Но красные паруса были неоспоримы.

Они принадлежали к одним из самых худших. Зла превыше всех остальных.

Мор. Абсолютное зло. Это Бог смерти, холода и болезней. Бог настолько жестокий и устрашающий, что, когда я осознала, что его судно приближается к нам, меня захлестнула волна недомогания. Я задавалась вопросом, был ли это его флот – еще одно судно, чьи паруса гордо развевались на ветру, который сопровождал нас в Асию.

Вести, возможно, уже дошли до Бога Мора. Боги были известны тем, что использовали орлов и воронов для передачи сообщений через моря. Возможно, он уже знал обо мне и о том, что я сделала, поэтому послал другое судно сопровождать нас.

Волны тошноты обрели собственную жизнь, и, вскоре, я согнулась пополам на заплесневелом полу камеры, тяжело дыша.

Рвота вырвалась из меня и растеклась по деревянным доскам между моими руками. Еще один импульс тошноты подтолкнул меня вперед, и я выплеснула все, что осталось в желудке. В основном желчь. Ее капли пачкали мои руки, и в горле остался непрекращающийся ожог.

Наконец, я подняла свой туманный взгляд и обнаружила мускулистого Отрока, стоящего у незапертой двери. В своем недуге, я не заметила, как он открыл ее, прислонился к решетке, скрестив лодыжки и руки, и наблюдал за мной.

Он не выглядел удивленным.

«Не виню тебя», – сказал он. «На твоем месте я бы тоже скорее очистился до смерти, чем встретил Бога, который тебя ждет.» Я съежилась и от его слишком правдивых слов, и от пробежавшей по мне желчи. «Тебе разрешено так говорить о своем создателе?» – пробормотала я, отвернувшись от него. Его борода дернулась, когда он усмехнулся. «Кто сказал, что мы все рождены от одного Бога?» Мои брови нахмурились. Я не имела ни малейшего понятия, что он имел в виду, но обнаружила, что мне абсолютно все равно. Меня отправляли на смерть, в буквальном смысле. Меньше всего меня волновала политика Отроков.

Он с важным видом вошел в камеру и, крепко схватив мою тонкую руку, поднял меня на ноги. Я покачнулась вместе с судном. Вертикальное расположение моего тела, стоящего на ногах, вызвало совершенно новое головокружение, и я не была уверена, что меня не вырвет на него. Возможно, это было бы не так уж и плохо. Он мог бы ударить меня за это, и я бы мирно ушла из этой жизни. «Двигайся вперед», – проворчал он, а затем потащил меня из маленькой тюрьмы в мою каюту, расположенную на следующем этаже.

Впервые, за долгое время я хотела, чтобы мое Чудовище взяло верх над мной. То самое Чудовище, которое родилось в тот день на пирсе, после того как я увидела, как кровь моей мамы разбрызгала воздух. С того дня, я страдала постоянным желанием проливать кровь, таким же образом.

Все эти годы Чудовище терпело крушение, но, когда она контролировала ситуацию, каждая моя эмоция превращалась в пустое небытие.

В роли Чудовища я была холодной и отстраненной. Мне нужно было, чтобы она заглушила мой страх, превратив его в эхо самосохранения. Все, что угодно, чтобы не чувствовать ужаса, от которого тряслись кости.

Но мой страх был слишком велик. И Чудовище не появилось.

Глава пятая

В течении следующих двух дней я пробыла в тесной каюте.

Мила часто приходила и уходила, но редко разговаривала со мной. Я думаю, она винила меня в том, что оказалась здесь. Это я направила силу Каспара в ее тело, и именно из-за меня она тоже оказалась в ловушке на этом судне.

Хотя, на второй день, я начала сомневаться, что она в такой же ловушке, как и я. Казалось, ей почти нравилось выходить из каюты и бродить по палубе.

«Как будто мы плывем по черному песку.» Это была одна из немногих вещей, которые она мне сказала, и речь шла о Темном море.

Храбрость Милы удивила меня. Возможно, я даже немного завидовала этому.

Я боялась выйти из каюты и ходить среди молящихся и Отроков. Но, как только появлялись первые лучи солнца, ей не терпелось выбежать из слишком маленькой комнаты.

