На самом деле я как бы боюсь, что, если меня снова поместят в одну комнату с Иваном, я попытаюсь выцарапать ему глаза ногтями. И я слишком милая, чтобы попасть в тюрьму за нападение.

Все это странно сидит в моем нутре. Бесчисленные варианты того, что могло с ними случиться, кружатся у меня в голове, пока я даю показания офицеру. Есть одна вероятность, которая кажется наиболее вероятной, и мне приходится изо всех сил сохранять пассивное выражение лица. Если мои подозрения верны, то последнее, что я хочу сделать, — это сообщить детективу, что я что-то знаю.

— Если хотите, вы можете просмотреть мой телефон. Видите ли, последний телефонный звонок от матери был, когда она выселила меня из квартиры.

— Она заставила тебя затаить обиду?

Вы не можете быть серьезным. Они думают, что я имела какое-то отношение к их исчезновению с лица планеты?

Я указываю на огромный дом у озера, который теперь называю домом.

— Думаю, можно с уверенностью сказать, что я вышла на первое место, не так ли? — не говоря уже о том, что она сыграла огромную роль в том, что Астор появилась в моей жизни. — Во всяком случае, я должна быть ей благодарна.

Он пишет что-то еще в своем блокноте, прежде чем кивнуть головой, отпуская меня.

— Хорошо, мисс Ривертон. Мы свяжемся с вами, если узнаем что-нибудь о местонахождении вашей матери.

Пройдя через холл к входной двери, я открываю ее ему.

— Я ценю это, но в этом нет необходимости. Вы можете сообщить мне, если или когда найдете ее, но в остальном мне не нужны новости.

— Ваша ссора с ней, должно быть, была огромной, — замечает он, останавливаясь перед открытой дверью.

— То, что вы разделяете с кем-то кровь, не означает, что вы должны его любить, — если я чему-то и научилась, так это тому, что семья не обязательно должна быть кровнородственной. Это люди, которые приходят к вам, когда они вам нужны, и несмотря ни на что стоят в вашем углу. Теперь я знаю, каково это иметь это.

— Полагаю, вы правы, — его глаза-бусинки на секунду внимательно изучают мое лицо, из-за чего он не решается войти в дверь. — Вы уверены, что с вами все в порядке, мисс?

Синяки вокруг моих глаз начали приобретать отвратительный зеленый цвет, а мои чертовски грязные волосы завязаны на голове в два узла. Другими словами, я могу понять, откуда исходит его беспокойство.

— Я в порядке. Со мной произошел несчастный случай в сарае.

Выслушав мою историю о том, как кто-то ударил меня по голове, и мою твердую уверенность в том, что Юпитер невиновен, Астор заверил меня, что он сам расследует это, прежде чем беспокоить власти. Это еще одна причина, по которой я думаю, что знаю, что случилось с моей матерью и Иваном.

Мужчина кивает и наконец спускается по ступенькам дома.

Я стою там секунду, наблюдая, как его черно-белый внедорожник выезжает с длинной подъездной дорожки, прежде чем закрыть дверь и отправиться на поиски Астор. Перед ужином он упомянул что-то о работе с Перифасом, поэтому я решила начать поиски на заднем дворе.

Он стоит перед большим вольером и наблюдает за орлом внутри, когда я обхожу дом сбоку. Услышав мое приближение, он повернул голову в мою сторону, и на его красивом лице мгновенно появилась хмурая гримаса.

— Тебе не следует вставать с постели.

Технически я все еще на постельном режиме после травмы. Меня выписали из больницы шесть дней назад, и одним из условий моей выписки было то, что я буду отдыхать следующие две недели.

По большей части это было легко сделать, поскольку сильные головные боли, которые я все еще испытываю, вынуждали меня оставаться в постели Астора. Хорошая новость: последняя компьютерная томография показала, что кровотечение уже начало утихать. Врачи надеются, что в следующем месяце у меня исчезнут симптомы.

Когда дело доходит до всего этого, «везение» — мягко сказано.

— Я бы так и сделала, но дверной звонок продолжал звонить, и мне пришлось открывать дверь, — объясняю я, плотнее натягивая на себя мягкую белую мантию, которую ношу. От холода в воздухе у меня по коже пробегают мурашки. Думаю, мне следовало переодеться в хлопковые пижамные шорты, прежде чем идти сюда.

