Бадвард посмотрел на силуэты домов, почти растворившихся в вечернем сумраке. Где-то наверху мигало окно. То ли в таверне, то ли в пекарне. Может быть, это любитель чистоты Лубош маячил перед свечой, подметая пол. А может, хлопали ставни в жарко натопленной кухне Кубо. Или Ярда бросал в горнило труды прошедшего дня. Бадвард сплюнул в их адрес и быстрее зашагал к колодцу.

Когда он вернулся в дом, Марика вешала платье. К верёвке, привязанной у печи, ей приходилось тянуться, стоя на носках. Охотник прошёлся взглядом по стройным ногам девушки от розовых пяток до складок под высокими ягодицами, на которые ему милосердно открыла вид задравшаяся рубашка. Марика обернулась, услышав его шаги, и торопливо одёрнула подол.

– Помощь нужна? – Бадвард подошёл, хотя она отрицательно замотала головой.

Он решил, что это обычное стеснение. И, только взяв у неё из рук оставшиеся вещи, увидел старые, успевшие пожелтеть синяки на обоих запястьях, которые гостья не прикрыла в этот раз.

– Это кто тебя так?

– Никто. Упала, – она поправила рукава.

– Да ну?

– Какое тебе дело, если ты не из сыска?

– Смотрю, ты осмелела, узнав, что в казематы я тебя не потащу, – поддел он.

Марика упрямо нахмурилась и отступила, унося с собой сладкий ягодный запах.

– Расслабься, Лиса, я не собираюсь у тебя ничего выпытывать, – он кивнул в сторону стола и начал вешать оставшуюся одежду. – Лучше сядь и поешь.

– У меня, вообще-то, имя есть, – девушка села за стол и попыталась краем рубашки прикрыть голые бёдра.

– Помню. Но “лиса” твоим хитрым глазам идёт больше, – Бадвард с лукавой улыбкой покосился в её сторону. – И чем же ты занимаешься по жизни, Марика? Ну, в свободное от хождения по болотам время.

– Я же говорила, что путешествую. А ты?

– И я тоже.

– Так и думала, что ты не местный.

– Как определила?

– Не похож на человека из маленького городка. Не с твоим лицом.

– И что у меня с лицом? – охотник подошёл к столу и сел напротив собеседницы.

– Тебя хоть на монетах печатай, – она покосилась в сторону.

– Даже не знаю, хорошо это или плохо, – Бадвард скривил губы в ухмылке, наблюдая, как Марика подтягивает упавший с плеча ворот рубашки.

– И родовое имя твоё кажется как будто знакомым. Хольты, это же какая-то старая династия, если я не путаю?

– Путаешь, – перебил он. – Оставим это. Лучше скажи, ты веришь в проклятия?

Девушка удивлённо приподняла брови.

– Неожиданный вопрос. К чему он? – осторожно переспросила она.

– От ответа зависит, буду я говорить с тобой прямо или спрячу пилюлю в сыр.

– Говори, как есть. Чего зря сыр портить?

Охотник согласно кивнул и стал рассказывать всё то, что успел узнать об Арнике. Марика слушала его внимательно и молча, перебирая в пальцах край рукава. И только когда речь зашла о том, что в город могут войти лишь убийцы, быстро спрятала руки под стол.

– И это всё правда? – спросила она в конце.

– Я не собираюсь тебя убеждать. Хочешь – проверь сама. Снова попытаться уйти из города, например. Только не в сторону болот и не вечером, ладно?

Девушка бросила взгляд на свои мокрые вещи у печи. Неуютно поёжилась.

– А когда придёт эта ведьма, о которой ты говорил?

– Адель? Думаю, что утром.

– Наверное, для начала стоит её дождаться.

– Хорошая идея, – Бадвард кивнул и, помедлив, скривил губы в ухмылке, – но давай без нелепых поступков?

– Ты о чём?

– Найти тебя на болотах в ливень стоило труда. И мне не улыбается мысль о повторении этого идиотского подвига. Поэтому для разнообразия предлагаю тебе поступить честно и не пытаться улизнуть от меня, – он заглянул собеседнице в глаза. – Я знаю, что у тебя нет денег и не жду, что ты вернёшь мне серебряный.

Марика потупилась.

– Как ты понял?

– Ты была голодная и замёрзшая. В таком состоянии люди выспрашивают у тавернщика цены, только когда боятся, что им не хватит на оплату, – пояснил Бадвард и подвинул к собеседнице тарелку с сыром.

