Люди говорили, природа сошла с ума, закрывали ставни и подбрасывали побольше бревен в печки, а Ингвар чувствовал себя по-настоящему счастливым.

Когда-то он мечтал о совсем простых вещах. Большом и теплом доме, веселых друзьях и красавице-жене с зелеными глазами и звонким смехом. Обрушившееся проклятие перечеркнуло все. У него не осталось друзей, все знакомые в страхе разбежались кто куда. Ледяному монстру не суждено было завести семью и узнать, каково это – увидеть улыбку любимой девушки, ощутить теплые объятия, поймать ласковый взгляд.

Это было мучительно больно. Видеть, как мимо проходит жизнь, но больше не быть его частью. Ощущать, как холод разрывает его изнутри, отчаянно тянуться к очагу и не чувствовать даже крох тепла. До крови закусывать губу, беззвучно выть по ночам, захлебываться в стремительно растущей силе и не иметь ни малейшего понятия, как совладать с ней.

А потом его позвала вьюга. Ингвар до сих пор помнил, как впервые услышал ласковый шепот. Метель льнула к нему подобно любящей девушке, обнимала и манила за собой, обещая покой и успокоение.

С того дня ноющая в груди боль, наконец, успокоилась. Прошлые мечты подернулись дымкой, стали казаться чем-то неважным, несущественным, словно принадлежали совсем другому человеку.

Прежний Ингвар был вынужден постоянно сдерживать проклятие, сила же бурлила в груди, требуя выхода и разрывая его изнутри. Каждый вдох тогда приносил боль, он вроде бы жил, но не чувствовал ничего, кроме бесконечной усталости и изматывающего страха.

Замок стал его убежищем и крепостью. Местные быстро прознали и о необычных способностях нового хозяина, и о сундуке с золотом, которые он принес с собой. Ингвару хотелось одиночества, но вместо этого пришлось бороться с любителями скорой наживы. Сначала мужчина просто выгонял их, потом устал и в оранжерее появились первые ледяные статуи.

Когда на пороге появилась девушка, Ингвар не поверил собственным глазам. Продрогшая, с огромным синяком на скуле и разбитыми губами, она единственная не бросилась наутек, увидев ледяного демона. Вместо этого медленно, чтобы еще больше не потревожить сломанных ребер, опустилась на колени и стала умолять о милости.

Она назвалась Деборой. Дочка спившегося портного, настоящая красавица, слишком гордая, чтобы согласиться на прогулки с деревенскими парнями, она оказалась не в том месте и не то время. Разгоряченные выпитым спиртным, похваляющиеся друг перед другом, те не пожелали слышать очередного отказа.

Все это девушка рассказала сама, сухим, ломким голосом. Дебора не проронила ни слезинки, выплакав все слезы той ночью, и больше не собиралась рыдать. Теперь она желала мести и была готова на все, чтобы ледяной демон наказал ее обидчиков.

Ингвар не поверил ей в первый момент. Посчитав, будто это ловкий трюк, чтобы втереться в доверие и завладеть богаствами, нарочно издевался, хлестая ядовитыми фразами. Даже спросил, согласится ли она разделить с ним постель

Дебора ни разу не отвела взгляд. И сказала, что выполнит любое желание после того, как умрут ее мучители.

В ту ночь разразилась настолько страшная метель, какой не бывало еще никогда. От ледяного мороза не спасал ни разведенный очаг, ни горячий чай, ни одеяла. Вьюга стучала в окна, пробиралась сквозь дымоход, заглядывала в щели. Все дома замело едва ли не наполовину, но метель забрала лишь души обидчиков Деборы. Местные потом поговаривали, будто сами снежные духи заскучали в своей обители и выбрались на прогулку, замораживая все на своем пути.

Дебора могла вернуться, в родную деревню или в любую другую. Ингвар предлагал ей денег, даже готов был вызвать ледяных коней, но девушка лишь качала головой. Ее, такую маленькую и хрупкую, было искренне жаль. Мужчина знал, насколько всех пугают его глаза, но оказался не готов видеть совершенно мертвый взгляд Деборы. Только вот, когда он спросил, что еще может сделать, девушка обняла его и поцеловала.

