Холодно… Как же холодно…

Раньше я любила зиму. Удивительные морозные картины на стеклах, блестящий и переливающийся в солнечных лучах снег, свежий, наполняющий тело легкостью, воздух.

Сейчас я ее ненавидела.

Крупные снежинки больно жалили кожу, с каждым новым вдохом холод все больше растекался внутри, рук и ног я почти не чувствовала. Ударивший порыв ветра бросил в лицо очередную порцию колючих снежинок. Сделав вдох, я глухо закашлялась.

Сколько я уже иду? Час? Два? Три?

На мельком увиденной карте деревушка была нарисована совсем рядом, но чем больше проходило времени, тем меньше я верила, что дойду вообще куда-нибудь.

Лес остался позади, и вокруг не было ни единой живой души, только бесконечное снежное поле. Из-за снегопада видимости почти не было, вдобавок начало смеркаться.

Не заметив яму, я споткнулась и кубарем скатилась с пригорка. Попыталась встать и тонко всхлипнула от пронзившей щиколотку боли.

– Боги, да за что мне все это?! Неужели я сбежала затем, чтобы околеть в этом трижды проклятом сугробе?

Будто в насмешку, из леса раздался волчий вой. Пока еще далекий, больше похожий на приветствие показавшейся луны, чем сбор на охоту, но в дрожь бросило все-равно.

– Не дождетесь, – мороз быстро приглушил боль.

Прихрамывая, я упрямо поковыляла вперед.

Совсем скоро окончательно стемнело. Меня начало знобить, но холода я уже не чувствовала. В какой-то момент накатила обреченность, глаза стали слипаться, а сугробы вокруг показались мягкими и удобными. В конце концов, можно прилечь лишь на пять минут, ведь я так устала…

Рухнув в очередной раз, я уже не смогла встать. Лежа на боку, отстраненно наблюдала за снежинками, огромными белыми хлопьями падающими с неба.

Потом из тьмы выступил силуэт. Шагнувший ко мне мужчина словно сам был соткан из снега. Ветер стих, но его плащ выглядел сшитым из снежинок и развевался, словно сама вьюга ласково обнимала мужчину за плечи. Белоснежная, сверкающая одежда, белоснежные вьющиеся волосы, доходящие до плеч. Снежинки падали на его макушку, образуя удивительный ледяной венец. Высокий лоб, тонкие губы, бледное, больше похожее на фарфоровую маску лицо. Единственным ярким пятном оказались глаза. Пронзительно синие, цвета чистого ясного неба. Или бескрайней водной глади, прозрачного горного озера. Похожие на огромные, сияющие сапфиры самой высокой пробы. Я смотрела в его глаза и никак не могла насмотреться, чувствуя, что тону в их глубине.

«Надо же, за мной пришел такой красивый ангел», – успела мелькнуть мысль, прежде чем сознание погрузились в темноту.

Кажется, у меня началась лихорадка. Тело скручивали приступы болезненных судорог, в груди пылал костер, а перед глазами проносились недавние воспоминания.

Я опять ехала в карете. Дорога была отвратительная, карету немилосердно трясло и меня мутило уже второй час, но Дугас был непреклонен, никаких остановок до самого вечера.

Он вообще оказался отвратительным провожатым, постоянно торопил, повышал голос и едва не за руку таскал за собой. Сейчас мужчина хотя бы смотрел в окно, а не сверлил меня колючим взглядом.

В чем-то его даже можно было понять. Обычный охранник в пансионе благородных девиц, он совершенно не годился на роль компаньонки. По правилам, меня, как единственную дочь герцога Олгери, должна была сопровождать целая делегация. Только вот мой жених не пожелал ждать и велел доставить невесту пред его светлые очи до Солвейна, ночи зимних духов.

Перед праздником в пансионе и без того было множество хлопот и времени на поиск подходящего сопровождения не хватало.

В итоге, после двух часовых хаотичных сборов, я оказалась в карете с компаньонкой-Дугасом и кучером Гансом в качестве охраны.

Собственно, бояться было нечего. Хищники не нападали днем, разбойников на тракте не водилось, а даже если кто взялся бы за старое, убогая, рассыпающаяся от времени карета не вызвала бы никакого интереса.

