— Ося интеллигент, он гадит только на улице. Нарисуешь мне его портрет анфас?

— Обещаю. — Она подняла и скрестила пальцы.

— Тогда ладно. Поживи пока.

[1] дьявол (гаит.)

[2] М. Веллер "Положение во гроб"

[3] Р. П. Уоррен "Вся королевская рать"

[4] Так проходит (лат.)

[5] грязное колдовство (гаит.)

[6] полные идиоты (гаит.)

[7] мусор (гаит.)

[8] причиндале (гаит.)

[9] несчастная девочка (гаит.)

Баллада о вечной дороге

Я буду ждать тебя там, где ты скажешь мне,

Там, где ты скажешь мне,

Пока эта кровь во мне, и ветер в твоих ветвях,

Я буду ждать тебя, ждать тебя.

БГ "Танцуй"

1

Катафалк у больницы дело, в общем, житейское, печальное, но особого внимания не привлекающее.

Катафалк у больницы около полуночи выглядит немного странно, выдача трупов там в другое время, если и не с трех до четырех, то точно не ночной порой. Но и разглядывать угловатого лаково-черного мастодонта на закрытой частной территории было некому.

На воротах со стеклянной будочкой Артема и его экипаж корректный молодой человек в черной форме и с проводком за ухом пропустил без единого слова. Современный автоматический шлагбаум, выкрашенный люминесцентными оранжевыми полосами, поднялся и опустился за тяжелой машиной.

Двухэтажное кремовое здание за надежным высоким забором, там, где предпочитают лечиться люди с большими деньгами и большой нелюбовью к посторонним. Артем подал Кадиллак к служебному входу, все как описала Ангелина. Приспустил стекло, выключил мотор и приготовился ждать. Ночь была ясная и теплая. Месяц рожками показывал У, если провести через них черту, убывает, паршивец. В маленьком парке вокруг больницы цвела сирень и душистый табак, странное сочетание запахов. Словно духи с папиросами эмансипированной кокетки.

А. В неярком свете фонариков вдоль дорожки показалась высокая, изящная фигура с золотыми волосами. Процокала к катафалку, Артем вылез и вытянулся во фрунт.

— Привет, мэм-сагиб, портшез прибыл.

Она коснулась воротника его куртки узкой рукой и чуть улыбнулась. В темном брючном костюме, судя по простоте, безумно дорогом, Ангелина казалась выше и старше.

— Они сейчас будут. Врачи так удивились. К ней никого кроме нас двоих не пускают.

— Но бабло побеждает зло?

— Точно, мойЛанселот.

Из двустворчатых дверей служебного хода появился ее отец, все в той же курточке. Легко спустился по пандусу, подошел и осторожно взял дочь под руку.

— Ну паап.

— Извини. Все еще боюсь, ты исчезнешь. Утром чуть не двинулся, подумал, ты мне приснилась вчера. Сразу звонить.

Артем отвел гостье вторую спальню, так что устроилась она довольно комфортно. Закупилась продуктами и дорогим алкоголем, и приготовила на ужин паэлью с креветками. Как ни странно, отличную. В принципе, не будь она миллионершей, можно бы идти в шеф-повара, Артем, подняв за ее здоровье бокал красного, так и сказал, и почему-то ее смутил. Кот Осирис новую стряпуху оценил тоже, креветок он еще не пробовал.

— Ну, я на вас полагаюсь, с вашим ээ… другом, — Ставер теперь излучал уверенность и Артем представлял, каким он был, когда строил свою империю. За дочь он, конечно, без колебаний спалил бы город со всеми жителями, от мала до велика.

Хлопнули двери, пара несуетливых рослых санитаров в зеленых комбинезонах, шапочках и масках, выкатили на крыльцо сооружение, какое и каталкой-то не назовешь, скорее самоходный комбайн. Хромированные трубки, резиновые колеса, какие-то ящички с огоньками в изголовье, они осторожно и быстро спустили драгоценный груз к катафалку. Артем уже открывал заднюю дверь.

— Вот. Это моя мама. Познакомься. Ксения. Мам, это Артем, он хороший… — Голос у Ангелины дрогнул и сломался. — Жалко ты ее не знал раньше. Она такая добрая… — "была", мысленно чуть не добавил Артем. На толстом зеленоватом матрасе, словно сделанном из пены, закрытая по шею светло-зеленой тканью, лежала женщина, очень похожая на Ангелину. Светлые волосы аккуратно расчесаны на прямой пробор. Старше, с исхудалым лицом и морщинками у запавших закрытых глаз. Но в остальном — портрет. В ноздрю уходила прозрачная трубочка с зажимом.

