– Добрый день, сестра, – на всякий случай сказал Шенборн, подходя к ней ближе. – Тоже искали уединения?

Он улыбнулся ей.

Но лицо Маргариты оставалось непроницаемым.

– Мы одни, – она отложила книгу на столик. – Брат почти не ходил сюда в последние годы. И вам следует быть осторожнее. Это может вызвать подозрения.

– Альберт мне постоянно про это твердит. Следует быть осторожнее.

Ричард устало опустился в соседнее кресло, не спрашивая её позволения. Не потому что хотел быть невоспитанным по отношению к благородной даме, а потому что пытался привыкнуть к своей роли поскорее. Но Марго, кажется, и вовсе этого не заметила.

Она всё рассматривала мужчину возле себя. С какой-то смутной тревогой во взгляде.

И всё же она напоминала Ричарду не высокомерную особу королевского происхождения, а маленькую, тонконогую лань, которая готова в страхе сорваться прочь тотчас, если он сделает неосторожное движение.

На Маргарите было прелестное платье из голубого и белого атласа с узкими рукавами и золотыми лентами на плечах и тонкой талии. Её шоколадные волосы были красиво собраны на затылке так, что у лица свободными оставались лишь несколько коротких прядей. Голову принцессы украшал золотой венок из лавровых листьев, а на шее красовалась нить крупного жемчуга. Но прекраснее всего Шенборну показались её глаза: дивные и голубые. Не такие синие, как у Джовании, но преисполненные трепетной нежности. И уже совсем не красные от слёз.

– Как прошёл совет? – осведомилась принцесса, чтобы хоть как-то сгладить нарастающую неловкость.

– Вполне гладко, но работы ещё много, – заметил он. – А вы почему одна? Где ваши фрейлины, Ваше Высочество?

– Марго, – тихо поправила она. – Прошу, называйте мне так, как звал меня Вильгельм. Чтобы привыкли.

– Да, я помню, – Ричард невольно улыбнулся. – Марго. Я тоже звал… тебя так. Всё детство. Ты помнишь?

Девушка рассеянно моргнула. Будто только теперь осознала, что перед ней не просто кукла, похожая на брата, а живой человек.

– Да, – она смущённо улыбнулась. – Я тогда всё время бегала за вами двумя, как собачонка. Не могла оторваться. И как вы только меня терпели?

– Ты была очаровательна, – Ричард хотел было сказать, что она сделалась ещё очаровательнее с возрастом, но вовремя прикусил язык. Вместо этого он вспомнил: – Особенно, когда заявила, что выйдешь за меня замуж, когда вырастешь.

Маргарита густо покраснела.

– Ох, да, – она облизала губы, чтобы не улыбаться детским воспоминаниям, как дурочка. – Сколько же мне было тогда?

– Двенадцать, – Шенборн откинулся на спинку кресла, неотрывно наблюдая за тем, как прелестно розовеют её щёки. – Твоя матушка пришла в ярость.

– Зато батюшка обрадовался, – улыбка Маргариты стала отчётливее. – Сказал, что поженит нас, если мы с годами не передумаем.

Она вдруг отвела взгляд.

– И это заявление Карла тогда успокоило твою матушку, – заметил Ричард, чтобы сгладить неловкость.

– Почему? – не поняла девушка.

– Потому что его согласие на наш брак убедило её в том, что я не бастард твоего отца, а мы с тобой не кровные родственники, – шёпотом ответил Шенборн.

Голубые глаза принцессы снова обратились к нему. Меж ними пролегла сердитая морщинка.

– Я никогда в том не сомневалась. Я всегда видела, что вы с братом разные люди. И не понимала, как другие могут находить в вас нечто общее.

– А теперь?

Вопрос повис в воздухе, потому что Маргарита не могла понять, как следует на него ответить. Наконец, её уста приоткрылись, и принцесса прошептала с толикой сомнения:

– А теперь я обязана видеть в тебе Вильгельма.

В её интонации Ричард уловил некий сакральный страх. И от этого на языке вдруг появилось отчётливый привкус горечи. Марго боялась его. Именно из-за этого искусственно усиленного сходства с покойным братом. Это убивало.

– Так где фрейлины? – вдруг вспомнил он. – Как они посмели оставить принцессу одну, когда я велел следить неусыпно?

