– Все они хотят сделать нас вдовами…

Герр Абенд-Анцуг сконфуженно глянул на бормочущую себе под нос девушку, закатал штанину, сунул пальцы в носок, выудил оттуда тугой, перетянутый затасканной резинкой рулончик купюр и стряхнул с него крошки от печенья:

– Моей матушке было бы несказанно приятно, если все здесь увидят, что я обедаю в хорошем ресторане с такой девушкой, как вы.

Мари-Софи мило ему улыбнулась и отрицательно потрясла головой:

– Благодарю вас за беседу, герр Абенд-Анцуг. И сделайте одолжение вашей матушке, вернитесь живым домой.

При этих ее словах он поднялся с колена, отступил в сторону и потянулся ко лбу в поисках шляпы, которой там не было.

Мари-Софи осторожно постучала в дверь Карла, но ответа не последовало. Она постучала сильнее, прислушиваясь к движению в комнате. Что за черт, о чем он там думает? Ей с таким трудом удалось вырваться с работы, а он даже не соизволил вылезти из постели. Так разобидеться за одно-единственное пропущенное воскресенье в так называемом зоопарке – это уж слишком! С силой шлепнув ладонью по двери, она решительно развернулась:

– Ну и дуйся дальше!

Этажом ниже открылась дверь, и на лестничной площадке возникла седовласая старушка ростом с семилетнего ребенка:

– Чтобы разбудить герра Мауса, нужны иерихонские трубы, дитя мое!

С трудом поднявшись до середины лестничного пролета, она простерла к девушке руку:

– Я тут с полудня ношусь вверх-вниз, как чертик на ниточке, все пытаюсь его разбудить, хотя и предпочла бы этого не делать, он такой хороший, когда спит, – в искривленных подагрой пальцах торчала сложенная салфетка с нарисованной на ней бабочкой: это было послание Мари-Софи к Карлу. – Сюда приходил подросток, чтобы доставить герру Маусу это письмо, но сказал, что боится герра Мауса, и я вызвалась передать письмо вместо него. Забери это, милая, не люблю держать у себя письма чужих людей, мне всегда хочется их прочитать, а ты ведь все равно уже здесь.

Девушка спустилась к чертику на ниточке и взяла из ее рук салфетку.

– Передай мальчонке мои приветы, такой приятный молодой человек, прочистил мне раковину на кухне, рассказывал всякие нелестные истории о твоем женихе и взял за все про все как за кружку пива.

Старушка хихикнула и захромала по ступенькам вниз. Девушка покрутила в руках собственное послание: может, попытаться еще раз постучаться? Хотя бы только для того, чтобы поздороваться с ним, может, тогда он будет в лучшем настроении, когда они встретятся в следующий раз? Но прежде, чем Мари-Софи решила, как ей поступить, послышался шепот:

– Она уже убралась к себе?

В проеме приоткрытой двери поблескивали покрасневшие глаза Карла. Девушка утвердительно кивнула своему любимому: на его бледном помятом лице отпечатались глубокие складки от подушки, в которых угадывался текст: «Что-то неразборчиво… снова неразборчиво… бедолага… бедолага…»

Приоткрыв дверь пошире, он сделал ей знак подняться к нему на площадку. Мари-Софи потрясла головой, ей совсем не нравился его вид: он был наполовину одет или наполовину раздет, светлые волосы прилипли ко лбу, правая лодыжка замотана окровавленным носовым платком.

– Я проторчала здесь уже четверть часа, у меня нет времени!

Обхватив голову руками, Карл простонал:

– Другим тоже нужен уход, не только этому выродку в Gasthof Vrieslander.

– Что?

– Для этого, которого вы прячете у себя в гостинице, у тебя время есть!

Девушка испуганно оглянулась:

– Ты-то что об этом знаешь?

– Я знаю, что ты провела с ним ночь. Что мне еще надо знать?

– Может, я просто почитала у себя книжку и легла спать, как обычно? Мне нечего скрывать!

– Что-то света я в твоем окне не видел!

