Завтра она должна была добраться до Нового Вакса. Сможет ли она найти свое место среди вакслианцев и людей? Сможет ли сделать эту недавно заселенную планету своим домом?

Стресс, вызванный постоянным шумом и толпами форпоста, постепенно проходил, и она была благодарна Кирну. Впервые за долгие годы она смогла по-настоящему вздохнуть. Больше не приходилось оглядываться через плечо, опасаясь, что соперник по бою попытается ударить в спину.

Диана опустилась на кровать и прижала колени к груди, гадая, вернется ли Кирн, чтобы снова поговорить, прежде чем они достигнут Нового Вакса. Она уверена, что отказ стать его спутницей расстроил Кирна, несмотря на обещание быть терпеливым и не навязываться. Возможно, он будет избегать ее до тех пор, пока они не приземлятся.

Прошло несколько часов, а он все не возвращался. Диана прогуливалась по просторной каюте и, в конце концов, занялась ежедневными боевыми упражнениями, хотя шансы вернуться к боям в клетке были невелики. Раздевшись, она бросила одежду в очиститель в ванной, а затем быстро приняла душ, надеясь, что Кирн не вернется, пока она будет приводить себя в порядок. К счастью, он не вернулся.

Вымотанная, она наконец упала в кровать и закрыла глаза. Простыни приятно пахли. Свежестью с нотками мыла и пряным мужским ароматом. Как у Кирна. Сердце колотилось, и, несмотря на страшную усталость, она начала ворочаться. Звезды, казалось, насмехались над ней, пока она пыталась уснуть, и покой ей только снился.

Диана вздохнула и откинулась на подушки. «Кровать слишком велика для одного человека», — подумала она. На самом деле кровать была больше, чем ее маленькая комнатка, расположенная за ареной на форпосте Меккаман. На полу лежал маленький матрас, в крошечном шкафчике хранились пайки и вода, а в углу стояла корзина с одеждой. Она не скучала по тускло освещенной, маленькой и одинокой комнате.

Она взглянула на обзорный экран. Звезды. Открытый космос. Впервые за много лет она могла насладиться видом звезд в одиночестве. На форпосте насладиться видом открытого космоса можно было только в одном из баров с обзорным экраном или в роскошных личных покоях Греллола, чего она не любила делать.

Подавив зевок, Диана откинулась на подушки и снова закрыла глаза. На этот раз удалось задремать. Но во сне ее мучили чудовища. Большие черные существа без глаз надвигались, преследуя по бесконечным коридорам огромного космического корабля. Затем, без предупреждения, она оказалась на боевой арене, вокруг нее опустилась клетка и появился рычащий трехголовый пришелец. Три пасти с острыми зубами скрежетали, подбираясь все ближе и ближе. Но она не могла сопротивляться. Ноги были прикованы к полу, и каждый раз, когда она пыталась бежать, чтобы защититься, получалось, будто она ступает по воде.

Диана проснулась от крика и обнаружила, что прижалась к огромному теплому телу.

— Ш-ш-ш, — донесся голос Кирна, вырывая из затянувшегося ужаса кошмаров. — Это был всего лишь сон. Ты в безопасности, моя милая пара. Со мной ты в безопасности. Я больше не позволю ничему и никому причинить тебе боль.

Нежные слова проникли в сердце. Не успев осознать, что делает, она повернулась в его объятиях и прижалась так, словно от этого зависела ее жизнь. Он гладил ее по спине и волосам, а его теплое дыхание касалось шеи. Он начал шептать на ухо на своем родном языке, и хотя она не понимала слов, но находила в них утешение.

Она нашла утешение в нем. И хотя он похитил ее, несмотря на то что они все еще были очень чужими, она не хотела, чтобы он ее отпускал. Кошмары снились ей почти каждую ночь, но до сих пор никто не утешал ее после ужасающих снов. Как чудесно было оказаться в объятиях Кирна, когда он успокаивающе шептал на ухо.

Она была сильной, потому что не было выбора. Научилась драться, потому что не хотела продавать свое тело дюжине разных мужчин в день. Единственный человек, который когда-либо ее защищал, — отец, умер много лет назад. Она уже почти забыла, как это — чувствовать себя под чужой защитой, и все глубже погружалась в объятия Кирна.

— Спасибо, Кирн, — прошептала Диана, крепче прижимаясь к огромному телу.