Брови Астор поднимаются.

— Кто был?

— Детектив, — многозначительно говорю я. — Судя по всему, моя мама и Иван пропали. Он хотел знать, видела ли я их.

Маска, которую я слишком хорошо узнаю, прочно встает на свое место.

— Это действительно прискорбно.

Мои глаза сужаются, глядя на него и на его апатичную реакцию.

— Что ты сделал?

— Кто сказал, что я что-то сделал?

Сделав шаг вперед, я приближаюсь к его напряженному телу.

— Потому что я знаю тебя, Астор.

Теперь достаточно близко, чтобы он мог прикоснуться, он тянется ко мне и проводит пальцами по моему лицу.

— Тогда ты знаешь, что я никогда не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — его серые глаза скользнули по раненой стороне моей головы. — Думаешь, я бы позволил ему жить после того, как он чуть не убил тебя?

Ох, блин.

Пять минут назад я представляла, как меня отправят в тюрьму за нападение на Ивана, а теперь я представляю, как Астор будет носить оранжевый комбинезон до конца своей жизни, отбывая срок за убийство первой степени.

Что в равной степени тревожно и смешно, так это то, что я даже не удивлена, что в сарае был именно Иван. Кто еще ненавидит меня настолько, чтобы сделать что-то подобное? Реакция Юпитера также имеет больше смысла. Иван был, наверное, последним человеком, которого он видел перед тем, как его отправили в эту адскую дыру.

— Иисус Христос! — я зеваю, трясущейся рукой прикрываю рот. — О чем ты думал? Что, если на тебя выйдут? Тогда что нам делать? — боже мой, мне придется разговаривать с ним через кусок пуленепробиваемого стекла? — Хочу официально отметить, что я категорически против супружеских свиданий. Обычно я готова ко всему, что касается тебя, но здесь я провожу чертову черту.

На его лице появляется недовольное выражение.

— Кажется, ты забываешь, кто я, черт возьми, и кто моя семья, Инди. Я не собираюсь в чертову тюрьму. На самом деле я никуда не собираюсь.

Отступая назад, я держу пульсирующую голову руками.

— Моя мама жива? — даже когда я спрашиваю, я не уверена, действительно ли меня это волнует. На мой взгляд, мать, которую я когда-то знала, умерла вместе с моим отцом. Я уже оплакивала ее. Женщина, которая одержима желанием разрушить мою жизнь и причинить мне боль, не стоит моих слез.

— Да, — сухо говорит он мне. — Я отправил ее с Эмериком. Он с ней разберется, и тебе больше никогда не придется ее видеть.

Услышав эту новость, я должна была испытать огромное количество эмоций, сеющих хаос во мне, но их нигде нет. Все, что я чувствую, — это безразличие к тому факту, что ее забрал брат Астора, и облегчение от того, что мне больше никогда не придется находиться с ней в одной комнате. Я не уверена, какой из них хуже.

Я качаю головой, все еще пытаясь осознать тот факт, что он убил Ивана.

— Зачем ты это сделал? Зачем ты вообще рискнул?

Астор делает угрожающий шаг ко мне, крадя все личное пространство, которое я получила, и на его лице появляется мрачное, похожее на шторм выражение.

— Ты правда только что спросила меня, почему? Ты знаешь почему.

Подняв подбородок, я смело встречаю его пристальный взгляд.

— Я хочу услышать, как ты это скажешь, — в больнице он сказал мне, что выследит меня, если я уйду, а теперь он совершил для меня тяжкое преступление. — Расскажи мне, почему ты это сделал.

— Потому что, вопреки всей логике и разуму, ты нашла способ полностью заманить меня в ловушку. Даже если бы я захотел попытаться, я не смог бы найти способ вырваться из паутины, в которую ты меня поймала. Ты, Инди, стала причиной, по которой бьется мое сердце, и причиной, по которой я просыпаюсь с ощущением легче, чем когда-либо, — его рука указывает на вольер позади него. — Раньше я смотрел, как Перифас парит надо мной, и завидовал свободе, которую давали ему его крылья. Меня больше нет, потому что ты дала мне свободу, о которой я даже не подозревал.