так, что казалось лишился рассудка, получилось, он начал пробираться к границе луча по летевшим рядом телам, ненависть движила им. Добравшись до края луча, он посмотрел вниз, высота была огромной, его поразила гладкость темно-зелёного поля под ним, оно выглядело ровным, без малейшего бугра или холма, на нём не было деревьев и кустов, оно выглядело нереальным, но Моррус уже был готов принять что угодно за реальность. Нужно прыгать. «То, что мертво, умереть не может», – подумал Моррус. Набравшись решимости и отринув страх, он вытолкнул себя из потока тел. Моррус устремился вниз, подлетая он понял, что это не поле, не было травы, лишь ровная гладь, он закрыл глаза. Через мгновение он врезался в воду, обрадовавшись тому, что не разбился вдребезги, начал всплывать наружу.