— Верно, — киваю я с жалостью. — Я предполагаю, что ты только что понял, насколько ты по-настоящему и полностью облажался.

Иван, пытаясь восстановить самообладание и скрыть нервы, смеется надо мной, но звук натянутый и фальшивый.

— Это из-за нее? Ты делаешь все это из-за моей падчерицы-шлюхи, с которой ты связался?

Я не могу не зарычать из-за того, что он использует термин «падчерица». Ни одному из них нельзя позволять называть ее своей дочерью. Они лишились этого права несколько месяцев назад.

— Теперь осторожно, — говорит Эмерик рядом со мной. — На твоем месте я бы присмотрел за твоим ртом. У нас еще много топлива. Если будешь продолжать в том же духе, мы сможем летать здесь, пока я буду вырывать тебе зубы из черепа один за другим. Если я чувствую искусство и мастерство, я могу сделать из них ожерелье и отправить его твоей маме на день рождения. Разве это не будет для нее приятным сюрпризом?

Мать Инди задыхается от рыданий, ее лицо смертельно бледно.

— Зачем ты это делаешь? Это между моей дочерью и нами. Это семейное дело. Тебя это не касается.

Я наклоняюсь вперед на своем сиденье, положив руки на колени, и выбрасываю:

— Здесь ты чертовски не права. Когда ты бросила свою дочь, она стала моей. Затем ты попыталась забрать то, что принадлежит мне. К счастью, тебе это не удалось, — видео с камер наблюдения доказало, что Юпитер во всем этом невиновен. Когда Иван замахнулся трубкой на Инди, Юпитер бросился на него и затруднил движения Ивана.

Если бы он этого не сделал, удар по голове Инди был бы смертельным. Юпитер ответил тем же и спас жизнь Инди. Эти двое действительно являются прекрасной парой.

— Как видишь, меня это беспокоит. Это меня очень беспокоит, и поэтому я с радостью вмешался, чтобы позаботиться о проблеме.

— Если хочешь тратить время на эту лживую пизду, то непременно дерзай, — кипит Иван.

— И поэтому ты это сделал? Потому что она лгунья? — спрашиваю я, не понимая, о чем, по его мнению, она могла солгать.

— Сначала она попыталась вмешаться в мои отношения с матерью, солгав о тех чертовых камерах, которые она нашла в своей комнате, а потом она и эта сука-дрессировщик выложили в сеть сообщение о своем чудесном воссоединении с этой чертовой лошадью.

— Эта лошадь принадлежала мне, и я могла делать с ней все, что захочу, — вскакивает мать, крича в защиту своего нового мужа. — Как посмели Тесса и Инди распространять всю эту ложь о нас в Интернете! Откуда нам было знать, что он окажется у наемного покупателя?

До недавнего времени я не знал, что Тесса поделилась историей Юпитера на сайте своей некоммерческой организации. Она не включила ни Ивана, ни имя матери, но люди все равно смогли связать с ними Юпитера.

— Полагаю, ты сожалеешь, что указала свое имя в его регистрации, не так ли? — я спрашиваю ее мать. — Активистам по защите прав животных стало очень легко выследить вас и рассказать, что вы сделали с этим животным.

Иван резко качнулся вперед на своем сиденье. Если бы он не был связан за запястья и лодыжки, он, наверное, сейчас набросился бы на меня.

— Они отправили статью моим инвесторам. Они поверили лжи и прекратили наши деловые отношения. Судя по всему, это кучка гребаных сторонников PETA. Я потерял миллионы долларов на сделках из-за этой эгоистичной суки. Ей пришлось заплатить за то, что она со мной сделала.

— Вот и снова обзывательства, — вздыхает Эмерик. — Я очень надеялся, что мы сможем избежать всей этой истории с зубами. Изо рта так сильно течет кровь, и я правда не хочу, чтобы она попала на мою одежду, чувак.

Встав со своего места, я дергаю Ивана за мятый воротник рубашки. Он покачивается на ногах, но моя хватка удерживает его от падения и вылета через открытую дверь.

— Это действительно забавная вещь во всем этом. Инди понятия не имеет, что Тесса разместила эту статью, — я предполагаю, что Тесса сфотографировала воссоединившуюся пару, когда помогала Юпитеру переобучаться. — Единственное, в чем виновата Инди во всем этом, — это вера в то, что ее мать все еще заботится о ней, но вы оба очень ясно дали понять, что это не так.