Слишком ошарашенный, он слишком поздно оттолкнул ее. И обреченно наблюдал, как она покрывается льдом. Дебора улыбалась до самого конца, в глазах, наконец, отразилось облегчение. Месть оказалась лишь предлогом, Дебора с самого начала искала смерти и нашла последнее пристанище у ледяного демона. В ту ночь его последние эмоции замерзли вместе с ней.

Солнце начало медленно катиться за горизонт, небо окрасилось в розовый.

Ни один художник не смог бы передать всю красоту и богатство закатного вечера, подобных красок просто не существовало в природе.

Светло-голубое пространство медленно розовело, ближе к горизонту небо было малиново-фиолетовым. Казалось, кто-то разломил небо на части, раскрасил и вновь соединил. И теперь линия разлома пульсировала краснотой, источала сияние.

Вдалеке проступили контуры бледного месяца.

Хлое уже было пора появиться, еще каких-то полчаса и солнце окончательно скроется. А вместе с ним погаснет и последняя надежда

На фоне белоснежного снега хрупкая фигурка сразу бросилась бы в глаза, но ворота оставались закрыты. В глубине души Ингвар даже был рад этому.

Хлоя напоминала ему свечу. Тонкая, изящная, безумно красивая, с нежной улыбкой и сверкающим взглядом.

Ингвар сам не знал, в какой момент его замок превратился в клетку, бесконечный лабиринт. Он вроде бы мог покинуть его в любой момент, но продолжал бродить по длинным коридорам, не видя выхода.

Шаг, второй, третий.

Зачем он продолжал эту борьбу с собой? Просто по-привычке? Чтобы занять одинаковые дни хоть чем-то? Или надеясь, что однажды его жизнь все-таки изменится?

Хлоя оказалась слишком слабой, чтобы растопить лед, окружившей замок. Но, будто заполучив настоящую свечу, Ингвар жадно грел о нее руки, впитывая крохи тепла.

Сначала это было приятно. Ледяное сердце рванулось к ней, жадно требовало всего, чего так долго было лишено. Потом стало больно.

Ингвар не мог заставить себя разжать пальцы, не решался задуть трепещущий огонек, и пламя обжигало кожу. В памяти все ярче оживали картины прошлого, обретали глубину потаенные мечты. Только вот никакого облегчения это не приносило.

Счастливая жизнь была сравнима для него с Северным сиянием. Можно лишь наблюдать издалека, но никогда не удастся взять в руки.

Красное солнце окончательно закатилось за горизонт, на небо словно плеснули багрянцем.

Хлоя сделала свой выбор, пора было возвращаться домой.

Это было правильным, но Ингвара магнитом тянуло в город. Расшалившийся ветерок подтолкнул в спину, подбросил горсть снежинок и понес в сторону ворот.

И Ингвар решился. В конце концов, он действительно давно не выбирался из дома.

Мужчина не выбирал дороги, ноги сами принесли его на площадь.

Взгляд мгновенно выхватил из толпы Хлою. Выскочив на помост, она раскинула руки, закрывая собой привязанную к столбу девушку. Лицо Хлои побелело, но глаза яростно сверкали.

Стражник замахнулся хлыстом, собираясь ударить, а Ингвар почувствовал, как в груди вспыхивает обжигающий огонь.

***

Секунда, другая… Сердце лихорадочно колотилось в груди, по спине градом катился пот, но удара все не было.

– Тронете ее хоть пальцем, и вас не соберут по кускам, – раздался знакомый голос.

Стремительно обернувшись, я успела заметить, как стражник отбрасывает заледеневший кнут и тот рассыпается на части.

Я представила, как точно также разлетаются человек и к горлу подкатила тошнота.

Видимо, не одна я, потому что никто не попытался остановить Ингвара. Он стоял, скучающе смотря перед собой, на его пальцах плясало голубое пламя, фигуру окутало серебристое сияние. Стоило мужчине сделать шаг вперед, как толпа хлынула в сторону, позволяя ему беспрепятственно пройти ко мне.

– Долго ты собираешься тут торчать? Пойдем, – грубо велел Игнвар.

– Я никуда не уйду, без нее, – я кивнула на воровку.

Ингвар недовольно нахмурился, но все же шевельнул пальцами и ледяные лезвия перерезали веревки. Девушка кулем рухнула на пол, даже не пытаясь встать, и я кинулась к ней. Попыталась стянуть рубашку, накинула куртку.