– Можно и инкогнито. Но проще придумать имя.
– Тогда дополни список, управитель. Юлиан из Ираитира.
Сомнение во взгляде управителя сменилось откровенным недоверием. Будь Юлиан на его месте, он смотрел бы также на худощавого юношу, больше похожего на оруженосца, чем на рыцаря. Принц понимал, что он – вчерашний юнец, мужчину в нём признают неохотно, и мириться с этим придётся ещё много лет. Рослый, но плечи узкие и мышечная масса ещё не набрала солидности. Волнистые тёмные волосы до плеч, ровный нос, правильные пропорции лица – не воин, а менестрель, в жизни не державший ничего тяжелее лютни.
Управитель записал, не посмев возразить.
– Забрала можно не открывать? – спросил Юлиан напоследок.
– Можно, – ответил управитель.
Неделю назад, когда Юлиан приплыл в Сюмод на торговом судне, он первым делом попросил капитана найти расторопного человека. Само собой, капитаны не исполняют поручений пассажиров, но когда в грудь прилетел мешочек, туго набитый монетами, в глазах шкипера заиграли искорки. Воодушевлённый и радостный, он пообещал прислать племянника.
Не успел Юлиан сойти на берег, как к нему подбежал тощий юноша лет пятнадцати:
– Ваша милость, не вам ли требуется слуга?
– Поднимись на кнорр, капитан покажет, где лежат мои вещи, – Юлиан небрежно кинул юноше один золотой шаах.
Франц оторопел на мгновение, рассматривая монету, но не прошло и минуты, как он уже стоял перед Юлианом, навьюченный поклажей:
– Куда нести, ваша милость?
– А где у вас бордель?
– Я вас отведу. – Франц засеменил вперёд так резво, что Юлиан еле поспевал за ним.
Франц оказался смышлёным мальчишкой. Сам догадался раздобыть лошадь, проводил Юлиана до борделя, попутно рассказывая об истории города, о важных людях и предстоящем рыцарском турнире, упомянув с особым чувством пешее состязание на мечах, придуманное лично градоначальником.
– Когда-то местные крестьяне выращивали столько кукурузы, что хватало и на собственные нужды, и на королевские налоги, и на торговлю с графами и герцогами, – рассказывал Франц, стараясь изо всех сил понравиться господину. – Не обошлось и без купеческой ганзы. Хотя кого я обманываю – благодаря ей город и основали! Ганзе нужна была не столько кукуруза, сколько узел на пересечении нескольких торговых путей. Они пролегали через множество стран, и не прибрать к рукам такое удобное место было бы неразумно. Так и зародился крупный торговый узел, куда свозили всевозможные товары, распределяли их между купцами и направлениями в зависимости от спроса. Сотни лет спустя тут вырос большой защищённый город со своим градоначальником, гарнизоном и выдающимся борделем.
– Ты откуда такой начитанный, юнец? – спросил Юлиан, заметив чиновничий оттенок речи Франца.
– Клешня открыл гимназию…
– Кто? – принц не поверил, что и правда услышал это слово.
– Клешня! Бургомистр наш. Он открыл гимназию для простых людей. Набирает по своему усмотрению. Задаёт вопросы, и если ответы понравятся, то разрешает учиться.
– Для чего ему? – пренебрежительно спросил Юлиан, ёрзая в неудобном седле.
– Ему нужны писари, счетоводы и много кто ещё.
– А ты у нас кто? Историк, я погляжу, – прищурился Юлиан.
– Зодчий. То есть через два года стану, – Франц смущённо потупил взгляд. – Вы не хотите послушать остальное про Сюмод?
– Нет, но продолжай, всё равно тебя не заткнуть, – захохотал Юлиан.
– Вы, ваша милость, видели рвы вокруг Сюмода?
– Не разочаровывай меня, Франц… – Принц ухватился за луку и приподнялся в седле.
– Простите, ваша милость, вы же пришли по воде, – мальчишка виновато понурил голову.
– Так что не так со рвом? – Юлиан снова опустился в седло. – Чёрт!
– Нет, ваша милость, всё так! – затараторил Франц. – Ганза позаботилась о городе! Вокруг Сюмода построили широченные каменные стены в два ряда, с башнями, как положено, и установили тяжёлые прочные ворота. Эти меры надёжно укрывают от вооруженного агрессора. А в центре, – он понизил голос, – башня магов для отпора врагам посерьезнее.