Ничему не удивляясь, санитары четко сложили блестящие "ноги" с колесами и точно задвинули кровать-комбайн в кузов. Ставер кивнул, они по-военному повернулись и ушли. Лампочки освещали странную картину, так могла бы выглядеть внутри "скорая помощь" какого-то безумного падишаха, с бордовыми бархатными занавесками и обивкой потолка.

Приборы в головах больной тихо и мерно пикали, похоже, все в порядке… если так можно сказать о ней вообще. Артем закрыл дверь и сел за руль. Впрочем, ехать никуда нужды не было. Рядом села Ангелина.

"Занми вини!"

Пятница явился. Уставился на них из зеркальца. Ухмыльнулся.

— Мы ее принесли, граф, — вслух сказал Артем. — Можешь осматривать.

— Благодарю, малыш, — он нахмурился, прищурился. Проворчал что-то.

Артем откинулся на мягкую спинку, уперся затылком в низкий длинный подголовник. Ангелина взяла его за руку прохладной и чуть влажной рукой.

— Благословляю вас, дети мои! — сказал Пятница, старый змей.

Артем даже отвечать на гнусные инсинуации не стал. Обычно чувство времени его не подводило, но теперь он ментально отключился, а на часы на приборной панели глянуть забыл. Сколько прошло?

— Арти, я нашел ее, — но граф не улыбался. — Она как бы между, видишь ли. В полях у реки, что струится у подножия трона Божия. Зовут ее почти как Кэсси, похоже. Но она не хочет со мной говорить. Я не могу ее заставлять, она и так держится на самом краю. Это она помогала дочке. Но сил потратила много. Не телесных сил. Без них ей не проснуться.

— Что будешь делать, лоа?

— Теперь уже ей нужна поддержка. И лучше всего, кого-то из своих. Я бы мог через тебя дать ей поговорить с Энжи. Ненадолго. Ее она послушает. Да и связать их будет проще, одна кровь.

— Это безопасно?

— Обижаешь старика. Вы же будете со мной. Риска никакого. Надо чтобы она захотела вернуться. Очень хотела. Силой тут не возьмешь.

— Ты же вытащил Гел… то есть Энжи?

— Черная магия иная. Я ей сродни, так, я знаю. Черная магия насилие, если она рвет нитки, kod lavi[1] у молодого здорового человека, можно врезать ей в ответ по морде… frape dan,[2] а здесь давить нельзя, Кэсси уйдет за реку совсем.

— Лады. Что тебе надобно?

— Сначала пусть ее перенесут обратно. Осторожно.

Артем передал.

Через несколько минут те же санитары унесли умное ложе.

Ангела о чем-то перемолвилась с отцом, тот кивнул, махнул приветственно Артему (а может, им обоим с Пятницей), ушел за женой, устроить ее как следует.

Девушка села к ним.

— Ну, вот и я, граф. Она в порядке… насколько в ее состоянии…

Аретм объяснил ей положение. Граф сказал:

— Просто сядете тут, держась за руки, как голубки, ты, мальчик, возьми руль… и постарайтесь думать о хорошем.

— Главное, для нее безопасно? — Артем кивнул на соседку, забывшись, сказал это вслух, Ангелина тут же сдавила его пальцы:

— Безопасно? Да если надо ей помочь, я на все…

— Спокойно, штурман, — Артем похлопал ее по руке. — Не дави так.

— Прости. Конечно, я-тоготова, — ответила девушка. — Но ты не обязан, Тёма. Оставайся, я сама за руль буду держаться. Она ведь моя мама.

— Я посторонним служебный транспорт не доверяю, — сказал Артем. — Держи меня за руку и думай о маме. Граф, мы готовы. Вся надежда на тебя, старина.

— Я ж говорю, положитесь на старого лоа, — он улыбнулся, пристально поглядел Артему в глаза… и тот стал точно проваливаться куда-то внутрь сиденья.

2

Они все еще сидели в катафалке. Но щиток приборов отсвечивал теперь темно-красным, а за стеклами вместо мирного вечера клубились дикие серобурые тучи, словно бродячий дымогенератор сошел с ума неподалеку.