Сложившаяся в СССР к августу 1991 г. экономическая ситуация устанавливала жесткие рамки возможных вариантов развития событий. Даже если бы организаторы переворота смогли удержать власть, это не меняло экономического положения страны, а его контуры к этому времени были строго заданы.

В начале августа М. Горбачев подписывает указ о безотлагательных мерах по увеличению производства товаров и услуг для населения. В нем Союзно-республиканскому валютному комитету, Министерству экономики и прогнозирования СССР, Министерству внешнеэкономических связей СССР совместно с Банком внешнеэкономической деятельности СССР было поручено обеспечить приоритетное направление валютных средств на закупку зерна, лекарственных средств, сырья и материалов, комплектующих изделий, необходимых для производства товаров для населения[624]. Если наложить строгие указания, содержащиеся в этом указе, на материалы межправительственной переписки, нетрудно понять, насколько далека его тональность от действительности.

Председатель правления Госбанка СССР В. Геращенко – Председателю Кабинета Министров СССР В. Павлову (июнь 1991 г.): “Решениями Правительства, принятыми в разное время начиная с 1959 года, Госбанку СССР поручено осуществлять расходы бюджета по возмещению разниц в ценах на сельхозсырье и другую продукцию с особых счетов по регулированию разниц в ценах за счет кредитных ресурсов с последующим погашением образовавшейся задолженности из средств бюджетов. Из-за систематической задержки погашения указанной задолженности сумма долга бюджетов из года в год возрастала, что негативно сказывалось на денежном обращении в стране. Начиная с 1991 года Минфином СССР возмещение разниц в ценах отнесено в основном на бюджеты республик… Между тем в условиях перехода к рынку и неконтролируемого роста цен банки вынуждены выплачивать все возрастающие разницы на сельхозсырье и другую продукцию. Так, в первом квартале т. г. на выплату разниц в ценах были направлены кредитные ресурсы в сумме 29,2 млрд рублей, в апреле – 5,9 млрд рублей. Включая выплаченные суммы в прошлом году, задолженность бюджетов банкам по этим выплатам за период с начала года до 1 мая возросла с 61,6 млрд рублей до 96,7 млрд рублей. По этой причине, а также в связи с ростом общего государственного долга централизованный ссудный фонд Госбанка СССР целиком направлен на покрытие бюджетных расходов. Если продолжить эту практику автоматического вовлечения ресурсов банков в покрытие бюджетных расходов по возмещению разниц в ценах, то единственным источником пополнения ресурсов явится кредитная эмиссия и эмиссия наличных денег. В связи с тем что непринятие решения по этому вопросу ведет к неуправляемой кредитной и налично-денежной эмиссии, считаем необходимым незамедлительно отменить указанный выше порядок возмещения разниц в ценах как дестабилизирующий экономику и способствующий неконтролируемым инфляционным процессам”[625].

Первый заместитель Председателя Кабинета Министров СССР В. Щербаков – в Совет Федерации СССР (16 августа 1991 г., за три дня до попытки переворота): “Страна ускоренными темпами втягивается в глубокий финансовый кризис и развал денежного обращения. Эти факторы в настоящее время в решающей степени определяют ухудшение экономической, социально-психологической и политической ситуации в стране… По самым разным причинам, прежде всего – связанным с нерешительностью в принятии непопулярных мер, боязнью ряда руководителей укрепления роли союзного правительства, низким уровнем скоординированности организационной и экономической работы между разными уровнями исполнительной власти и т. д. Практически возможности реализации антикризисной Программы уменьшаются с каждым днем. Основные меры по стабилизации финансового положения страны должны были реализовываться 1 июля. Однако бесконечные согласования, обсуждения и так далее привели к тому, что потеряно уже 2 месяца. За этот период, хотя тоже с опозданием, удалось только принять решение по стабилизации работы базовых отраслей и частично производства товаров народного потребления… Необходимо понять, что через 2–4 месяца для нормализации положения придется применять совсем другие меры и антикризисную программу можно будет просто выбросить в корзину… Складывается парадоксальная ситуация. С одной стороны, бюджетная система выплеснет в обращение свой дефицит в сумме примерно 310–320 млрд рублей, с другой стороны, предприятия добавят еще около 250 млрд рублей […] Отсюда следует, что бюджетная система становится важнейшим фактором генерирования мощных инфляционных процессов… По нашему мнению, при согласии республик можно было бы Указом Президента СССР реализовать решение о немедленном (с 1 сентября) замораживании всех общесоюзных и республиканских программ социального характера, не начатых финансированием по состоянию на 1 августа, предусмотрев продление этой меры по крайней мере на первое полугодие 1992 года… На втором этапе (после 1 декабря 1991 г.) осуществляется переход к преимущественно свободному ценообразованию с включением нового механизма формирования фондов оплаты труда… Следует подчеркнуть, что эти подходы не позволяют решить проблему финансовой сбалансированности в целом, а лишь относят ее решение за пределы 1991 года… Таким образом, эти меры позволяют лишь не усугублять складывающуюся ситуацию, но кардинального воздействия на истинные причины финансовой несбалансированности они не окажут”[626]. Валютные резервы СССР к этому времени были полностью исчерпаны[627].

Из аналитических материалов Верховного Совета СССР лета 1991 г.: “В области внешних расчетов СССР сложилось крайне напряженное положение. Сократились экспортные поступления в иностранной валюте при одновременном увеличении потребностей в импорте, вырос дефицит платежного баланса. Исчерпаны свободные валютные ресурсы. Образовалась крупная просроченная задолженность по коммерческим контрактам. Критического уровня достиг внешний долг государства. Ухудшилась репутация Советского Союза на международных финансовых рынках… В области валютной политики главной задачей считать восстановление платежеспособности страны…”[628]

“С конца 1989 года начались перебои с платежами по советскому импорту, задержки платежей по контрактам зачастую на несколько месяцев. На конец 1990 года сумма просроченных платежей составила 2,9 млрд рублей. Такая ситуация ставит под сомнение некогда безупречную репутацию Советского Союза на международных кредитных рынках. Впервые за всю историю советского государства долговые обязательства СССР (например, векселя внешнеторговых организаций МВЭС, гарантированные Внешэкономбанком) стали котироваться на рынках с дисконтом. Тем самым рынки оценили Советский Союз как ненадежного должника. Как и в начале 80-х гг., когда Советский Союз также испытывал кризис доверия на международных кредитных рынках, паника среди кредиторов повлекла за собой резкое сокращение лимитов кредитования по краткосрочным операциям. За восьмидесятые годы абсолютный объем внешней задолженности СССР увеличился более чем в два раза: с 15 млрд рублей в 1981 году до 32,2 млрд рублей на начало 1991 года. Советские активы в конвертируемой валюте, размещенные в иностранных банках, достигли 3,7 млрд рублей. Таким образом, “чистая” задолженность СССР составила 28,5 млрд рублей. На 1991 год приходятся выплаты в погашение внешнего долга СССР, включая оплату процентов, в сумме около 10 млрд рублей. Столь значительная концентрация платежей именно в 1991 году создает дополнительное напряжение в платежном балансе страны и уже потребовала принятия на текущий год особого порядка распределения экспортной выручки”[629].

От банкротства, прекращения платежей по внешним долгам, страну отделяли недели – и то при полной остановке расчетов по импортным поставкам. О крупных западных кредитах в случае успеха ГКЧП думать не приходилось. Новым властям пришлось бы принимать решение о дальнейшем сокращении закупок продовольствия, сбросе поголовья скота, сокращении импорта других продовольственных товаров, остановке заводов из-за отсутствия импортных комплектующих.