«Сюмод решительно ничем не отличается от остальных городов», – подумал Юлиан. Только дома казались ему непривычными. Отстроенные в основном из известняка и песчаника, они выглядели нетипично для либенских городов. Обычно в Либене строили каркасные дома по технологии фахверк. Юлиан легко научился узнавать приезжих по задранным головам. Фахверковые дома украшал сам деревянный каркас, выведенный вровень с поверхностью стен и выкрашенный тёмной краской. Сюмодские же здания украшались архитектурными изысками: арочными окнами с пилястрами и подоконниками на кронштейнах, разнообразными карнизами и сандриками. Особенно бросались в глаза причудливые балюстрады балконов, рустовка стен и парапеты на крышах. В других городах такую роскошь могла себе позволить только знать, состоятельные мастера ремесленных цехов, купцы и счастливчики, неожиданно разбогатевшие на воровстве или грабеже.
– У денежного изобилия Сюмода есть совсем простое объяснение, милорд, – продолжал рассказывать Франц. – Большая река и развитый порт. Он обеспечивает нас всем. Это упростило работу ремесленникам и удешевило их продукцию. Сами понимаете – конкуренция, торговля. Удобное и быстрое снабжение позволило городу стремительно развиваться. Мастера теперь выбирают учеников среди множества кандидатов. Чем успешнее цех, тем больше желающих, а значит, больше толковых новичков. Правда, ганза тоже повлияла на расцвет Сюмода. Она вливала большие деньги в виде ссуд на невиданно мягких условиях. И этим переманивала лучших мастеров со всей страны. О! Про нашу гордость я ведь вам до сих пор не рассказал! Есть у нас два здания… Они просто прекрасны! – Франц на мгновение зажмурился. Было видно, с каким упоением он говорит о них. – Чудовищно дорогие, целиком построенные из мрамора. Представляете, ваша милость? Базилика у центральной площади и храм Святого Налока. Я непременно провожу вас к ним, если изволите! Мрамор для строительства завезли из такой далёкой страны, что дешевле было бы отлить эти здания из золота. Базилику основали по желанию купцов как символ признания и глубочайшей благодарности королю Либена. Жест, вызванный необходимостью, а не раболепием. Ганза десятилетиями всячески уклонялась от повинностей и налогов, отчего прежде не раз попадала в опалу королей. И дабы сменить гнев короля на милость, купцы установили в базилике трон, отлитый из чистого серебра. Массивный свод нефа опирается на монументальные колонны, а внутри и снаружи храм отделан и расписан лучшими художниками и архитекторами. Здание стало самым дорогостоящим творением человека во всем королевстве.
– Расскажи о храме, – Юлиан опять заёрзал в седле. С самого начала оно показалось ему корявым, а теперь оно ещё и натирало.
– Менее изысканное творение, но декор впечатляющий, – Франц с готовностью выложил заученный текст. – Неф сводчатый, как и у базилики, но высотой поменьше и с большими витражами. Внутри, за алтарём, стоят статуи сестёр Рады и Таделии. Позвольте мне показать его вам! Рисунок декора умопомрачительный, прекрасная гипсовая лепнина на колонах, фризах, балюстраде… – юноша запутался в словах и замолчал.
Принц потерял интерес к истории и достопримечательностям города, и до борделя они добрались молча. Юлиан распорядился найти ему комнату на постоялом дворе и вернуться утром за вещами. На лице слуги промелькнула улыбка, а в глазах засияло счастье.
Дождь не переставал с вечера. Первый день осени. «Дурной знак. Эбергунд опять кого-нибудь убьёт», – Марк накинул старый, весь в заплатках, шерстяной плащ. Часом ранее маг купил его у нищего в подворотне на соседней улице. Запах от этого куска ткани сбивал с ног. То что надо!
Двор лазарета как нельзя кстати подходил для сбора команды. Вдали от любопытных глаз и чутких ушей. Рослый темноволосый маг по имени Бертрам, сероглазый, с горбинкой на носу, зажав ноздри пальцами, передал Марку карту города. Один дом на нём был обведён красным.
