– Следите за показателями, не разбудите его, и подготовьте оборудование для контроля, с этого момента нам неясно, с чем придется иметь дело, – на этот раз мне даже удалось открыть глаза, но я ничего не смог разглядеть кроме нескольких вспышек света. Это можно было сравнить с пробуждением от тяжелого наркоза, пару раз приходишь в себя, не понимая ничего кроме нескольких голосов, а потом снова проваливаешься в темноту, пока на следующий день не проснешься.

Постепенно я приходил в себя. Как быстро человек понимает, что он больше не спит? Когда мне снились навязчивые кредиты, но в реальности все было не так, после минутного осознания я быстро забывал об этом, храня только недоумение о нелепом воспоминании. Но стоило мне влезть в долги, как сознание начало играть со мной в игры разума. Как в действительности человек может отличить вчерашний день от вчерашнего сна? Если в памяти все выглядит абсолютно одинаковым. Цвета образов отсутствуют в человеческой памяти, только наши знания и представления о вещах, от которых остаются формы в воспоминаниях, не дают нам понять это.

Оставалось только нервно вздыхать от новых ощущений пробуждения, все мышцы невозможно ныли, это сложно назвать болью, сами чувства стали другими. Тело казалось каменным, даже думать не получалось. Едва ли всплывало осознание, кто я сам, а об остальном можно и не мечтать, не то что размышлять на эту тему. Вообще мысленный процесс как таковой отсутствовал, в голове всплывали только инстинктивные действия сквозь замутненное сознание, в котором все отражалось и звенело легким эхом. Тяжелые веки не двигались, в глаза бил свет. Прошли часы, прежде чем мои собственные конечности перестали быть тюрьмой.

Наконец, вместо беспорядочного открывания глаз и подергиваний, освобождающих от пут собственного тела, я смог сфокусироваться. Все в огне, его трепетание заставляло дрожать воздух вокруг и мешало оглядеться. Но все что я чувствую, это легкий бриз. Так ли себя чувствуют люди, чьи нервные окончания полностью выгорели, оставляя лишь глухие ноющие ощущения? С трудом удалось пошевелиться и ощупать вокруг себя вязкую жижу, я был в каком-то теплом болоте. Эмоции смятения охватывали меня. Моя грудь, руки, будто полена в печи. Что-то на спине тянулось за мной, пока я пытался выползти из этого илистого пепелища.

Ужас овладевал мной, и просто не отпускал, приходя с всплывающими воспоминаниями. Когтистые худые руки, покрытые твердыми ороговелостями, показали себя сквозь отшелушивающиеся обугленные коросты, откалывающиеся от всего моего тела скорлупой. Темно-красная кожа с синеватым отливом и глубокими светящимися оранжевыми прожилками показывалась сквозь коричневатые костяные наросты, облепившие грудь и плечи, как доспех, руки были почти голыми. Ступор от непонимания того, что со мной, и окружившего меня пламени, мешал что-либо предпринять, пока паника от всего этого бурления не переросла в желание быстрее выбраться.

Я карабкался, стараясь вылезти и стряхнуть с себя все, что вот-вот могло расплавить мою кожу. Слезы начали наворачиваться на глазах, когда все больше деталей своего тела я смог распознать, вытягивая все, что находилось ниже пояса. Я совсем не чувствовал того, что там должно было быть, голый тощий живот и та же панцирная ороговелость закрывала промежность, оплетая верхнюю часть паха. Что-то массивное свисало со спины и нижней части таза. Сделав последнее усилие с закрытыми глазами, я полностью выполз, не пытаясь оборачиваться на все то, что держало меня сзади. Вместо этого я посмотрел вперед.

На вид меня окружал старый разбитый сарай, покрытый пылью и какими-то зарослями. Сломанный стол, засыпанный щебнем, высыпавшимся из трещин на стенах, какие-то поломанные ящики и горы каменистого мусора. Единственный свет исходил от места моего пребывания и моих волос. Мне казалось, что к голове намертво крепилось что-то из золотистых волокон, светящихся сами собой. Пряди были на ощупь теплыми и мягкими, но выглядели как раскаленные провода. Все еще прибывая в недоумении, я ощупывал спину, пытаясь избавиться от всего, что там было. Огромные, то ли костлявые, то ли металлические, худые фаланги с длинными когтями свисали с обеих сторон плеч. Между ними скучились остатки черных и реже пепельных обгоревших волокон с неким подобием пуха похожего на махровый пепел.

