— Придурок.

Как будто поняв, что я шепнула, он на миг развернулся и улыбнулся, показывая верхние клыки.

…

Госпожа Пи привела нас в одинокую беседку, посреди пруда во дворе.

— Тэвон, проследи, чтобы нас никто не подслушал, — отдала она приказ служанке, скрывающейся за крышей флигеля. — Младший брат моего мужа не отличался высокой моралью, поэтому прозвище «цветочный вор[2]» закрепилось за ним с подростковых лет. — начала госпожа Пи, после ухода служанки. — Но убить он кого-то не мог из-за своей трусости, если мягко сказать, поэтому, на самом деле, случилось кое-что странное с одним из его слуг, приносящим мясо. А точнее с его сыном…

[2] Цветочный вор — извращенец, насильник

***

— Сын мясника умер из-за шока от лишившегося языка…

— О чем думаешь, госпожа-енот?

— Не о тебя точно.

— Тигр, ты меня так ранила, — Йенгук фальшиво всхлипнул, снова держась за сердце.

— Ничего, до свадьбы заживет.

— То есть мне уже готовиться, — не останавливался он.

— Если к собственным похоронам, то, да, если ты не прекратишь шутить.

— Шутить… А если не хочу?

Йенгук, держа руки за спиной, невинно улыбался.

— По тыкве получишь. Всё, не отвлекай меня, господин Ким, иначе сначала дам по хребту.

— Какая ты у нас все-таки жестокая, шаманка Ким Мирэ, — надул губы и округлил глаза молодой инспектор.

— Да-да, иди уже, господин. Мы почти пришли.

Я слегка дотронулась до спины Йенгука, толкая вперед.

«У него такая крепкая и мускулистая спина», — невольно всплыло в голове. Поняв, что я отвлеклась на то, что не надо, попыталась выбросить недавние ощущения из головы.

***

Узнав у служанки госпожи Пи, где жил пэкчжон — мясник — мы отправились к нему, на окраину третьего района Хватана. Дом отца предполагаемый жертвы чжамчжаригви — убийцу, которого с первых глав черновика новеллы искал главный герой — располагался на границе трущоб и торгового рынка, что было удобно для его работы. Проходя мимо мясных лавок, дешевых ресторанов, овощных и фруктовых лавок, глаз постоянно натыкался на свежие, огромные яблоки, блестящие на солнце.

«Сколько они интересно здесь стоят? И не опасно ли их есть? Но они такие вкусные на вид…»

— Мы будем проходить опасные места для одиноких не то что женщин, но и мужчин. Будь внимательнее и не отходи от меня.

— Ага, а если отойду, найдешь? — я пошутила, не вкладывая какой-либо смысл. Я с любопытством осматривала район, как столкнулась об спину Йенгука.

— Больно!

— Вот именно, что больно.

Он повернулся ко мне лицо, и я увидела обеспокоенные глаза. Йенгук взял меня за предплечья, не давая шанс увильнуть.

— Если ты случайно встретишь не тех людей, то тебе будет больно втройне. Не просто так я прошу тебя быть со мной. В этот раз я не дразню над тобой.

«Так он признает, что дразнил меня. Хитрый кот».

Я взяла его руки и попыталась немного убрать, что не вышло из-за силы главного героя.

— Я поняла тебя, но прошу, убери руки: ты сильно сжимаешь меня.

Йенгук опомнился, убрав руки, и прокашлялся:

— Тогда давай быстрее идти. У нас мало времени.

«Мало времени на что? Сейчас только утро. Снова он что-то задумал».

…

Сколько бы Йенгук не стучал и не звал, в доме никто не отзывался.

— Его нет, ушёл куда-то, — откуда-то показалась бабушка. — Видать, снова ищет убийцу мертвого сына. Вот надо же было ему пойти на праздник и встретиться убийце. То умерла жена, теперь сын… Неудачливый, неудачливый он человек. Может быть, он и не родился во время звезды одиночества, но она явно затронула его пхальчжу. Бедняжка.

Старушка, горбясь, сообщила, что надо, явно по большей части невольно, и ушла восвояси.

— Значит она не знает, где сейчас пэкчжон. Я правильно поняла, господин-кот?

— Определенно, госпожа-енот. Давай вернемся в постоялый двор бабушки Чха. Надо кое-что другое проверить.

