– Есть выживший.

Назвав щенка Никсом, сокращённо от Феникса, Олаф впредь не расставался с ним. Новобранец пришёлся по душе всему отряду. Впоследствии, когда Никс подрос и окреп, он безошибочно вёл воинов по следу врага, лаям спасал отряд от Эхберских лазутчиков. Перед битвой Олаф привязывал его в стороне, и когда возвращался, пёс лизал ему лицо, вилял хвостом, скулил от радости, что его друг вернулся. Однажды Никс оборвал привязь, ворвавшись в бой, нашёл Олафа и прокусил шеи двум Эхберам, которые были рядом с ним, Олафу пришлось покинуть битву и увести Никса, он не мог позволить ему умереть. Олаф считал его самым умным псом, и бесконечно любил, и любовь эта была взаимной.

Остальные бойцы отряда также имели большой опыт в боях, самым молодым воином был Стерх, ему было девятнадцать лет, три из которых он провёл в боях. Стерх был отличным воином, но ветераны всё равно относились к нему надменно, несмотря на то, что он превосходил некоторых из них. Моррус находил его смышлёным парнем, но в силу молодого возраста он был ещё впечатлителен и слегка наивен, по-мальчишески был одержим историями о колдунах монастырей Софийских хребтов, которые могли подчинять себе стихии, создавать пожары из искры и сковывать льдом целые крепости. Его заветной мечтой была встреча с ними.

Моррус, Олаф и Крокс осматривали поле битвы, как вдруг один Эхбер подскочил и сломя голову кинулся прочь.

– Какой прыткий, – невозмутимо сказал Крокс.

Стоящий рядом варвар, не говоря ни слова, метнул топор в сторону убегавшего Эхбера, топор вошёл в спину, и тот упал.

Подсчитав потери и перевязав раны выжившим, войска союза приготовились выдвигаться к южной границе Рльеха, к городу Виллиам, который являлся пограничным. Моррус не мог поверить, что вот-вот закончит столетнюю войну. Он отправил гонца в Рльех с донесением, в котором попросил поддержки, провизии и средств на освоение пограничного города.

К вечеру дня, похоронив убитых соратников, отдохнув и набравшись сил, войска двинулись на юг. После двух дней пути, к обеду третьего дня, они подошли к городу на расстояние видимости. Моррус организовал разведку, остальные войска разбили лагерь.

– Атакуем сходу! – предложил Крокс.

– Пусть наберутся сил, – ответил Моррус, указывая на своих бойцов, затем он добавил:

– И к тому же мы не знаем о расположении и количестве войск врага.

Моррус знал Крокса ещё со времён первого сопротивления, они сражались плечом к плечу, но, как и последующие попытки отбить свои земли, они закончились неудачей. Стигийское нагорье подарило Моррусу шанс, и тот его не упустил.

К вечеру вернулась разведка. В городе было около половины тысячи воинов, силы были равны. Моррус помнил, как нужно захватывать крепость, атакующая сторона должна превосходить втрое обороняющуюся, но, несмотря на это, он принял решение на ночную атаку. Воины в отряде были опытные, и боевой дух после недавней победы был на высоте, они сами рвались в бой. К тому же Эхберы не ожидали нападения, по мнению Морруса никто не покинул Стигий.

В вечерних сумерках был обговорён план захвата. Моррус приказал не зажигать факелы, чтобы не выдать себя. Поделившись на три группы, они обступили стены города. Из Виллиама выходило двое ворот, и один вход был у подножья сторожевой башни крепостной стены. Главной задачей было вырезать как можно больше Эхберов, не обнаружив себя. Моррус и три дюжины бойцов вошли в сторожевую башню, к его удивлению, в помещении никого не было. Факелы не горели, была плохая видимость, бойцы шли на ощупь. Моррус боялся, что они могли кого-то пропустить и тот поднимет тревогу, но никого не встретилось на пути, пройдя через коридоры, бойцы подошли к двери, ведущей на площадь города. Три отряда должны были встретиться там и совместно зачистить башню. Моррус подошёл к двери, за ней не было слышно битвы, его охватило недоумение. Открыв дверь, отряд торопливо двинулся в сторону площади, в это же время на площадь прибежали остальные два отряда.

– Тут никого нет! – прокричал Крокс.

– Видимо, оставили город и ушли в свои земли, – предположил Моррус, затем добавил:

– Тем лучше для нас, нужно осмотреть главную башню.

Отряды ворвались в центральное здание, внизу горели факелы, но никого не было. Из главной башни выходило две двери на боевые стены города.