– Они все развлекают Джо, – Маргарита снова позволила себе смущённую улыбку. – Играют в какую-то глупую карточную игру и хохочут, как умалишённые, когда кто-то проигрывает и на спор выполняет чужое желание. Я сказалась уставшей и ушла к себе, но по пути решила почитать в тишине. А мои стражники дежурят у второго входа в библиотеку.

– Марго, – Ричард подался вперёд, но девушка едва заметно вздрогнула, поэтому он замер. – Если что-то будет нужно, ты всегда можешь прийти ко мне. Я всегда помогу и защищу тебя. И как король, но и как… я сам. Не нужно страшиться меня. Понимаю, тебе сложно смотреть и видеть то… что ты видишь сейчас перед собой. Понимаю твою боль. Потому что тоже испытываю её, – он шептал быстро и тихо, чтобы никто не мог услышать, но Маргарита слушала так внимательно, что не упустила бы ни слова из его речи. – Я потерял друга, который был мне, как брат. И теперь я в его шкуре. И это… странно. Не только для тебя. Для меня тоже.

Девушка медленно кивнула. Выражение её лица несколько смягчилось.

Ричарду ужасно сильно захотелось коснуться её руки. Но он не шевелился.

– Джо тоже очень больно, – прошептала принцесса с грустью. – Она не показывает виду, но я знаю, как тяжело ей это даётся. Она любила брата. А теперь даже лишена права его оплакать. Бедная Джо.

В памяти Шенборна невольно возник образ королевы. И те ядовитые взгляды, которыми она его щедро награждала при каждой возможности.

– Наша королева какая угодно, только не бедная, – сорвалось само собой.

– Не будь к ней суров, – Маргарита упрямо покачала головой. – Ты её совсем не знаешь. Отец её вырастил такой умышленно.

– Пожилой герцог Зоммерштерн? – Ричард припомнил его резкое лицо и добрые синие глаза.

Марго кивнула.

– Он воспитывал её будущей королевой, – принцесса задумчиво провела тонким пальчиком по краю столика между ними, и Шенборн с тоской проследил глазами за этим жестом. – Именно настоящей королевой. Герцог с её рождения сговорился с папой об их с братом обручении. Он учил Джо править. Учил принимать взвешенные, мудрые решения, разбираться в политике и культуре. Обучал языкам и поистине королевским манерам. И умению быть поддержкой королю в горе и радости. И брат в ней это очень ценил. Джования обучена стойкости. Но даже это не умаляет той боли, которую она пытается скрыть.

– А сам герцог? Он ведь ещё жив, кажется?

– Да, благослови его Избавитель, – принцесса набожно осенила себя благим знамением, и этот жест показался Ричарду крайне милым в её исполнении. – Но, увы, он страдает подагрой и почти не покидает Варден. Он уже давно передал титул Альберту, чтобы тот имел право находиться при дворе рядом с Джо и во всём ей помогать, а сам управляет Дрейгеном, но уже от его имени.

Она хотела рассказать что-то ещё о том, насколько хороша и добра королева, но осеклась, поскольку дверь в дальнем конце библиотеки вдруг отворилась. Вошёл лекарь – высокий, худощавый мужчина в чёрном одеянии. В руке он нёс сумку из жёсткой кожи. Лекарь оглядел библиотеку и тоже не сразу отыскал короля.

– Вот вы где, Ваше Величество, – он направился к ним с принцессой. – Прошу простить, что нарушил вашу семейную идиллию, но мне сказали, что я вам срочно нужен.

Лекарь остановился перед королём и принцессой, чтобы низко и с почтением поклониться.

– Да, я, – Ричард нахмурился. Жаловаться на головную боль в присутствии девушки ему не хотелось. Пусть она и прикидывалась его сестрой. – У меня разболелась голова. Подумал, что вы наверняка можете дать мне лекарство и облегчить неприятные ощущения.

– Да, мой король, – лекарь поставил сумку на ближайший свободный столик.

Он извлёк из нагрудного кармашка пенсне и с важным видом устроил его на правом глазу, смешно зажав бровью. Око за выпуклым стеклом визуально увеличилось.

Марго пришлось отвернуться, чтобы спрятать едва сдерживаемую улыбку.

Целитель подошёл к королю и наклонился, внимательно разглядывая его лицо. Он нащупал пульс, осмотрел глаза и попросил показать горло. Задал несколько странных вопросов, после чего принялся рыться в сумке.