— Инди всегда была эгоистичным ребёнком. Ее слабый отец всегда ее задабривал, — кричит мне женщина, ее пронзительный голос пробивается сквозь свист вертолета. — Ей следовало просто отпустить эту чертову тупую лошадь, но нет, ей пришлось продолжать назойливости.

Иван откидывается назад и плюет на меня, его слюна попадает на мою щеку.

— Она получила то, что заслужила. Единственное, о чем я сожалею, это то, что я не замахнулся сильнее.

Вытирая лицо плечом, я ухмыляюсь ему, болезненно скрипя зубами.

— И мне кажется, ты слишком легко отделаешься.

Прежде чем он успевает ответить еще одним неприятным замечанием, я выталкиваю его с вертолета. Его крики, когда он мчится к лесной подстилке внизу, заглушаются ветром и лопастями вертолета, но крики его жены почти достаточно громкие, чтобы пронзить мои барабанные перепонки.

Мое единственное разочарование в том, что я не слышу звука падения его тела на землю. Хруст его костей был бы великолепен.

— Иван! — мать визжит. — Что ты сделал?

Стоя перед ней, я грубо хватаю ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

— Шансы на то, что кто-то вообще его найдет, минимальны, но шансы на то, что они найдут его тело до того, как от него останутся только сломанные кости, равны нулю. Дикая природа будет разрывать его плоть до тех пор, пока от нее ничего не останется, — я имел в виду именно это, когда сказал, что мы находимся в чертовой глуши. — Тебе повезло, что ты не присоединишься к нему там.

— Я не умру? — рыдает она.

— Нет, в конце концов, ты мать Инди, и я не могу тебя убить, — что действительно прискорбно, потому что мне бы очень этого хотелось. — Итак, ты пойдешь с моим братом. Я сказал ему, что он может делать с тобой все, что захочет, пока ты продолжаешь дышать. Хотя, могу поспорить, какими бы ни были его планы, они заставят тебя захотеть, чтобы я позволил тебе присоединиться к твоему мужу.

— Ты больной!

Покровительственно похлопывая ее по щеке, я говорю:

— Я знаю, но твоей дочери это нравится.

Отойдя от нее, она разражается неудержимыми безобразными рыданиями. Из тех, где по лицу стекает безбожное количество слюны и соплей.

Закрывая дверь вертолета, я стучу в дверь кабины, давая сигнал пилоту отвезти нас обратно на отдаленное поле, где мы оставили машины. К тому времени, как я вернусь к Инди, солнце уже взойдет, но я вернусь к ней, зная, что позаботился обо всех угрозах для нее. Лекарство, которое она все еще принимает, утомляет ее, и, если повезет, она не узнает, что я оставил ее в доме под присмотром Каллана. Когда я ушел, мой сын знал, что что-то происходит, но он все еще не знает, в чем замешан его дядя. Я надеюсь, что так и останется.

Снова садясь на свое место рядом с Эмериком, он поворачивается ко мне со злой ухмылкой на лице.

— Это было великолепно, как будто ты никогда не уходил, чтобы стать занудным академиком, — с долгим преувеличенным вздохом он быстро добавляет:

— Мой член сейчас твердый, как камень.

Только мой извращенный брат нашел бы то, что только что произошло, горячим.

Качая головой, я просто говорю:

— Поехали домой.

31

Инди

Я смотрю на детектива, стоящего передо мной, и пожимаю плечами.

— Извините, сэр, я не видела свою мать и не разговаривала с ней с сентября. Она снова вышла замуж и порвала со мной все связи, — признание этого не причиняет такой боли, как, вероятно, должно быть. Каждый день, который я не вижу и не разговариваю с ней, подтверждает, насколько мне лучше без нее.

Он что-то записывает в блокноте, который держит в руке, прежде чем спросить:

— А как насчет мужа? Вы слышали о нем?

Иван тоже пропал?

— Неа. Мы никогда не сходились во взглядах и не ладили. У меня нет ни одной причины поговорить с Иваном, а у него нет ни одной причины связаться со мной.