— Пойдем в номер, — решаю я. — Надо отдохнуть, поспать. А завтра будем думать, что делать дальше.
Маша согласно кивает и выбирается из машины. Я подхватываю наши немногочисленные пожитки и иду к стойке регистрации. Беру ключи от номера, расплачиваюсь наличкой. Лучше не светить карты, мало ли.
Наш номер — жалкая комнатушка с облезлыми стенами и продавленной кроватью. Да уж, не пятизвездочный отель, это точно. Но сейчас не до жиру. Лишь бы переночевать без приключений.
— Ложись, отдыхай, — киваю я Маше на кровать. — Я пока в душ схожу, приведу себя в порядок.
Она молча забирается под одеяло, сворачивается калачиком. Смотрит на меня грустными, усталыми глазами. У меня сердце сжимается от нежности напополам с виной. Эх, Маша-Маша. И почему с тобой все так сложно? Почему нельзя просто любить тебя, баловать, носить на руках? Неужели и правда только через боль и испытания суждено идти к нашему счастью?
Стиснув зубы, ухожу в душ. Долго стою под струями воды, пытаясь прийти в себя. В голове прокручиваю раз за разом свой разговор с Игнатьевым. Гадина продажная. Как он над нами измывался, как язвил! Мол, глупый ты, Максим. Наивный. Раз повелся на дешевую подставу. А я тебе еще и помочь хотел, дурачок.
Ага, конечно. Помочь он хотел. Как же, держи карман шире. Все Игнатьев хотел — это прибрать к рукам мой бизнес. Подмять, подчинить своей воле. А когда не вышло — так хоть нервы помотать, жизнь отравить. Сволочь последняя.
Ничего. Посмотрим, кто кого. Рано или поздно я до него доберусь. Уж Олежку-то расколю как миленького. Не посмеет гнида в отказ пойти, когда припру к стенке. Придется колоться, выдавать своего дружка. А там и на Игнатьева управа найдется. Никуда он от меня не денется.
Выключаю воду, вытираюсь колючим полотенцем. Надеваю чистую футболку и шорты, выхожу из душа. Маша уже спит, свернувшись под одеялом. Дышит тихо-тихо, трогательно приоткрыв рот. Осторожно забираюсь в постель рядом с ней, обнимаю со спины. Зарываюсь носом в ее волосы, вдыхаю родной аромат. И проваливаюсь в тяжелый, беспокойный сон.
32
Просыпаюсь от настойчивой вибрации телефона под подушкой. Не открывая глаз, нашариваю мобильный, подношу к лицу. Щурюсь, вглядываясь в экран. Твою мать, половина третьего ночи! Кого это принесло?
"Абонент скрыт" — мигает на дисплее. Странно. Кто бы это мог быть? Максим спит рядом, посапывая в две дырочки. Не его точно.
Осторожно выбираюсь из постели и на цыпочках крадусь в ванную. Закрываю дверь, только после этого принимаю вызов.
— Алло? — шепчу в трубку. — Кто это?
— Маша? Это ты? — раздается взволнованный голос. До боли знакомый. Я холодею, чувствуя, как сердце пропускает удар. Не может быть…
— Лиза?! — ахаю я, судорожно сглатывая. — Ты… Откуда? Как ты меня нашла?
— Долгая история! — отмахивается подруга. — Слушай меня внимательно. Вам с Максимом надо бежать. Прямо сейчас! За тобой следят, вычислили твой телефон. Я случайно узнала, подслушала разговор… В общем, скоро они будут у вас. Уходите немедленно!
У меня темнеет в глазах. Нет, нет, только не это! Как они нас нашли? Откуда узнали? Черт, и как теперь быть?
— Спасибо, Лиз, — лепечу я, чувствуя, как к горлу подкатывает паника. — Ты настоящий друг. Прости, что втянула тебя. Береги себя!
— И ты, подруга! — в голосе Лизы слышатся слезы. — Будь осторожна. Держи меня в курсе.
Сбрасываю вызов и со всех ног кидаюсь в комнату. Бужу Максима, тормошу за плечо. Сама суматошно собираю наши вещи, запихивая в сумку все подряд.
— Макс, вставай! Надо уходить! Быстрее!
Он со стоном приоткрывает один глаз, смотрит на меня мутно:
— Маш, ты чего? Который час вообще? Что стряслось?
— Нас нашли! — выпаливаю я, не прекращая сборов. — Лиза звонила, сказала, что вычислили. Сейчас будут здесь!
Максим мгновенно подскакивает, слетает с кровати. Подхватывает джинсы и куртку, на ходу впрыгивает в ботинки.
