– Нам на пятый, —коротко обозначил он и дал понять, что она будет идти первая.

Микаэль быстро поднималась по лестнице, стараясь не смотреть по сторонам, и уж тем более не оглядываясь. Подъезд выглядел жутко. Облезлая краска на стенах, старые деревянные двери, мигающий свет. Таких подъездов в городе были тысячи. Абсолютно неприметный стандартный дом из старого фонда. Она и сама жила в подобном, может, немного более чистом. Перед площадкой пятого этажа была решётка. Андреас быстро открыл её, пропустил Микаэль вперёд, и сразу же закрыл за ними дверь. После этого он вставил ключ в скважину девяносто шестой квартиры, дверь которой выглядела максимально небезопасно.

Внутри девушку ждала полная противоположность – чистая, аккуратная квартира. Светлые стены, минимум мебели. Полное отсутствие декоративных предметов слегка смущало, но не до такой степени, чтобы думать об этом на границе ночи. Она посмотрела на входную дверь и удивилась, потому что изнутри та оказалась металлической с тремя серьёзными замками, хотя снаружи выглядела едва живой деревянной панелью, которую можно вскрыть отвёрткой.

– Не удивляйся, это нормально. Не всё, что ты видишь в этом мире каждый день так однозначно, —Андреас стащил с ног ботинки, снял куртку, аккуратно повесил её на крючок и разгладил. Увидев, что Микаэль не решается даже разуться при нём, он прошёл вперёд. – Можешь спать в коридоре или можешь зайти внутрь и расположиться на кровати. Выбор за тобой, – он похлопал по белой двери и зашёл в другую, находящуюся чуть дальше по коридору.

Дверь за ним закрылась, щёлкнул замок. Микаэль больше не могла ждать, она быстро сняла кроссовки с толстовкой, взяла их с собой на всякий случай и зашла в комнату. Оказавшись в относительной безопасности, девушка прошла за белую дверь и закрылась на обещанную щеколду. И только после этого решила осмотреться.

Стены её возможного убежища, так же, как и в коридоре, покрашены в белый цвет. Пол – деревянный, по цвету и текстуре похожий на сосну. Рядом со входом нашёлся высокий, до самого потолка, светлый шкаф. На полу расположился пушистый ковёр «неожиданного» белого цвета. На потолке вместо светильника висела одинокая лампочка. Стены снова оказались пустыми.

У окна стояла двуспальная кровать, размером больше, чем когда-либо приходилось ей видеть, застеленная вездесущим белым постельным бельём. По бокам были небольшие тумбы, на каждой из которых разместились светильники. Вдоль одной стены стоял небольшой книжный шкаф, заполненный книгами в чёрных обложках. От одного их вида её бросило в дрожь. В стену постучали, Микаэль повернулась на звук и увидела, как на кровати материализовалась новая женская пижама в упаковке. Снова белая.

Без приглашения Микаэль сбросила с себя уличную одежду, облачилась в пижаму и нырнула под одеяло. Она многое готова была заплатить за удобную кровать после жёсткой скамейки, например, этой ночью за такую возможность девушка расплатилась благоразумием. Одеяло приятно придавило её к матрасу. Решив не напрягать свою психику дальше, она зажгла один ночник с противоположной стороны от книжного шкафа.

Девушка всё-таки решилась посмотреть на него и удивилась —шкаф изменился, у него появились глухие дверцы, скрывающие то, что находилось внутри. Микаэль сразу поняла, что её мысли снова прочитали, и, решив поблагодарить Андреаса, подумала: «Спокойной ночи». Она устало растянулась на кровати и закрыла глаза, моментально провалившись в сон.

В другой комнате на собранном диване растянулся рыжий мужчина. Он смотрел на стену, за которой скрывалась его новая знакомая.

– Предки, что же ты творишь… – прошептал он самому себе, вставая с дивана.

Андреас ходил по кругу, размышляя о произошедшем. Всё казалось слишком просто и при этом правильно. Хотя правильно – последнее слово, приходящее на ум. В парке, в который он зашёл первый раз в жизни, на скамейке он встретил потерянную девушку, изнывающую от одиночества, отчаянно нуждающуюся в помощи.