Единственным настоящим монстром, представляющим угрозу, был лорд Себастьян Бронтез, к которому мы и направлялись. Наследник одного из древнейших родов, лорд-канцлер и мой будущий муж.

С Себастьяном я виделась всего один раз, когда он приехал взглянуть на предложенную ему невесту.

Браки по договоренности среди аристократов обычное дело и, получив короткую весточку от отца, я неподдельно обрадовалась. Герцог писал, что мой жених выходец из достойной семьи и мне следовало произвести самое достойное впечатление, чтобы не опозорить собственное имя.

Миниатюры не прилагалось, но мне было плевать, как выглядит Себастьян. Я вышла бы и за хромого калеку, только бы сбежать из пансиона. Лорд Бронтез виделся мне рыцарем в сверкающих доспехах, и, спеша на встречу, я молилась, чтобы он оказался заботливым и добрым. В моих фантазиях мы мило беседовали, я разливала чай, а он тепло улыбался. Реальность не преминула больно щелкнуть по носу.

Переступив порог и поймав взгляд Себастьяна, я словно с размаху угодила в ледяное озеро. Из груди вышибло воздух, руки и ноги одеревенели. Лорд оказался высоким, эффектным мужчиной, но назвать его красавцем не поворачивался язык.

Холеное лицо, скучающий взгляд и презрение, таящееся в уголках губ. Пока я приседала в реверансе и бормотала положенные слова приветствия, он неторопливо разглядывал меня. Лицо, шея, небольшой вырез на форменном платье, выглядывающие из-под юбки носки туфель.

От взгляда Себастьяна по коже ползли противные мурашки, а ещё не оставляло ощущение, что сейчас он велит раздеться догола. Так сказать, чтобы оценить товар во всей красе.

Не сказал. Наше общение вовсе ограничилось стандартными вопросами и заняло ровно две минуты.

Возвращаясь в комнату, я думала, обошлось. Но вечером меня выпороли так, что еще неделю я не могла одеться без посторонней помощи.

Как оказалось, лорду не понравилось во мне совершенно все. Я опоздала с приветствием, слишком долго смотрела ему в глаза, слишком громко говорила, слишком вольготно держалась. Его пожелания превратили мою жизнь в ад в следующие полгода.

Наставницы и раньше не гнушались использовать розги, теперь же отметины на моей спине не успевали заживать.

В какой-то момент я думала, что не выдержу и сойду с ума, но по-настоящему мне стало страшно, когда герцог назначил дату свадьбы. До этого дня у меня была крохотная надежда покинуть пансион и забыть десятилетнее обучение, как страшный сон, но страшная новость разбила все мечты на мелкие осколки.

Оказаться в полной власти человека, наводившего на меня дикий, первобытный ужас? Превратиться в беспрекословную рабыню, позволить окончательно сломать себя?

Подобная участь пугала гораздо больше смерти. Я обезумела настолько, что даже решилась выпрыгнуть из кареты.

Падение было бесконечно долгим. От удара из груди вышибло весь воздух, земля и небо смешались, в рот набился снег. Я летела, кувыркаясь по склону, а когда, наконец, должна была упасть, открыла глаза.

Падение осталось во сне. Я лежала на огромной, удивительно мягкой кровати, буквально утопая в матрасе. Просторная светлая комната оказалась почти пуста, кроме кровати, шкафа и пары стульев, мебели больше не было. Невольно я обратила внимание на стены. Бледно-голубые, они блестели в солнечных лучах, словно покрытые инеем.

«Интересно, сколько прошло времени?» – судя по тому, что уже день, я проспала целую ночь, а может и не одну.

Я попыталась сесть и сдавленно охнула. Все тело ломило, я чувствовала себя слабой, как новорожденный котёнок, к тому же дико хотелось пить. Лодыжка вовсе опухла и хорошо, если это вывих, а не перелом.

«Впрочем, плевать! Этот малая цена за возможность спастись от Себастьяна!».

Торжествующая улыбка застыла на моих губах. Стоило сообразить, что не знаю, кто меня спас и где нахожусь, как на лбу выступила испарина.