Я почувствовала,что начинаю закипать. А Сигмунд укоризненно сказал:

– Чейн, прекрати. Куратору Аабергу это не понравится. 

– Ее зовут Стужа, – решительно сказала я, оглядывая своих товарищей. – Она жила в Лабиринте и наверняка знает там каждый уголок…

На несколько мгновений парни потеряли дар речи. Имя, как и сказал Вестейн, оказалось “с претензией на величие”. 

Гест с сомнением покачал головой:

– Никто не знает, как она себя там поведет. Вдруг сбежит! Кроме того, без метки связи ты не сможешь полететь на ней. А вероятность того, что она тебя признает, слишком мала. Эта псина десять лет жила одна после гибели хозяйки. То, что она тебя послушалась один раз, не значит, что выберет тебя. 

Нильс поддержал его:

– Скорее всего, Бешеная умрет от горя, как только поймет, что ее заперли. Это происходит с большинством пойманных байлангов.

Я не стала больше спорить, и они ушли вперед. Эйнар и Сигмунд остались рядом. Я видела, что в успех моей затеи они тоже не верят, хоть и не показывают этого. Но даже за это молчание я была им благодарна. Сама же я настроилась на успех и унывать не собиралась.

Следующая волна поддержки неожиданно пришла от Мистивира. Я чувствовала, что клинок разделяет мою решимость и благодарно погладила ножны. После этого я распрощалась с парнями и отправилась в комнату. Домашние задания энтузиазма не вызывали, поэтому я прихватила учебник про байлангов и понеслась к загону Стужи.

Там я отворила ворота своей магией и замерла. Я не сразу поняла, что вижу. Стуже надоело не только сидеть в сарае, но и в загоне. И теперь собака висела вверх тормашками, цепляясь лапами за сетку, и озадаченно разглядывала ее. Выглядела она при этом до того умильно, что я рассмеялась. Золотистые глаза скользнули по мне и алчно впились в проход за моей спиной. Я поспешно закрыла ворота и сказала:

– Сначала придется научиться себя вести.

Стужа спрыгнула с сетки и послушно замерла передо мной. Белый хвост скупо шевельнулся. Но ни укусить меня, ни откусить мне голову собака не пыталась.

Я провела у байланга почти весь день. Приводила в порядок пушистую шерсть, смазывала мозоли от цепей и застарелые рубцы на крыльях. Собака меня слушалась, ела и потихоньку изучала свое новое жилище. 

На ночь сарай я все-таки заперла. Моя подопечная не выглядела грустной, и это радовало. Но попыток укусить меня за руку тоже не делала, и это смущало. Может, я все-таки ей не нравлюсь?

Внезапно откуда-то пришла мысль:

“Ты забавляешь ее”.

Я вскинула голову и обнаружила, что на крыше сарая разлегся Свейт. Желтые глаза байланга светились в темноте. Он был по ту сторону сетки, но я спросила вслух:

– И что же мне делать? Думаешь, она не выберет меня?

Ответа я не ждала. Но снова услышала голос пса в своей голове:

“Ты наша. Это ей не нравится”.

От этого я едва не застонала в голос. И невольно вцепилась в черную повязку на руке. “Наша” – это его и Вестейна, да? И что же мне с этим делать? Не с тем, что меня уже объявили собственностью. А с тем, что одна метка мешает другой. 

Я хотела задать этот вопрос псу, но он в этот момент расправил крылья и взлетел. Пришлось смириться, что вечер вопросов и ответов на сегодня закончен. Но сарай располагает к задушевным разговорам. Вчера Вестейн, сегодня его байланг...

Я вышла из загона и направилась в сторону горы, но почти сразу замерла. Чуть в стороне я услышала голоса. Сначала я узнала куратора. И только после этого сообразила, кто его собеседник. Чейн! И что же они здесь делают, о чем говорят? 

Я вжалась в забор и приготовилась слушать.

– Она будет мешать, вы и сами это знаете, – с жаром говорил Чейн. – Даже если вы ее возьмете с собой. Анна не знает Лабиринта и плохо справляется с мечом. 

– Это не обсуждается, – холодно ответил ему куратор. – Ты сам слышал новые правила.

