Назад Кит так и не взглянул.

А потом я пила. Пила снова и снова. Я много пила, а кто-то все время подливал мне напиток. Потом танцевала. Танцевала до одури, а когда второе дыхание обрывалось, возвращалась на диван. И снова пила. И так по кругу – кругу, в котором бокал был тугой и крепкой веревкой на моей шее, кругу – в котором чувствовала себя не иначе, как беспомощной загнанной лошадью. Никогда в жизни я столько не пила. Я вообще до сих пор пила редко. Определенно, мне не стоило сюда приходить.

Когда я вновь пришла в себя, обнаружила, что Кит снова сидит как ни в чем не бывало в том же самом кресле, и в этот раз на коленях у него никого не было. Рядом с ним вообще никого не было. Кажется, я испытала облегчение. Так, может, он и не уходил никуда?

Кит сидел, не шевелясь, сосредоточенно и хмуро наблюдая за мной исподлобья, будто снова вышел на свою проклятую охоту. И это была новая ловушка. Какая-то его новая ловушка, и я должна успеть разгадать, в чем подвох. Но мысли разбегались, как испуганные зайцы по полю при виде бывалого охотника…

Рядом вдруг прогнулись диванные пружины. Нехотя оторвав взгляд от его лица и повернув голову, я увидела незнакомого парня. Стало быть, Костя уже ушел, а я не заметила… Незнакомый парень этот, продолжая улыбаться, погладил меня по щеке, и я улыбнулась в ответ. А почему бы и нет? Мне хорошо. Мне очень, очень хорошо. Наверное. Но куда запропастилась Лиза и остальные?..

На плечо плавно нажала чужая рука, меня качнуло к нему, и я перестала сопротивляться. Почему бы и нет? Я училась быть смелой.

Сквозь дрожащее марево опьянения я увидела, что Кит, наконец, рывком поднялся с кресла, а как только он это сделал…

Странно, и вот уже никто больше не обнимает меня за талию, не прижимается все теснее, пытаясь отыскать губами мои губы, собираясь воспользоваться моей беззащитностью, облапить.

Меня поставили на ноги, только ноги эти были какими-то чужими, ватными. Тело больше не подчинялось мне, виновато улыбаясь, я начала заваливаться назад. Мне показалось, падала я чересчур долго, словно была тем самым неспешно кружащим осенним листом, что летит навстречу неизвестности, навсегда простившись с веткой. Неужели я это вслух сказала? В глазах все поплыло, ну, а когда я окончательно перестала что-либо соображать, вдруг резко выключили свет: меня плотным кольцом, точно спасательным кругом, окружила кромешная темнота, и вечеринка для меня закончилась.

Впервые в жизни меня так рвало. Рвало долго и мучительно, и кто-то, сидя на корточках рядом со мной, все это время заботливо держал мои волосы. Тот еще мазохист…

Послышался резкий, как выстрел, звук, с которым обычно раздвигают шторы, и где-то вдалеке забрезжил свет. Я пошевелилась и осторожно приоткрыла глаза. За окном по-прежнему шел снег, должно быть, он не прекращался всю ночь. Рассвет уже успел отгореть, но сумерки все не желали рассеиваться. И даже такой тусклый смазанный свет безжалостно слепил меня.

Натянув одеяло повыше, я с тихим стоном отвернулась к стене и вдруг поняла, что обстановка выглядит знакомой. Я почему-то была дома.

– И как это понимать? Уж развлеклась, так развлеклась! – бабушка поворчала еще немного для порядка, а потом добила меня, сказав, – тебя под утро привел какой-то парень. Красивый такой парень, этого не отнять… очень приметный, вежливый… но мне он не понравился, Ксюша. Глаза у него больные, настороженные, как у зверя. Нехорошие глаза. Я немало таких перевидала по ту сторону решетки. Это с ним ты гуляла всю ночь?

Большую часть своей сознательной жизни бабушка проработала в изоляторе временного содержания, поэтому всех, кто ей встречался, привыкла мерить единственной меркой: сядет или не сядет.