– Ты что, шпионил за мной? Ты ошивался на площади, чтобы шпионить за мной?

– Я оберегаю тебя! Ты – женщина, которую я люблю!

– Откуда мне знать, может, ты сам переспал с кем-нибудь, а потом торчал на площади у всех на виду, чтобы я ничего не заподозрила!

– Пффф!

– И где ты тогда умудрился так нализаться?

– Нализаться? Да я простыл!

– Ну еще бы!

– Пффф!

– Если вы собираетесь и дальше выяснять отношения, делайте это у себя в комнате! – и з квартиры напротив выскочил тучный мужчина и принялся размахивать пером авторучки под самым носом у Карла. – П одъезд является местом общего пользования и предназначен прежде всего для входа и выхода из здания!

– И это у вас называется зданием? – в звизгнул Карл, но тут же схватился за голову из-за пронзившей ее боли.

Тучный сосед поспешно отдернул авторучку к себе и профессиональным взглядом оценил лицевую экспрессию Карла:

– Это хорошо! Хорошо!

С этими словами рисовальщик ретировался восвояси, захлопнув за собой дверь.

– Встретимся в воскресенье в парке… Если захочешь… – Мари-Софи начала спускаться по лестнице.

– Жид!

Девушка застыла на полушаге, когда слова долетели до ее ушей.

– Он – жид!

Мари-Софи бросила взгляд наверх: Карл исчез с лестничной площадки, но дверь в его комнату оставалась полуоткрытой».

«Ты глаза свои закрой, укажи на юг рукой, и на север укажи, кто всех хуже, покажи».

«Это Маус, Карл Маус, жених Мари-Софи!»

«Уф, аж мурашки по коже…»

«DAS KABINETT DES HERRN MAUS [8].

Девушка нерешительно смотрит на полуоткрытую дверь, у нее по спине ползут мурашки, но она набирается храбрости и подходит к двери.

МАРИ-СОФИ. Карл?

Лестничная площадка вздымается за ее спиной, и девушка скатывается в дверной проем.

МАРИ-СОФИ. Карл, ответь мне…

В комнате темно, только сквозь грязное окошко над неубранной постелью просачивается серо-стальная полоса света. Мари-Софи отшатывается от тени, которую шкаф отбрасывает на стену напротив. Тень тянется наискось от шкафа, через полосу света, поперек окна, по потолку и зависает над девушкой, словно сжатый кулак.

МАРИ-СОФИ. Карл! Ты здесь?»

«Беги оттуда, девчонка!»

«Входная дверь захлопывается. Девушка оборачивается. У дверей стоит герр Маус. Он становится все шире и шире, пока его тело не покрывает все стены, а голова не заполняет пространство между дверью и потолком. Девушка испугана, но улыбается ему.

МАРИ-СОФИ. Боже мой, а я уже не знала, что и думать. Ты вдруг куда-то пропал…

Герр Маус хрипло смеется, полумрак рисует на его лице уродливые гримасы: губы иссиня-черные, нос похож на дуло пистолета, глаза провалились в глазницы. Девушка нервно шарит у шеи в поисках серебряного крестика. Сквозь приоткрытые, желто-прокуренные зубы герра Мауса вырывается шипение.

КАРЛ. Ты хоть понимаешь, во что ты впуталась?

МАРИ-СОФИ. Впуталась? Я ухаживаю за больным человеком! Если бы ты его увидел, ты бы понял, что ничего сомнительного там не происходит.

Герр Маус понижает голос до свистящего шепота, и слова впиваются в уши девушки.

КАРЛ. Чертова дура! Почему, ты думаешь, они тебя приставили к этому крючконосу? Чтобы самим сухими из воды выйти, когда все выплывет наружу.

Герр Маус пытается засмеяться, но поперхивается. Он отхаркивает в ладонь, быстро сует руку в карман и оставляет там мерзкий комок слизи.

КАРЛ. И можешь быть уверена, кто надо узнает, что там, в Gasthof Vrieslander, не обычная крысиная возня.