Широким жестом Серафина обвела рукой холл:

— Добро пожаловать в Асенсьон и в наш дом. Как прошло ваше путешествие, ваше сиятельство?

— Анатоль, — прошептал он. Внутренне содрогнувшись, она повторила:

— Как прошло ваше путешествие, Анатоль?

Он улыбнулся и ласково заправил ей за ушко выбившийся локон. Серафина едва сдержала дрожь, когда он коснулся ее.

— Была ли ты хорошей девочкой в мое отсутствие, невеста моя?

В это мгновение ей неудержимо захотелось отвесить ему пощечину. Но Серафина грациозно сделала несколько шагов от Анатоля, подошла к столу и картинно склонилась к вазе с душистыми цветами. Теперь она стояла спиной к Анатолю, однако физически ощущала на себе его взгляд.

Анатоль неспешно последовал за ней. Она чуть передвинулась, держась с другой стороны стола.

— Много ли времени вы провели на корабле? — с деланным интересом спросила Серафина.

— Слишком много, поскольку всей душой стремился к вам.

— Когда же вы прибыли?

— Два часа назад. Я уже выпил за мое прибытие с вашим замечательным отцом.

— Надеюсь, папа не очень расчувствовался по поводу моего отъезда. Он тяжко переживает его. Он так тревожится за меня…

— Да, я знаю, поэтому и нашел таким странным… — Анатоль помедлил, потирая подбородок.

— Странным? Что именно?

— Что король отослал вас в загородное поместье без соответствующего сопровождения, с мужчиной, от которого вы когда-то совершенно потеряли голову.

Серафина побледнела как смерть и, потрясенная, уставилась на него.

Анатоль растянул губы в своей жуткой жестокой улыбке.

— Вы думаете, дорогая, что лишь Сантьяго умеет узнавать чужие тайны?

Серафина открыла рот, чтобы заговорить, но не смогла произнести ни звука.

— Разумеется, ваш отец понятия не имеет о вашем увлечении этим человеком.

— Я была тогда совсем юной.

— Он касался вас?

— Нет.

— Касался? — настойчиво повторил князь.

— Нет!

— Ваш отец доверяет ему.

— У него нет оснований не доверять Сантьяго. А что до моего увлечения им… я этого и не отрицаю. Сантьяго принял пулю, предназначенную моему отцу.

— Что же произвело на вас такое впечатление? Это ведь обычное дело, когда мужчина на поле сражения отдает жизнь за друга.

— Мне было двенадцать лет, Анатоль. Я была сушим ребенком и стояла рядом. Его кровь была на мне.

От этих слов Серафина ощутила странный трепет.

— Вы хотите сказать, что всего лишь восхищались его героизмом?

— Ребенком? Да, конечно. Это было много лет назад. Сейчас Сантьяго и я — просто знакомые.

Обойдя стол, Анатоль решительно подошел к девушке.

— Надеюсь, вы не обманываете меня, чудная роза экзотического острова? — Он погладил Серафину по плечу. Она вздрогнула и вспыхнула. — Ведь я все равно узнаю правду в нашу брачную ночь. Не так ли? — с усмешкой добавил Анатоль.

Серафина на дрожащих ногах пошла прочь от него. Расхохотавшись, Анатоль последовал за ней.

— Серафина…

— Вы слишком фамильярны, князь, — не оборачиваясь, холодно бросила она.

— Ваше высочество, я всего лишь испытывал вас. Она тут же повернулась к нему:

— Проверяли? Меня?

— Разве вы не рады, что с честью выдержали проверку?

Потрясенная его дерзостью, Серафина молча смотрела на Анатоля и медленно пятилась к стене. Скрестив руки на груди, она инстинктивно пыталась защититься и яростно сверлила его взглядом. Но он неумолимо надвигался.

— Одна маленькая птичка шепнула мне, что три года назад на вашем первом балу, когда вы бросились бедному парню на шею, он сбежал от вас. Это свидетельствует о том, что он человек чести и знает свое место. Я это одобряю.

— Одобряете?

Князь поднял руку, призывая ее к молчанию.

— Ваш отец должен быть счастлив, имея такого подданного, — подобные люди редки. У меня остался лишь один вопрос: пытались ли вы снова соблазнить бедного полковника Сантьяго во время пребывания в этом… уютном деревенском убежище? Женщины вроде вас не терпят, когда мужчина не покоряется их чарам, а у всякого мужчины есть предел терпения.