А я с ужасом поняла, бабушка говорит про Артема Никитина. Но неужели… Я совершенно не могла припомнить, что произошло после того, как я вырубилась. И что Кит сделал, пока я пребывала в отключке. Конечно, я видела в сети фотографии, да еще видео всех этих глупых пьяных девчонок. А Кит… а с Кита станется так подшутить надо мной. Мама дорогая…

Впору было рвать на себе волосы пучками, короткое видео навсегда похоронит мою репутацию здесь, а я только-только начала завоевывать авторитет среди местных. Да, репутация моя сейчас висела на волоске, находясь в руках одного-единственного человека, уж в этом можно было не сомневаться. И зачем только я пила… Последствия вчерашней вечеринки грозили обернуться для меня полнейшей катастрофой.

Первым делом я с замиранием сердца пролистала студенческий чат от начала и до конца на наличие компромата, но ничего подозрительного так и не обнаружила. Потом набрала Лизу.

– Алло, – лениво зевнула она в трубку после шестого гудка.

– Вы куда вчера подевались с вечеринки? – прямо спросила я, потирая висок и мрачно глядя на себя в зеркало. Над лицом придется поработать, а времени до начала занятий оставалось в обрез.

– Это ты куда подевалась, Ксюша? Стас вызвал нам такси, помнишь? Мы уже собирались уезжать, кинулись тебя искать, а ты куда-то исчезла… Ну, мы поискали тебя, поискали, да и уехали, счетчик-то тикает, а там желающих ехать было хоть отбавляй, такой снегопад. Ну, подумали, решила оттянуться, с кем не бывает, но ты же взрослая девочка… а трубку ты не брала, помнишь? А потом номер вообще оказался выключен. Зачем ты отключила телефон? Где ты была, Ксюш?.. У тебя все в порядке?

Я тщетно пыталась восстановить в памяти хронологию ночных событий.

– Да… да, все нормально… Должно быть, я там и заснула, где-нибудь на диване. Знаешь, припоминаю… Я ведь обычно столько не пью. Ну, а телефон попросту сел, бабушка тоже не смогла мне дозвониться, – на ходу выдумывала я, – а потом кто-то из ребят подбросил меня домой. В общем, не бери в голову, Лиза. Сама дров наломала, мне и выкручиваться.

– Сильно досталось от бабушки? – посочувствовала она.

– Ну… все уже в порядке. Так что… увидимся на парах.

– Неа, это вряд ли, – ответила Лиза, – кажется, я вчера тоже чуток перебрала.

На миг мелькнула паническая мысль поступить точно так же: устроить внеплановый выходной, остаться в этой комнате, вернуться в постель, спрятаться с головой под одеялом, и спокойно, без спешки и слез пережить свой позор… в одиночку. Но ведь тогда Никитин наверняка решит, что я жалкая трусиха? Ну, уж нет. К тому же, никогда прежде я от проблем не бегала, и в этот раз не стану.

И я заставила себя начать собираться.

Он был первым, кто повстречался мне в институте. Я бы на него обиделась, если было иначе. Кит появился прямо у меня из-за спины, заставив испуганно дернуться. Этот вкрадчивый бархатный голос я не спутаю ни с чьим другим. Но воспаленный нарыв и вправду лучше вскрыть сразу, вот и я не стала дожидаться гангрены.

– Знаешь, ты совсем не умеешь пить. В другой раз лучше даже не начинай.

Весь его вид, как обычно, был практичным и вместе с тем фатально безупречным. И как ему это удается? Ведь спать Киту наверняка довелось не больше, чем мне самой.

– Знаю. Больше не собираюсь. Что-нибудь еще?

– Ого, сколько агрессии. Оказывается, с похмелья ты сварлива. Может, я просто хочу угостить тебя кофе, Ксения? А, может, просто хочу с тобой поболтать?

– Кофе я не пью. О чем поболтать? – насторожилась я, направляясь к лестнице.

– Да о разных пустяках, – он уверенно пристроился рядом. – О том, к примеру, что, прилично накатив, ты вытворяешь такие неприличные вещи, что не каждому по силам выдержать, а я ведь далеко не железный…

– Чего тогда нянчился со мной? Вот и шел бы своей дорогой.

– Как я мог это сделать? Ты полночи порывалась признаться мне в любви… ну, припоминаешь? – как обычно, Кит развлекался, он не мог упустить случая, чтобы поддеть меня. На сей раз мяч был на его стороне, и мне ничего не оставалось, кроме как терпеливо ждать, пока он выговорится, – ходила за мной по пятам, приставала со всякими нежностями… то обнять меня хотела, а однажды даже поцеловать, представляешь?