— Господин Ким, мне провести агащи до ворот? — предложил Муён, пристально следя за Хваён. Она же от волнения сжала чхиму, в ожидание решения. Ворваться на территорию чужого янбана — это ошибка, а ворваться на территорию королевского инспектора — фатальная ошибка.

Шин в это время продолжал нещадно курить мяту. Видимо, голова у него болела втрое сильнее в окружении шумных людей.

— Подожди, Муён. Сперва спросим дочь дома Мин, что она здесь делает? Что скажете, Мин Хваён?

«О, ему уже рассказали о главной героине. Будет ли у них второй шанс?»

Хани подмигнула мне, а я — ей.

«Только бы мы думали об одном».

Мои сомнения развеялись, когда под столом Хваён тайно показала две саранхульки — сердце пальцами. Наши мысли сходились так часто, что, казалось, Хани была мне ближе Намсун. Сестра не любила читать новеллы, вместо этого каждый вечер смотрела дорамы по типу «Королева слёз», «Деловое предложение» и «Что случилось с секретарём Ким?», от которых сахар скакал, как давление. Она часто ругала меня за траты на книги, а не косметики. Хотя сама тратила почти миллион вон на альбомы и коллекционные карточки корейских айдолов… Стоит ли ещё говорить о наших воинах за карманные деньги?

— Я пришла отдать подарок госпоже Ким и Сон. — Хваён достала из спины небольшой сверток с прямоугольной коробкой. — Только дома вспомнила о нём и вернулась сюда. Это плохо? — Хваён постыдилась, и на её щеках незамедлительно появился румянец.

Муён ждал приказа, а Йенгук молча размышлял. Затылком я почувствовала острый взгляд, как и угадала, он смотрел на меня, думая о своём. Началась тишина, за исключением шороха листьев и парой-тройкой криком птиц. Все ждали решения главного босса. Спустя примерно пять минут Йенгук уставился хищным взглядом на Хваён и произнес:

— По отчёту я знаю, что госпожа Мин влезла в расследование и последовала за двумя моими помощниками.

«Мы уже стали для него помощниками?» — с вопросом в глазах повернулась ко мне Хани. Она уж точно никогда не думала, что из писательницы сначала станет шаманкой, а потом помощницей главного героя. «Жизнь непредсказуема, детка», — цитировал постоянно кого-то отец, хитро уплетая в это же время последнее кимчхи из редьки дома.

Мы уже прошли этап токсичного Йенгука, не страшнее повстречавшихся демонов, и поэтому его цепкий, пронизывающий до холода взгляд не пугал. Хваён же росла в тепле и любви, не зная порой и гнусных мошенников. Под взглядом Йенгука она превращалась в маленького мышонка, боящегося хоть раз вздохнуть перед хищным котом. Сокровище дома Мин, скорее всего, в первый раз чувствовала себя пристыженной от макушки до пяток, не зная, куда себя деть.

— Госпожа Мин, вы хотите помешать расследованию? Вы шпион, присланный убийцами или их покровителями? Мин Хваён, какая ваша истинная цель? — без остановки громко и четко допрашивал Йенгук, не вставая со стола.

«Это дух рыси у него за спиной?»

Что-то утяжеляющее дыхание витало в воздухе вместе с тем, что я видела невозможное, точно так же, как и на месте убийства. Даже поморгав пару раз, огненная рысь так не исчезла.

«Почему только сейчас я вижу её?»

Внезапно дышать стало легче, и пропала рысь.

— Госпожа Мирэ, вам нехорошо? — тревожно спросила Хваён, находясь близко к моему месту.

— А, нэ? — Я проснулась будто ото сна. С глаз убралась пелена, и в голову резко стрельнула боль. — Ай!

— Мирэ! — В этот раз взволновалась Хани.

— Госпожа Ким, апчхи! Я, апчхи! — Хваён не переставала чихать, как от аллергии.

«Аллергия? Здесь есть персики?»

Я открыла медленно глаза, сначала проверяя тарелки с едой для чаепития.

«Персиков нет».

Я вновь немного поморгала, приходя в себя. Посмотрела в сторону Хваён и Хани и заметила, как далеко они отошли. Они стояли почти что рядом с кустами.

«Кажется, ей легче», — пронеслось в голове.

— Однако думать надо в первую очередь о себе, — заключил Йенгук, подойдя ближе. Он стоял напротив и закрывал спиной солнечные лучи, идущие в мою сторону. — Прими пилюлю. Это принесла только что ачжума Чха. — Проявил доброту Йенгук, не проявляя эмоций в тоне.