– Почему ты заплатил, если знал, что не верну? – забеспокоилась девушка.

– Ты нуждалась в этом, – он налил себе вина.

Марика запустила пальцы в ещё мокрые пряди и стала перебирать их, пытаясь скрыть разлившуюся по щекам краску смущения.

– На самом деле, я не такая. И ничего не собиралась воровать…

– Можешь не объяснять. Мне от тебя ничего не нужно взамен.

– Как насчёт обеда? – не унималась она. – Я хорошо готовлю.

Бадвард тихо рассмеялся.

– Договорились. А сейчас заканчивай с ужином и иди отдыхать. Спальня в твоём распоряжении.

– Спасибо, я могла бы поспать и тут.

Бадвард только отрицательно покачал головой.

Марика больше не стала спорить. После еды убрала со стола и быстро скрылась за дверью комнаты, оставив охотника одного. Он слышал, её попытки закрыть старый замок. Тщетно. Тот приржавел намертво.

Можно было бы попробовать убедить её, что это лишнее, но Бадвард не собирался зря тратить силы. Он уже понял, что Марика боится не лично его.

Чтобы не давать ей лишнего повода для беспокойства, забрал вёдра с водой и ушёл мыться. Не так он планировал провести вечер, но это было лучшее, что ему оставалось.

Когда Бадвард вышел из бани, в доме стояла тишина. Гостья, должно быть, уже спала. Он не стал проверять и завалился на голую лавку, жалея, что не взял из спальни хотя бы одну подушку. Положив руки под голову, закрыл глаза, перебирая в уме события прошедшего дня.

“Степень риска для жизни: десять из десяти”, – значилось в его контракте, который лежал сейчас в походной сумке. Когда Бадвард впервые увидел эту цифру, он только ухмыльнулся заказчику. Ни один нормальный клиент не станет так делать. Ясно, что исполнитель захочет содрать в три шкуры за такой заказ. Обычно все стараются скостить хотя бы до семёрки. Но явившийся к нему человек настаивал на десяти и ни пунктом меньше.

И Бадвард отказался. Потому что есть разница между сложным и скользким заказом. А тот, что ему предлагали, явно был из второй категории.

У охотника имелось достаточно денег, чтобы позволить себе быть до крайности разборчивым.

В тот момент Бадвард и не думал, что всё может настолько измениться, и что он примет странное предложение. Да ещё так скоро.

“Паршивец ты, Эйн”, – сказал он вслух и сел.

Лежать на лавке всё-таки было неудобно, и Бадвард тихо направился в сторону спальни.

Марика крепко спала, раскинувшись на постели. Рыжие пряди были разбросаны по подушке, чётко очерченный рот приоткрыт, рубашка снова сползла с одного плеча, обнажив грудь настолько, что ещё чуть-чуть и был бы виден ореол соска. Охотник на мгновение задержался, рассматривая её. А потом ему на глаза снова попались девичьи запястья в широких браслетах синяков. В полутьме комнаты они были плохо различимы, но самые яркие пятна выделялись отчётливо и сильно напоминали следы пальцев.

Бадвард вышел из комнаты, забрав с собой одну из подушек, успевшую крепко пропитаться сладким ароматом волос Марики.

"Город точно проклятый! Вторая девка в моей постели, а я сплю на лавке, как благородный придурок", – подумал он, пытаясь устроиться на жёсткой лежанке.

***

Кубо проснулся задолго до того, как лучи солнца робко лизнули горизонт.

Он привык быть первым и последним, кто бодрствует в Арнике. Одевшись, распахнул узкое окно под самой крышей пекарни и выглянул наружу. Через город стелился туман с гор.

Кубо медленно втянул носом влажный воздух. Прикрыл глаза и принюхался снова. Сняв пальцем утреннюю влагу с подоконника, попробовал её языком. Прислушался ко вкусу.

– Неожиданно, – он хмыкнул. – И что же вас, остроухих блудниц, заставило спуститься в наше болото?

Над его головой раздался скребущий звук. Острые когти быстро царапали черепицу. Сорвавшись с крыши, большая ворона перелетела на соседний конёк.

– Всё подслушиваешь, – укорил пекарь птицу и вернулся в комнату.

Старая лестница скрипела от его шагов, когда он спускался по ней в кухню.