– Давай сюда! – крикнул Моррус Кроксу и указал на правую дверь, сам же вошёл в левую.

Войдя на стены, они заметили какое-то движение в середине стены, отряды устремились туда. Подбежав поближе, они увидели Эхбера, который в одной руке держал факел, во второй кинжал, рядом с ним была выложена огромная куча дров.

– Не дайте поджечь! – закричал Моррус, но было поздно, в ту же секунду Эхбер кинул факел в пропитанные смолой поленья и вонзил кинжал себе в живот.

Огонь вспыхнул мгновенно. Моррус понимал, что ничего хорошего в этом нет, что Эхберы не просто так оставили город. Нужно было как можно скорее понять масштаб бедствия, и ответ не заставил себя долго ждать. Один из варваров поднял руку, указывая на поле перед городом. Как капли на реке во время дождя, на нём начали вспыхивать факелы то там, то тут.

– Это будет наш Стигий, – с иронией подметил Крокс.

На этот раз Моррус оказался в западне, по вспыхивающим факелам он понял, что вокруг города стояло около трёх тысяч Эхберов, что в десять раз превосходило войско Морруса.

– Интересно, есть ли в Эхберском языке слово «переговоры»? – сказал Олаф.

– Думаю, после Стигия разговаривать они не станут, – ответил Моррус.

– Варвары не ведут переговоров, – сурово подметил Крокс.

– Как же их много… – сказал Брант, старший брат Крокса, в моменте все обернулись на него с недоумением, после чего он добавил:

– Где же мы их всех хоронить-то будем?

Варвары все как один захохотали. Моррус заулыбался, радуясь боевому настрою товарищей, затем он взглянул на наступающее полчище и тяжело вздохнул.

– Приготовиться к обороне! – громко скомандовал Моррус.

Предстояла тяжелейшая битва Морруса. Отряд снова поделился на три группы. Крокс с варварами заняли позицию у левых ворот, Моррус с большей частью воинов занял правые ворота, Олаф с десятком бойцов направился баррикадировать сторожевой пост, предварительно заперев Никса в одной из комнат центральной башни. Пёс чуял беду, скулил и лаял пуще прежнего. Основной задачей Моррус поставил не допустить прорыва Эхберов во двор, нужно было сдержать их в узком проёме ворот, в таком случае они утрачивали своё преимущество в численном превосходстве. Моррус обратился к бойцам:

– Братья мои, сегодня смерть придёт по наши души! Сегодня мы шагнём в историю лет как освободители Виллиама и Рльехских земель! Я запрещаю умирать, пока не будут убиты более десятка Эхберов на брата! Стоять нужно не насмерть, а намертво! – приказал Моррус.

Началась битва. Звенели мечи, вопили Эхберы, крики варваров раскатывались по крепостным стенам. Моррус боялся выронить меч, рукоять сильно скользила от вылившейся на неё Эхберской крови. Каменная брусчатка под ногами была залита кровью, что при некоторой сноровке помогало ронять врага на пол, главное было не упасть самому, ведь за падением мгновенно следовала смерть. В среднем воины разменивали на одного шесть Эхберов, это был превосходный результат, но недостаточный, ситуацию спасали варвары, они бились как боги. Моррус в ходе битвы анализировал потери, при пятидесяти убитых своих войнах, варвары все оставались на ногах, он не знал, как кончится бой, но надежда на победу оставалась. В порыве ярости два варвара вышли за ворота и там не смогли уцелеть от воткнутых в них копий, но несмотря на копья они всё равно продолжали рубить тела врагов, каждый из них разрубил не менее сорока Эхберов. Крокс, глядя на то, что остальные могут кинуться на помощь, приказал не выходить за стены крепости.

Бой шёл всю ночь, казалось, вся жизнь была короче этой ночи. Бойцы меняли друг друга, сил не оставалось, вместе с усталостью появлялись промахи и ошибки, ценой которым была жизнь. Начало рассветать, и Моррус смог увидеть границу Эхберских войск, увидев её так далеко, единственной положительной мыслью было то, что её хотя бы видно. Половина воинов отряда Морруса пали в бою, остальные были ранены. Бойцы перевязывали за углом раны и снова шли в бой. Морруса ранили в ногу, глубокий порез выше колена сильно кровоточил. Отойдя за угол он резким движение оторвал рукав рубахи и туго перевязал рану, Моррус сделал это настолько быстро что даже не успел отдышаться, бросив взгляд на воинов и подсчитав уцелевших, он вернулся в битву. От сотни варваров в начале похода осталось порядка шестидесяти. Эхберы потеряли половину, но несмотря на это, войска оставались значительными.