— Видимо, схожу с ума, раз говорю уже вслух, — пошутила я без сил даже фальшиво усмехнуться и взяла лекарство. — Это от чего? — Всё-таки я еще не могла сильно верить в Йенгука, несмотря на то, что он помог не раз.

— От всего.

— Так она не поймет, Йенгук. Боюсь, ты сделаешь ситуацию только хуже, если продолжишь подражать дереву, — заговорил серьезно Шин, используя сарказм. Он рассматривал трубку, не поворачиваясь ко мне. А Йенгук всё стоял на солнце впереди, что не давало увидеть его мимику. — Госпожа Ким, таблетка от ачжумы Чха — самое лучшее лекарство от всех болезней, не от ядов и серьезных заболеваний, конечно, но облегчает боль хорошо. С давних пор мне приходится страдать от ужасных головных болей. Из-за них меня раздражает всё: счастливо поющие птицы каждое долбанное утро, шумящие, как мухи, люди на улице, капающий, тигр, дождь на крышу. Даже поесть не могу нормально, пока боль не утихнет. Сейчас я нашёл решение в покуривании лечебных трав, а раньше меня спасали только пилюли от ачжумы Чха. — Как подтверждение своих слов Шин глубоко закурил, выпуская новое облако пара. Больше он ничего не добавил.

Я посмотрела на Шина, прокручивая его слова, как пластинку, и выпила пилюлю с чаем. Голове стало и вправду легче.

— Эта пилюля помогает от аллергии, то есть от чихания на какую-либо вещь?

Оба мужчины уставились на меня, поднимая бровь.

— Я говорю про время, когда человек, например, видит персики, и от них внезапно начинает сильно чесаться, чихать и тому подобное…

«Были ли вообще в древности таблетки от аллергии? Не хочется внезапно узнать, что мне пора носить цветки за ухом».

— Хм, сильное раздражение на персики. Ты сейчас говоришь про молодую госпожу Мин, госпожа Мирэ? — призадумался Йенгук, смотря в сторону Хани и чихающей Хваён. Они о чем-то разговаривали, но до сюда голос не доходил.

«Какой раз он уже так меня называет?»

— Думаю, поможет. — Йенгук повернулся обратно и обратился ко мне: — Госпожа Мирэ, у госпожи Мин началась аллер… эх, тигр… аллергия из-за волос Шина?

Шин неодобрительно покосился на своего господина, если он его вообще таковым считал.

— Полагаю, так, — соврала я. Разумеется, мне было точно известно, что это из-за Шина. По новелле они должны были часто ругаться из-за аллергии Хваён и противного характера второго участника драмы. — Можно ли попросить госпожу Чха об ещё одной пилюли, пожалуйста, господин Ким?

Для Хваён мне было не жалко ничего, поэтому я использовала самый способный и хитрый способ — притворилась котом из «Шрека» и сделала круглые просящие глаза. Йенгук аж дернулся, впервые за нашу встречу. Он отвернулся и, пару раз кашлянув, позвал служанку. Ачжума Чха выслушала приказ, посмотрела на происходящую сцену больных и со слабой, незлой улыбкой отправилась за лекарством. Спустя считанные минуты она принесла кувшин воды и лакированную шкатулку с несколькими пилюлями. Йенгук указал служанке на Хани и Хваён, продолжая стоять ко мне спиной.

«То от солнца защищает, то, наоборот, стоит спиной. Чё с тобой, господин-рысь?.. Неужели я не видела в реальности рысь, и мне показалось? Всё было такое настоящее…».

Отбросив мысли, одним шагом я дошла к Хани и Хваён с ачжумой Чха. Главная героиня выпила одну пару пилюль на всякий случай, и мы, как одна большая семья женщин, стали ждать реакции.

После пары шмыгов Хваён перестала чихать. Она посмотрела на курящего Шина и не могла поверить глазам. Подходя ближе с каждым шагом, Хваён слегка увлеклась и чуть не столкнулась с сидящим Шином. Молодая госпожа дома Мин сияла от радости, потому что никогда ей не было хорошо после аллергии на персики и всё, что имело похожий на них цвет.

…

— Начинаем собирать воедино всю информацию, что мы собрали за эти дни, — начал собрание Йенгук.

Хваён к нам всё же присоединилась, только уже пьяная от счастья и не только. Ачжума Чха пробовала улучшить рецептуру и эффективность пилюли, поэтому использовала для новой партии настойку из женьшеня. По покрасневшему лицу Хваён прямо читалось: «Я никогда не пила сильный алкоголь».