Мы возвращались обратным путём по торговому рынку, где я продолжала давиться слюной, смотря на яблоки. Ким Йенгук это заметил и подошел к одному из продавцов. Он пощупал бататы, пару груш и в том числе яблоки, оценил их качество и купил не менее пяти штук каждого вида. Когда мы отошли от счастливого продавца, то после: «Приходите ещё, господин Кхуэни!», Йенгук вскользь показал, что выбрал:

— Хоть рынок рассчитан на бедных, но иногда здесь можно купить хорошую еду, впрочем, как и информацию, — под конец шепнул Йенгук, незаметно доставая мелкую записку. Он прочитал её и спрятал под запахом.

Я ближе подошла к главному герою и шёпнула:

— Что там написано? А ещё, что значит Кхуэни?

— Секрет. Ещё один секрет. Другие вопросы есть?

В книгах меня всегда раздражало утаение секретов, недомолвки между главными героями, недосказанность и тому подобное, поэтому то, что Йенгук скрывал от меня что-то интересное раздражало. Я решила наказать главного героя в реальном времени: встала на цыпочки, и, сперва специально подув, тихо-тихо сказала ему:

— А что если и есть?

Он дернулся, но так не заметно, что я расстроилась. Пакость не удалась, и я опустилась. Йенгук же повернулся ко мне и что-то хотел ответить с взволнованным лицом, как из перекрестка неподалеку выбежали орущие от страха три мужчины. Не следящие куда бегут они сталкивались с людьми, некоторых которых столкнули на землю.

Ким Йенгук, как профессионал, встал посреди дороги, выставив подвеску инспектора на расстояние глаз. Бегущие прямо на нас мужчины не видели её. Однако почти столкнувшись лбами с главным героем, глазастый из них увидел узнал королевскую подвеску и остановил всех, упав под ноги Йенгука.

— Господин инспектор, простите нас! — взревели три разных по фигуре, росту и лицу мужчины.

— Прощаю. От чего вы бежали так быстро, что готовы были поранить инспектора?

Молодой из них ответил быстрее, пугая красными глазами с лопнувшими капиллярами:

— Труп… Мы нашли труп!!!

***

— Не смотри, — тихо произнес он и прикрыл мне глаза теплой ладонью. Когда Йенгук понял, что сквозь пальцы будет ещё что-то видно, то повернул к себе и придвинул ближе, держа осторожно за затылок. Продукты, что главный герой купил, лежали в ногах, из-за того, что, увидев разбрызганную кровь по всем стенам, земле и мебели, где пила когда-то жертва чай, руки случайно опустили пакет. Нигде не осталось чистого места, кроме открытого неба.

— Позовите, стражу!

Три санмина нервно закивали и с трясущимися ногами вновь выбежали со двора.

— Это…

— Да. По описанию служанки госпожи Пи — он похож на отца мальчика, которого мы искали. Судя по трупу, он был убит пару дней назад.

Я попыталась взглянуть на мертвого человека и стала поворачиваться, но Йенгук сопротивлялся и вновь прикрыл ладонью мои глаза.

— Господин Ким, вы же меня как раз и позвали, чтобы я вам помогала. Я шаманка, не забыли?

— Я отлично помню. Однако не каждый может выдержать взгляд на смерть.

Я вновь попробовала убрать его ладонь, но Йенгук держал её крепко.

— Господин Ким, я понимаю, что вы имеете ввиду, но, к сожалению, я уже давно смотрела на смерть и, наверное, навсегда.

«Намсун, каково тяжело принимать, что ты спишь уже более восьми лет? Родители не хотят принимать твою смерть, но я знаю, что ты давно покинула нас. Что порой мне хочется сильно забыть. Если бы я только могла снова встретиться с тобой».

Пока я вспоминала о прошлом, Йенгук также думал о сказанном мной. Минуту помолчав он быстро принял частицу моей жизни и опустил ладонь, показывая кровавую сцену убийства.

В окруженном стенами саду с открытой крышей этого постоялого двора обычно проводились тайные встречи под видом частных чаепитий, на которые просто так было не прийти, как сообщили три мужчины. Они работали для таких янбанов, привозя подготовленный ими алкоголь. Некогда спокойный, но с тонко сделанной деревянной росписью и китайским лаком мебель и стены с умиротворяющими написанными тушью картинами пейзажей сад для встреч превратился в устрашающее, заставляющее содрогнуться каждого в сцену из хоррора. В придачу и с мертвым мужчиной без глаз и раной когтей, будто огромного зверя, на всё туловище.