— Так, без паники! — командует он, помогая мне паковать вещи. — Уходим тихо, быстро, не привлекая внимания. Машину бросаем, идем пешком.
Киваю, закидывая сумку на плечо. Руки трясутся, колени подгибаются. Но я стараюсь держать себя в руках. Нельзя раскисать. Только не сейчас.
Максим хватает меня за руку и тянет к двери. Приоткрыв ее, выглядывает наружу. Затем кивает — мол, чисто. Тихо выскальзываем из номера, крадемся по темному коридору. На ресепшне дремлет заспанный портье. И слава богу — меньше лишних глаз.
Мы почти бегом пересекаем парковку, ныряем в ближайшие кусты. Продираемся сквозь колючие ветки, перепрыгиваем канавы. Максим крепко сжимает мою руку, ободряюще шепчет что-то на ухо. Я плохо разбираю слова, сосредоточившись на том, чтобы просто переставлять ноги.
Позади раздается шум моторов, скрежет шин по гравию. Я испуганно оглядываюсь — на парковку мотеля влетают несколько черных джипов. Из них выскакивают какие-то люди, явно чем-то недовольные.
Максим дергает меня вниз, вжимая в землю. Затаиваемся в высокой траве, как перепуганные зайцы. Сердце колотится где-то в горле, в ушах шумит от напряжения. Только бы не заметили! Только бы пронесло!
Но в этот момент совсем рядом раздается громкий лай. Два огромных добермана рвутся с поводков, скалят зубы. Нас унюхали!
— Бежим!!! — рявкает Максим, вздергивая меня на ноги. Припускаем со всех ног, не разбирая дороги. Позади слышатся крики, ругань, кто-то палит в воздух. Ужас придает сил, не дает сбавить темп.
Мы петляем между деревьев, перемахиваем через поваленные стволы. Дыхание саднит, в боку колет. Но останавливаться нельзя. Иначе нам крышка.
Добегаем до узкой речушки, перепрыгиваем по скользким камням. Максим оборачивается, сноровисто отстреливаясь из пистолета. Один из преследователей вскрикивает и падает. Есть!
На берегу я спотыкаюсь о корягу и кубарем качусь вниз. Вскрикиваю от боли — кажется, подвернула лодыжку. Максим подхватывает меня на руки, тащит в глубь редкого леска. Я обнимаю его за шею, утыкаюсь в плечо. Слезы текут по щекам, но я не замечаю.
Боже, пусть это все закончится! Пусть они от нас отстанут! Хватит, я больше не могу!
Максим со всего маху влетает в какой-то заброшенный сарай, захлопывает дверь. Осторожно усаживает меня на пол, бегло осматривает мою ногу. Ссадины, царапины, звезданулась я знатно.
— Потерпи, милая, — бормочет он, обрабатывая мои раны покупной аптечкой. — Сейчас отдышимся и пойдем дальше. Надо до трассы добраться, поймать попутку. Здесь оставаться опасно.
Киваю, кусая губы. Терплю, куда деваться. Но страх никуда не уходит. Наоборот, скручивает внутренности тугим комком. Догонят. Найдут. От них не скрыться.
Снаружи раздаются крики, лай собак. Совсем близко, почти у самого сарая.
Мы с Максимом испуганно переглядываемся. Все. Приперли. Деваться некуда.
Максим решительно поднимается, вытаскивает пистолет. Встает между мной и дверью, целится в проем. Если придется, будет стрелять до последнего патрона. Я это точно знаю.
Снаружи слышится возня, скрежет. Кто-то дергает засов, пытаясь открыть. Сейчас ворвутся. Вот-вот.
В этот момент где-то вдалеке раздается вой полицейской сирены. Неужели?.. Погоня снаружи стихает, лай собак удаляется. Похоже, копы спугнули наших преследователей!
Мы выжидаем еще несколько минут, затаив дыхание. Но больше никаких звуков. Вроде, пронесло.
— Вот что, — шепчет Максим, помогая мне подняться. — Рисковать больше нельзя. Пойдем сдаваться легавым. Расскажем все как есть. Будем просить защиты.
Я в ужасе мотаю головой:
— Нет, Макс! Ты что, с ума сошел? Они же нас в каталажку упекут! А то и вообще шьют что-нибудь!
— Выбора нет, Маша! — чеканит он, сжимая мои плечи. — Все слишком серьезно. Своими силами нам не справиться. Надо хвататься за соломинку, пока не поздно.
Я всхлипываю, закрывая лицо руками. Ну вот и все. Приплыли. Докатились, называется. Ни себе жизни нормальной устроить не можем, ни от кого спастись.