Но адепта это не остановило. Теперь он говорил тише, но уверенней:

– Нашему отряду нужно больше силы…

– К чему ты клонишь? – оборвал его Вестейн.

– Дайте мне возможность взять магию источника. Тогда я смогу защитить всех.

Я почувствовала, что снова начинаю закипать. В благородство Чейна мне не верилось. Парень явно хотел воспользоваться шансом получить желанную силу. И для этого пытался умело давить на куратора. “Защитить всех”... Дождешься от него защиты, как же.

К счастью, Вестейн не повелся. 

– Нет, – тоном, не терпящим возражений, ответил куратор. – Источник принадлежит моему роду и предназначен только для него.

– Вы можете передать его другим, – все же напомнил Чейн. – У вас нет наследников. Кронгерцог Найгаард не позволит вам передать эту силу потомкам. И тогда магия, которую годами собирал ваш род, окажется утраченной.

– Значит, такова судьба.

Скрип снега сообщил, что куратор направился прочь. Я стояла и слушала, как вполголоса ругается Чейн. А затем… он направился в ту сторону, где стояла я.

Мы увидели другу друга почти сразу. Парень тут же оказался рядом и процедил мне в лицо:

– Что ты здесь делаешь?

– Запирала на ночь своего байланга, – спокойно сообщила я. – Скоро отбой. Не пора ли тебе вернуться в общежитие, Чейн?

– Подслушивала? – тут же догадался он. 

Я фыркнула:

– Ты выбрал неудачное место для разговора. 

– Тебя это не касается, ясно? 

В его голосе прозвучала угроза. Но я не испугалась и саркастично ответила:

– Я и так знаю, что ты спишь и видишь себя обладателем этой силы. Наверняка твои родственнички тоже замешаны. Новое правило создали не без участия рода Ольсон, верно?

По тому, как блеснули его глаза в свете луны, я поняла, что попала в самую точку.

– Не лезь не в свое дело, Скау, – рыкнул Чейн на прощание и ушел. 

А я отправилась к своему домику. Придется держать ухо востро. Кто знает, что еще выкинет Чейн? Тем более что скоро его ждет еще один неприятный сюрприз. Пока никто не знает, что меня берут на бал. И я была уверена, что этого Чейн хочет меньше всего.

За выходные дело приручения байланга так и не сдвинулось с мертвой точки. Стужа делала все, что я говорю, но желания признать меня хозяйкой не изъявила. Поэтому на общем сборе в понедельник я испытывала легкое разочарование. 

Пока зевающие адепты выстраивались перед куратором, от Мистивира пришла волна сочувствия. Мечу собака явно пришлась по душе. Но он ничем не мог мне помочь. 

Вестейн прошелся вдоль шеренги и неспешно заговорил:

– Как вам известно, в конце недели в Северном дворце состоится бал. По традиции, вместе со мной на него отправятся пятеро адептов. На этот раз едут Чейн, Гест, Бранд, Нильс и Анна.

Я стояла в конце шеренги. Но несмотря на это, чувствовала, что теперь все адепты пытаются скосить глаза на меня. Я же старалась смотреть только вперед и слушала стук собственного сердца. На этом балу я могу что-то узнать, найти следы своих настоящих родственников. Во всяком случае, мне хотелось верить, что мое сердце так часто бьется именно из-за этого. 

Я ждала, что после тренировки Чейн выльет на меня свое негодование. И безмерно удивилась, когда он промолчал. Даже злобным взглядом не удостоил. Но в течение дня я не раз замечала, что он на меня как-то странно смотрит. У остальных хватило ума не оспаривать решение куратора вслух. Я не сомневалась, что Нильс и Орм обязательно перемоют мне кости, как только окажутся в общежитии. Дружки Чейна иногда хуже базарных бабок…

В тот день я снова провозилась со Стужей до самого вечера. А когда вышла из загона, за спиной ощутила движение. Чужие пальцы сжали мое плечо. Мистивир снова оказался быстрее меня. Меч вылетел из ножен и едва не засветил ночному гостю промеж глаз набалдашником на рукояти.

Пальцы на моем плече тут же разжались, и я услышала голос Чейна: