А на следующее утро он повстречался мне прямо в длинной кишке перехода из корпуса в корпус. Не выспавшаяся, с наскоро наложенным макияжем, должно быть, я представляла собой грустное зрелище, и мысленно выругалась. Надо же было ухитриться проспать будильник именно сегодня.
Спрятаться было негде, поворачивать назад я не стала из принципа, лишь отошла подальше к стене, молясь, чтобы он прошел мимо, не заметив меня среди толпы. Чуда не произошло, через мгновение он вырос прямо у меня на пути, и пришлось остановиться, чтобы не врезаться в него.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Вид у него был очень довольный: уверена, Кит успел разглядеть все недостатки на моей коже, и от этого во мне змеей шевельнулась злость. Наконец, красивые губы разомкнулись:
– Здравствуй, Ксения. Неужели ты успела позабыть мой вчерашний урок?
Я непроизвольно сжала телефон в руке еще сильней, так, что в ладонь одна за другой впились боковые кнопки, а аппарат жалобно тренькнул.
– Ну, здравствуй… Видишь, не такая уж я способная ученица, как ты думал, – с изрядной порцией злорадства отвесила я, – ведь пока что научилась только повторять за тобой.
Кит кивнул, словно признавая за собой поражение, но, когда я, победно улыбаясь, решив, что на этот раз последнее слово осталось за мной, прошествовала мимо, услышала:
– Не стоит думать о себе так плохо, низкая самооценка может привести к депрессии. Не расстраивайся, я верю, тебе еще удастся меня удивить.
Я резко остановилась. Внезапно захотелось положить конец всей этой глупой игре, и я спросила без обиняков:
– Зачем это все? Зачем ты это делаешь?
Он вздернул бровь, склонив голову к плечу. Да ему даже усилий не надо прикладывать, чтобы стать моделью… а может, успешным актером. Зачем он тратит время, изучая геологию в этом медвежьем углу?
– И что же, по-твоему, я делаю?
– Почему возишься со мной? Не знаю, может, ты получаешь от этого какое-то извращенное удовольствие?
В пылу тирады я сделала несколько шагов вперед, и Кит шутливо вскинул руки, показывая, что капитулирует под моим напором.
– И что это ты себе навыдумывала, Ксения? – зеленые глаза лучились иронией, насмешкой, чем-то другим, мне недоступным, – я всего лишь пытаюсь быть вежливым… с тобой. Только и всего.
– Знаешь, у тебя это плохо выходит. Может, не стоит дальше пытаться?
Он вдруг шагнул ко мне, и я попятилась, щелкнул пальцами перед самым моим носом, будто принимая вызов, и ехидно улыбнулся.
– Напротив, из-за твоих упреков впредь я буду стараться еще прилежнее. Так или иначе, но я всегда своего добиваюсь, Ксения. Всегда. Просто запомни это.
С тех пор Артем Никитин стал моим кошмаром. Полагаю, он делал все это от скуки. Стоило мне появиться в стенах института – игра начиналась. День за днем он преследовал меня, ненавязчиво, но неутомимо, встречаясь в самых неожиданных местах, совершенно не заботясь о том, что ставит меня в неудобное положение перед новыми друзьями, которых я тоже стала сторониться. Он оказался невероятно расчетлив, этот парень, всегда действуя с холодной ясной головой, он умел ждать, он обладал просто колоссальным, безграничным запасом терпения, которым я похвастать, увы, не могла.
Я ходила, напряженно оглядываясь, а засыпала с мыслями о том, какой фортель он выкинет на следующий день, ведь фантазия его была поистине неистощима. Шутливые препирательства по-прежнему продолжались, но ни одного выигранного сражения на моем счету не было, потому что в поддавки он не играл. Напротив, не давал мне спуску. И я не понимала, когда успела стать его пешкой, когда превратилась в одну из тех, кого он по своему желанию переставляет по доске туда, куда ему заблагорассудится.
Да, это была самая настоящая охота, совсем непохожая на ту, где изящная лань, влажно сверкнув карим глазом, пропадает из виду, поэтично растворяясь в сгущающихся лесных сумерках, не понимая, что охотник уже идет по следу, идет, не отставая ни на шаг. Становиться жертвой мне совершенно не хотелось, плутать в лесу, наполненном сказочными чудовищами, тоже, да и присутствие Кита за своей спиной я выучилась признавать мгновенно: остро, кожей. Но я попала в руки к опытному кукловоду, а мнения марионетки, как известно, не спрашивают.