Она была слишком упряма, чтобы проситься к кому-то ночевать или снимать комнату, категорично отказываясь тратить заработанные деньги. В любую минуту с ней могло произойти непоправимое, но что-то защищало её долгими ночами. И вот, теперь она спала в соседней комнате, в квартире незнакомца, потому что он ответил на несколько прозвучавших вопросов. Причём, не все они были заданы устно. Андреас оценил её поведение как поразительное стремление попасть в неприятности.

Он выдохнул сквозь зубы, думая о том, что могло произойти с этой девушкой, закончись везение до распределения по общежитиям. И можно ли было сказать, что оно всё-таки покинуло её в тот момент, когда он обратил на неё своё внимание? Едва ли знакомство с некромагом сулило хоть толику удачи.

Андреас достал свой дневник в чёрном переплёте и записал впечатления об их встрече, намереваясь потом, спустя годы, возвращаться к этому дню снова и снова. К двадцати трём годам он исписал десятки блокнотов, наполнив их своими размышлениями и воспоминаниями. Это позволяло ему быть более человечным и не забывать о том, что он может чувствовать так же, как они. Те, кто с самого детства захватили весь его разум.

Ему опасно было забывать об этом. Иначе у него не получилось бы жить бок о бок с людьми – одно его присутствие их пугало, хотя они и не понимали, почему. Почти чёрные глаза этому только способствовали. Любой проходящий мимо неосознанно вздрагивал, потому что тёмная энергия, которую распространяла его душа, не останавливалась на границе бледной кожи, устремляясь прочь из тела, окутывая собой всё, до чего только можно было дотянуться.

Когда в дневнике запечатлелись все мысли, которые он хотел оставить для будущего себя, Андреас разрешил себе уснуть на три часа. В семь ему нужно разбудить Микаэль на работу. Он решил помочь ей и, возможно, себе. Хотел котёнка, завёл человека – только некромага могло такое забавлять. Может, он заведёт и кота, если в следующем году не найдётся более подходящего желания. Андреас посмотрел на собирающийся за окном рассвет и, предвкушая новый день, заснул странным безмятежным сном. Ему казалось, что этой ночью он совершил самый верный поступок в своей жизни.

Никогда не вини других в своих проблемах. Пока у тебя есть руки и ноги, всё поправимо. Мы можем прожить жизнь лишь однажды. Но хочешь ли ты в старости вспоминать именно об этом?

Утро началось совсем не так, как она привыкла. В дверь постучали… В дверь? Вокруг не было слышно пения птиц. Она открыла глаза и не узнала комнату, в которой находилась. Более того, она не понимала, почему лежала в незнакомой постели, тогда как обычно просыпалась на скамейке в парке. Стук повторился. Постепенно в память ворвались воспоминания о прошедшей ночи. Микаэль ужаснулась своей глупости и легкомысленности – кто в здравом уме так легко согласится пойти домой к незнакомцу прямо посреди ночи?! Так люди и пропадали бесследно, не оставив никому даже намёка о том, что с ними произошло.

Она побила себя по щекам, стараясь проснуться быстрее, после чего огляделась в едва знакомой с ночи обстановке. Светильник до сих пор горел, дверь осталась закрытой на щеколду. Её одежда лежала сваленной кучей на полу у кровати, а на ней была надета плотная белая пижама. Всё осталось на своих местах. В дверь снова постучали. Собравшись с силами, она сползла с кровати и подошла к источнику шума. Микаэль старалась не издавать звуков, пытаясь прислушаться к происходящему в коридоре.

– Я знаю, что ты стоишь за дверью, открывай, – голос прозвучал властно даже сквозь полотно двери.

Микаэль нерешительно открыла щеколду и увидела перед собой молодого человека с серьёзным лицом. Чёрные глаза смотрели испытующе, будто с вызовом. Он выглядел так, словно прекрасно выспался, хотя такого точно быть не могло. Андреас стоял в свободных серых штанах и белой футболке. Волосы небрежно зачёсаны назад, открывая бледное лицо. При свете дня она заметила, что в левой мочке уха висело небольшое серебряное кольцо. Скулу рассекал шрам, который практически сливался с белой кожей, уходя куда-то за линию волос. На шее блестела тонкая серебристая цепь с небольшим кулоном.