Я зажмурился, чтобы не видеть этих уродств. Из глаз потекло что-то вязкое вместо слез. Открыв их, я увидел яркие струйки. – За что мне это все? – маленькие капельки раскаленной жидкости падали из глаз на мои бесчеловечные ладони, которые буквально могли вспыхнуть от каждой из них сами по себе. Глядя на это и не решаясь обернуться, я встал и тут же упал обратно. Голые жилистые ноги больше напоминали конечности какого-то животного, а не человеческие. Стопы … ужасно! Они выглядели как звериные лапы с тремя крупными сточенными когтями и маленьким придатком в виде третьего пальца, где-то там должна быть пятка. От ужаса я хватал воздух ртом, мне было страшно пошевелиться лишний раз, доказывая себе, что это мои ноги с дополнительной конечностью в виде крысиного, покрытого костью, хвоста, обвивающегося вокруг ноги.

Теперь, когда отчаяние овладело мной, я мог только молиться, снова закрыв глаза. Я рыдал, думая о бесчеловечном опыте, который сотворили со мной. Существовать в таком виде, без какой-либо надежды на потомство? Жизнь однозначно закончена. Неизвестно, как долго я вообще смогу прожить после таких изменений. В голове мелькали образы подопытных людей, чьи головы пришивали к звериным телам из каких-то фильмов ужасов.

Месть! Мысль об этом немного отвлекла меня от страданий. Но что я мог? Диковинка для циркового представления. Меня следовало держать в клетке на цепи, но вокруг ничего не было. Думали ли эти извращенцы, что я выживу после всего, что они сделали? И как я вообще мог находиться в магме, буквально. Сосуд, в котором я находился, был расколот или расплавлен. Неподалеку от кипящей воронки валялись прогнившие трубки, засыпанные обломками. Все здесь выглядело невообразимо старым и заброшенным.

И все же мое тело не выглядело творением Франкенштейна. Как бы уродливо оно ни было на первый взгляд, все выглядело гармонично и принадлежало одному виду существа. Но какому? Для начала я собирался исследовать окружающую обстановку. Здесь могли находиться и другие подопытные. Мысли об этом пугали и в то же время давали надежду, что я был не один.

Передвигаясь на четвереньках, я медленно продвигался по захламленной комнате. Здесь были массивные колонны, за которыми валялись разбитые остатки приборов. Все было прахом и металлическими каркасами. Лабораторное назначение этого места выдавали некоторые обветренные знаки и обозначения на стенах. Из щелей и трещин торчала странная трава.

От прикосновения к сооружениям конструкции осыпались как выгоревший уголь. Был ли это пожар или время так обошлось с ними, оставалось неясно. На входе была некая ржавая дверь, которую удалось расколоть, но не открыть. Петли больше не держали ее, но она прочно прилипла к каркасу. Выломав ее, я оказался в просторном коридоре. Здесь был тот же вид давно заброшенного и развалившегося здания. Несколько похожих пустых комнат ничего не говорили о присутствии кого-то еще.

Встав на ноги, прижимаясь к стене, я побрел дальше, осторожно делая каждый шаг. Еще одна комната напомнила общественный туалет. Здесь были разбитые раковины, обветшавшие перегородки и остатки грязных, помутневших зеркал. Но разглядеть в них свое отражение не получилось. Найдя подходящий осколок, я потер его о ладонь, из-за чего отражающее покрытие сморщилось от моего прикосновения и стало бугристым, оставив только стекло в моих руках. Я хотел набрать воды, чтобы плеснуть ей на грязь, но когда я опустил руки в образовавшиеся по углам заводи, вода в них зашипела, и поднялся пар.

Температура тела была явно больше ста градусов, но я совсем не чувствовал себя раскаленной печкой. Мне оставалось только смотреть на свой мутный силуэт со светящейся головой и тенью ангела или демона. Какие-то религиозные фанатики сделали из меня исчадие? Простой пересадкой мозга здесь не обошлось, он бы просто сварился в таком теле. Такая процедура была явно за пределами обычных технологий. И откуда они могли взять подобное тело? Если только это не было сделано медленно на протяжении долгого времени. Но тогда они явно не собирались ждать результата этого превращения. Чем дольше я об этом думал, тем больше впадал в первоначальное отчаяние. Нужно скорее выбираться.