Он проверял меня на прочность снова и снова, осторожно подбираясь то с одной, то с другой стороны, он прощупывал меня, и, не колеблясь, бил наотмашь по самым слабым местам: это было что-то вроде его собственного ритуала, своеобразная церемония посвящения в круг избранных. Он заранее хотел убедиться, хотел увериться наверняка: я не рассыплюсь, как замок из песка, в его руках от первого же настоящего прикосновения. А прикосновения у него были тяжелыми, это я потом тоже поняла.
Присматриваясь, он терпеливо ждал, когда я растеряю уверенность в собственных силах, ждал, когда я сдамся, выкинув белых флаг, чтобы он смог перешагнуть через меня и пойти дальше. Но дни летели, а я, вопреки его ожиданиям, не сдавалась, упрямо продолжая бунтовать, противиться его прихотям, поступать ему наперекор. И я склоняюсь к тому, что именно это, в конце концов, раззадорило его еще сильнее…
Все прекратилось внезапно, так же резко, как и началось. Наверное, ему просто надоело со мной играть, а может, нашел себе другую жертву, однако мне нравилось думать, что Кит остановился, потому что я победила, потому что оказалась крепким орешком. Несколько дней наши пути совершенно не пересекались, и я, наконец, смогла вздохнуть с облегчением. Вплоть до того вечера.
Не помню, кто пригласил меня на вписку, как и не помню, почему согласилась туда пойти. Скорее всего, я хотела немного расслабиться, отвлечься, забыться, ведь процесс адаптации все еще не закончился.
Перед самым выходом Лиза дала заднюю. Я стояла одна посреди вечерней улицы в ожидании сокурсников, на миг мелькнула запоздалая мысль вернуться домой, но черная «Хонда» Стаса уже призывно сигналила, выныривая из арки ко мне во двор.
Поднимаясь следом за ними, я с опаской разглядывала обшарпанные стены типовой многоэтажки на самой окраине города, пролеты, испещренные неприличными надписями, стилизованными рисунками. Успевшие принять на грудь друзья продолжали что-то оживленно рассказывать. Всю дорогу мы много смеялись, и сейчас я почти уже не жалела, что приняла приглашение. Наверное, не жалела.
Где-то наверху стукнула дверь, послышалась приглушенная расстоянием музыка: ритмичная, клубная, чей-то хохот, звонкие девчачьи голоса и смех. Судя по всему, именно туда и лежал наш путь.
Переступая через порог, я чуть не задохнулась от повисших в спертом воздухе клубов сигаретного дыма. А перешагнув, была сбита с ног оглушительными децибелами, гулом голосов, этим жужжанием пчел в переполненном улье.
Растерянно хлопая ресницами, решила не толпиться, а остаться неподалеку от входа, чтобы иметь возможность присмотреться к местным. Друзья быстро исчезли из виду, внутри уже было попросту не протолкнуться. Парни и девушки танцевали, извиваясь, тесно прижимаясь друг к другу, кто сидел на диванах, кто укуривался за стеклами длинной лоджии, разбитые на кучки по интересам подростки были заняты разговорами.
Я одна была здесь словно не к месту, невольно прислонилась спиной к стене, чтобы не мешать. В руке каким-то волшебным образом оказался красный пластиковый стаканчик, наполненный водкой, я поняла это по резкому запаху. Я поморщилась, сделать глоток мне даже в голову не пришло. Мой растерянный вид, должно быть, с головой выдавал, что я чужая им… я чужая здесь… Да мне и в самом деле было не по себе.
Вот тогда я и услышала этот негодующий вопль, сумевший перекрыть даже рев басов из ближайшей колонки:
– Какого черта она здесь делает??
Непроизвольно повернувшись на голос, я с изумлением глядела на поднимающегося с дивана Кита, понимая, что гневные слова его адресованы мне, а не кому-то другому.
– Я спрашиваю, какой кретин ее притащил? Э-эй!.. Пусть убирается отсюда!!
Кое-кто начал поглядывать в мою сторону, вскоре раздался обидный смех. А я просто смотрела на него испуганно расширенными глазами и ничего не отвечала.