— Я буду обнимать тебя всю ночь, Диана. Обещаю. А теперь закрывай глаза и засыпай. Я буду рядом. — Он начал петь на вакслианском языке, и его глубокий, но мелодичный голос был последним, что она услышала, прежде чем снова погрузиться в сон.

В ту ночь чудовища не вернулись.

Кирну понравилось просыпаться, обнимая Диану. Крошечное тело прижималось к груди, а ровное дыхание щекотало шею. Он прикоснулся к ее волосам, убирая с лица и желая хоть мельком увидеть, пока девушка спит.

К его облегчению, выражение ее лица было безмятежным, без малейших следов того ужаса, который ее преследовал прошлой ночью. Она тихонько вздохнула и слегка повернулась в его объятиях.

Открыв глаза, она на мгновение напряглась, но потом расслабилась, встретившись с ним взглядом.

— Доброе утро, — сказала она, покраснев.

— Доброе утро, моя милая.

— Ты все еще здесь. — Она перевернулась на спину и откинулась на подушки.

— Конечно здесь. Куда бы я мог пойти? — Он сел рядом и потянулся к руке, переплетая их пальцы. — Я обещал остаться с тобой на всю ночь, и я остался.

Ее лицо еще больше покраснело.

— Насчет прошлой ночи… мне стыдно.

— Тебе нечего стыдиться. — Кирн не понимал, почему Диана покраснела и почему выглядит расстроенной. На его взгляд, она не сделала ничего плохого. Ей приснился кошмар, и он утешил ее, как поступил бы любой благородный самец по отношению к своей паре.

Диана вздохнула и посмотрела на их соединенные руки. Ему было приятно, что она не отстранилась, а позволила прикоснуться к себе, хотя сейчас не спала и не видела кошмаров.

— А ваксклианцам снятся сны?

— Да.

— Тебе снятся плохие сны? — Ее голос звучал отрешенно, как будто девушка погрузилась в мысли.

— Да, иногда мне снятся кошмары. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал, желая стереть боль в ее сердце. — Обычно во время таких снов меня преследует кто-то опасный, и я не могу заставить свои ноги двигаться и убежать. Или я в бою и не могу поднять руки, чтобы выстрелить из бластера в наступающего врага.

В ее насыщенных голубых глазах отразилось изумление.

— Надо же, именно такой сон мне снился прошлой ночью. Похоже, у людей и ваксклианцев больше общего, чем я думала. — Последнее заявление она произнесла совершенно равнодушно, как будто говорила не с ним, а с собой.

Он сжал ее руку и выжидающе посмотрел. Когда их взгляды встретились, Кирн заправил ее волосы за ухо и наклонился ближе.

— Тебе часто снятся кошмары?

Ее глаза потемнели, и Диана отвела взгляд.

— Не хочу об этом говорить. Но спасибо, — сказала она, тяжело сглотнув, — за то, что остался со мной прошлой ночью.

— Мы будем вместе каждую ночь до конца наших дней, — напомнил он.

Диана бросила на него настороженный взгляд, но не стала опровергать сказанное. Не стала она и вскакивать с кровати, пытаясь отстраниться. Она позволила взять себя за руку, погладить по волосам и сесть рядом, несмотря на то, что в его каюте уже горели потолочные и настенные светильники, сигнализирующие о наступлении дня. Между ними воцарилось спокойствие, и он не мог быть счастливее. Кирн надеялся, что ее готовность говорить с ним и находиться так близко означает, что она начинает доверять. От этой мысли у него потеплело на сердце.

Ее желудок внезапно заурчал. Мгновением позже заурчал и его.

Они рассмеялись.

— Я приготовлю завтрак. Ты когда-нибудь пробовала эрустрийские яйца?

Диана с улыбкой покачала головой.

— Нет, но с удовольствием съем все, что ты приготовишь.

Он поднялся с кровати и направился к пищевому репликатору.

Прогресс в отношениях с девушкой очевиден.

***

Диана чуть не застонала, когда попробовала яичницу. Она не ела яиц с детства, а эти были ароматнее и вкуснее, чем те, что готовил ее отец. Кирн также принес ягоды, что-то вроде плоского теплого хлеба и самый вкусный фруктовый сок, который она когда-либо пробовала. На заставе еда была дорогой. Большую часть времени девушка покупала пайки оптом и редко баловала себя свежими продуктами. Хотя эта воспроизведенная еда и не была свежевыращенной, но на вкус ее можно было назвать таковой.