— Женщины вроде меня? Вы явно ничего обо мне не знаете. Простите, князь. Я уже три раза ответила на ваш вопрос. — Принцесса сделала шаг в сторону.

Анатоль остановил девушку, жестким указательным пальцем пригвоздив к стене ее плечо.

— Не уходи. Молю, невеста моя, будь снисходительна, — сказал Анатоль, улыбаясь.

В этот момент входная дверь распахнулась, и в холл вошел Сантьяго.

О Боже! Сердце у Серафины упало, внутри все сжалось.

Прошла доля секунды, прежде чем он увидел их. Анатоль не обернулся. Понурившись, Дариус сделал два медленных усталых шага, потом поднял голову, увидел их и застыл на месте.

Его взгляд устремился к Серафине, затем переместился на Анатоля и полыхнул черным огнем.

Усталость как рукой сняло. Не колеблясь, Дариус быстро пересек комнату, отшвырнул Анатоля и нанес ему удар… сокрушительный удар в лицо.

Анатоль, шатаясь, попятился.

— Ты знаешь, кто она? И посмел тронуть ее? — взревел Дариус.

Анатоль схватил Дариуса за горло, но тот ловко извернулся и двинул князя локтем в живот. Анатоль согнулся пополам. Дариус надменно и презрительно посмотрел на него и бросил ему по-русски что-то такое, отчего голубые глаза Анатоля сверкнули диким бешенством.

Нагнув голову, как бык, князь бросился на противника.

Серафина стояла, потрясенная, поодаль, широко открыв глаза, прижав ко рту похолодевшие ладони, и смотрела, как ее возлюбленный и жених сцепились, словно два мощных диких зверя в борьбе за главенство. Туринов обладал грубой силой разъяренного быка, Дариус — быстротой и гибкостью пантеры.

Послышались торопливые шаги лакеев. Затем раздались крики. Кто-то из слуг побежал за помощью, но ни один из них не осмелился приблизиться к дерущимся. Серафина застыла на месте как статуя.

Едва дыша, она прижалась к стене и смотрела в бессильном ужасе, как они упали на пол у ее ног и покатились, рыча, словно бешеные волки. Дариус, оседлав Туринова. попытался его задушить. Потом преимущество перешло на сторону Анатоля.

Дариус вновь ударил князя по лицу, заставив разжать сомкнутые на своем горле пальцы. В этот миг Серафина увидела, что рука Дариуса скользнула к кинжалу, и ужас охватил ее.

«Дариус, нет!»

В эту секунду Анатоль, оправившись, нанес Дариусу мощный удар в челюсть.

В холл прибежали охранники и растащили противников.

Понадобилось несколько человек, чтобы удержать их, и все это время Дариус и Туринов что-то кричали друг другу по-русски.

— Что они говорят? — спросила принцесса.

Но никто из стражников не знал этого.

Дариус грубо стряхнул руки солдат и пригладил волосы. Гнев Анатоля поутих, сменившись раздражением. Но оба Драчуна оставались в кольце охранников.

Рот Анатоля кровоточил. На сорочке Дариуса проступило алое пятно — там, где разошлись швы, стягивавшие рану на плече.

Серафина в эту минуту ненавидела обоих.

Вскинув голову, с пылающими от стыда щеками, она посмотрела на Дариуса. Он тяжело дышал, жгучий взгляд угольно-черных глаз, полных мучительной страсти, был устремлен на нее. Дариус был прекрасен, как ангел мщения… Серафину охватило странное предчувствие, что она видит его в последний раз.

Сидя за письменным столиком в уединении своей спальни, Джулия Калацци сочиняла очередное прочувствованное послание кредитору, который не оставлял ее в покое. Она все еще кипела из-за того, что так глупо разоблачила свои намерения, рассказав о титуле Дариуса. Обычно Джулия не поступала столь опрометчиво, но не перенесла торжества принцессы. Совершенство похвалялось тем, что Дариус почти неделю принадлежал ей одной.

Джулия в общем-то не слишком и хотела знать, произошло ли что-то между ними в сельском уединении. Но Серафина, совершенно очевидно, была влюблена в Дариуса более чем когда-либо.

«Прибытие Анатоля скоро спустит ее с небес на землю», — злорадно подумала Джулия.