Когда Каспар пришел ко мне, я была одна в каюте, сидя на гнилом подоконнике. Окно было заколочено, но сквозь узкие щели я видела чернильно-черных ворон, стайки которых тянулись по голубому небу.

«С палубы вид лучше.»

Шелковистый голос Каспара проскользнул по каюте, и я подумала о скользких змеях.

«Ты уже не заперта в темнице, и как я уже говорил, Дарина, я не боюсь, что ты бросишься за борт. Не с тем, что скрывается под чернотой.»

«Мм.» Это был гибрид хрюканья и жужжания, который дернул мои плечи.

Меня не волновало Черное море и чудовища, скрывающиеся под ним. Кого я обманываю, конечно меня это волновало. За бортом была смерть. Ужасная, мучительная смерть, которая в любом случае привела бы меня к власти Бога – Хранительнице потерянных душ. Эта судьба не сильно отличалась от той, с которой столкнулась я. По крайней мере, таким образом, я могла бы удержать в скользкой хватке тот угасающий бутон надежды, который все еще теплился внутри меня.

«Мила на палубе», – легкомысленно добавил он.

Я просто хотела спокойно наблюдать за воронами. Каспару, похоже, было наплевать. Когда я посмотрела на него, он устроился на мягком кресле, по форме напоминающем сплюснутое яйцо на ходулях. Выглядело ужасно, но, на удивление, оно было достаточно удобным, чтобы можно было заснуть. Я знала это по опыту.

Онемение охватило меня. «К какому Богу ты меня везешь?»

Я наблюдала, как удивление подняло его бровь. После паузы, его лицо стало суровым, и он расслабился.

«Тот, которому я принадлежу.» Его глаза были такими же настороженными, как и его тон.

Принадлежу…

«Ты принадлежишь тому же Богу, что и этот коренастый Отрок? Тот, который отчаянно нуждается в бритье и хороших манерах.»

Может быть, нож к горлу тоже.

Бледные губы Каспара изогнулись, а глаза озорно сверкнули. Это напомнило мне те веселые секунды на полуночной вечернице, прежде чем все перевернулось с ног на голову, и мы с Милой оказались в вонючей, мокрой каюте, кишащей Отроками в самом смертоносном море в мире.

«Ведагор», – сказал он. «Его зовут Ведагор, и, если ты хочешь пережить это путешествие без сломанных костей и содранной кожи, советую тебе это запомнить.»

Хотя, он все еще улыбался, у меня возникло ощущение, что его предупреждение было слишком реальным.

Каспар вздохнул. «Кому я принадлежу, со временем станет ясно», – продолжил он. «На самом деле, завтра рано утром ты будешь стоять перед ним.»

Вздрогнув, я застыла на подоконнике.

Я наблюдала, как Каспар поднялся с кресла и поправил свое прекрасное пальто.

Завтра утром…

По щелям в окнах и небольшой порции еды, которая скоро наполнит мой желудок, я поняла, что сумерки уже недалеко. Уже через час небо должно было окраситься в красные и пурпурные оттенки. И это действительно оставило мне одну ночь жизни…

Завтра я встречу свою смерть.

Каспар поставил что-то крепкое возле двери.

Я вытянула шею и увидела край сундука, замок которого Мила целый час пыталась взломать прошлой ночью. Даже этот час, проведенный со мной вместе, не заставил ее много болтать.

«Умойся и оденься подобающим образом.»

Каспар присел к сундуку и отпер его одним из ключей, которые висели на его большом кольце.

«Независимо от того, как сложится твоя судьба, ты оденешься так, чтобы угодить и проявить уважение Богам.»

Он поднял крышку и встал высокий и стройный.

Я не сдвинулась с подоконника. «Я переоденусь после того, как умоюсь.»

Я бросила взгляд на крошечный металлический таз, в который едва могла втиснуться. Но, таз есть таз. Миле просто нужно будет помочь мне дотянуться до спины и, возможно, вымыть мне волосы. Каспар пожал плечами. «У тебя есть вся ночь.» Затем, его жестокая улыбка обратилась ко мне. «Сомневаюсь, что ты сомкнешь глаз.» Я побелела, и Каспар ушел. Но я была не одна. Чудовище начало открывать дверь, чтобы вырваться на свободу. Во мне была тьма. Она обвивалась вокруг моих костей, как матросский канат. Но тьма не обхватила мою душу, она исходила из моей души.